Похоже, к сбору грибов необычная старушка относилась весьма серьёзно. Так или иначе, зельевар успел закончить хотя бы частичное приведение себя в порядок, а также слопать немалую часть приготовленного Милорой, окончательно опустошив котелок с весьма вкусной мясной похлёбкой и изрядно сократив поголовье пирожков, ещё хранящих тепло печи. Большой открытый пирог с дикими яблоками тоже изрядно убыл. Да уж, голод – не тётка. Когда в последний раз ему удалось нормально поесть? Хм… Наверное, всё-таки у русалки. Правда, мочёные яблоки нельзя назвать достаточно питательной едой: живот набить хватит, а вот силы восстановить – вряд ли. Час прошёл, и ты вновь голоден. Потом же у них с Совелу были лишь весьма скромные перекусы из ягод и пары кусочков вяленого мяса, которых едва хватало, чтобы обмануть желудок. В общем, действительно плотно ел Руфио в последний раз ещё у шаманов… Да и его спутница, скорее всего, тоже. Ещё не стоило забывать, сколько они провалялись в беспамятстве в гостях у этой старушки – наверное, там было что-то около недели. Наверняка Милора их как-то кормила сквозь сон, каким-нибудь бульончиком – иначе бы её гости просто умерли от истощения, так и не просыпаясь. Но одно дело – густой бульончик, и совсем другое – вкусная, ещё тёплая еда, прямиком из печи. Свой мысленный наказ «соблюдать осторожность» мужчина сейчас затолкал куда подальше: если бы полуженщина-полуящерица захотела их убить, то сделала бы это ещё давно, без помощи яда. В голове промелькнула весьма экстравагантная мысль, звучащая как «откорм на убой»… И тут же была спроважена в раздел бредовых. Игра не стоила свеч. Во всяком случае, в ближайшее время точно.
Кажется, он объелся. С искренним сожалением зельевар глядел на изрядно сократившийся в размерах яблочный пирог. Само собой, начинкой для него послужили яблоки-дички: иных в Мари’йихе быть не могло. Но обычно они были кислыми, как лимон, и не теряли этой весьма неприятной черты даже при запекании или варке. Что же Милора с ними сделала, что они вдруг перестали так сильно кислить? Конечно, определённая нотка всё ещё оставалась – но слабая, почти незаметная. Чудо, а не пирог. Сюда бы ещё щепотку корицы… Да вот только где ты ей возьмёшь в северных лесах. Пусть даже столь необычных, как этот. Хотелось из чистой жадности и обжорства отрезать себе ещё кусочек. Но… Не влезало.
От тяжких раздумий мужчину отвлекли. Позади раздался едва слышный шорох, словно мышка пробежала по деревянному полу, и в следующий миг на глаза Руфио легли чьи-то маленькие тонкие ладошки. Забавно… Он улыбнулся, чуть откинув голову назад. С ним никто и никогда так раньше не играл – разве что в совсем далёком и почти позабытом детстве. Не требовалось большого труда, чтобы угадать, кому принадлежали эти руки – лёгкие, хрупкие, с белой кожей… Но зельевар молчал, наслаждаясь моментом. И впрямь, с ней всё в порядке. Она тут, тоже проснулась, и тоже рада его видеть. Что ещё нужно для счастья?
К сожалению, столь прекрасный момент долго не продлился. Вдруг руки на его голове дрогнули, на какую-то долю секунды прижали мужчину к себе – но, мгновением позже, асканка поняла, что так имеет все шансы сломать Руфио шею. И ладони соскользнули с глаз, ушли куда-то влево...
Недавнее пробуждение и набитый живот не слишком способствовали быстроте движений, но всё же чувствовал себя мужчина куда лучше, чем недавно. Да и на скорость реакции зельевар никогда не жаловался. Поэтому, едва Совелу начала падать, он одним быстрым движением соскользнул со скамьи, вместе с тем разворачиваясь к своей возлюбленной, стремясь подхватить её, прежде чем равновесие будет утрачено окончательно. И он успел: Совелу, уже прошедшая в своём падении точку невозврата, вдруг очутилась в крепких и тёплых объятьях мужчины.
Но всё-таки, после всех пережитых приключений, делать столь резких движений не следовало. Удерживая асканку в руках, Руфио вдруг тоже покачнулся. Мир перед его глазами на миг поплыл, в голове раздался шум, столь напоминающий грохот далёкого морского прибоя… Но, в отличие от своей возлюбленной, у мужчины был прекрасный выход из такой ситуации. С негромким вздохом он опустился обратно на скамью, с которой снялся столь поспешно – не выпуская из объятий Совелу, что по инерции тут же опустилась на зельевара сверху, заставив того опереться спиной о краешек стола. Как только пелена мути отступила, Руфио вдруг увидел непривычно близкое лицо своей возлюбленной – чуть более бледное, чем обычное, но всё равно прекрасное.

Лицо Совелу было таким близким, таким красивым. В её глазах читалась неподдельная нежность и любовь – и это согревало зельевара сильнее всего. Если бы Милора его спасла, но не смогла бы вытащить асканку – ему было бы… Плохо. Да, Руфио терял друзей, терял близких, и одна его возлюбленная тоже встретила преждевременную кончину, и все эти раны успели закалить и без того достаточно стойкую душу. Но сейчас, когда они почти дошли до цели, когда он открыл свои чувства – и встретил неожиданный, но столь приятный ответ, потерять Совелу было бы очень тяжёлым ударом. Всё-таки, именно она вернула в его жизнь смысл, именно после признания в любви зельевар ощутил себя живым вновь. Он ощутил лёгкое прикосновение – сначала тонких, хрупких пальцев к своей щеке, а уж потом и мягких, нежных губ.
Когда ладони Совелу прикрывали его глаза, Руфио чувствовал небывалую радость, небывалое облегчение. Жива, цела, и даже проснулась… Ему хотелось столько всего сказать: и как он за неё беспокоился, и как он рад её видеть, и как ему надоело просыпаться одному, волнуясь за свою возлюбленную, не чувствуя её присутствия… Но миг слабости и головокружения испортил момент. Или – кто знает? – сделал его лучше? Сейчас он сидел на скамейке, чуть откинувшись к столу, слегка опираясь на него, и асканка лежала на груди зельевара – целая, невредимая… И не было больше ни времени, ни места для слов. Руфио ответил на нежный, чуткий поцелуй Совелу, лаская её губы своими. Прикрыв глаза, он наслаждался этим долгожданным моментом близости, столь сладким и приятным. Совершенно непроизвольно его рука скользнула вверх, по спине асканки, легла на её затылок – и чуть прижала, не оставляя пространства для отступления, продлевая томительный миг, делая его ещё более чувственным и сладким.
Зельевар так и не понял, кто из них первым прервал этот поцелуй. Хотелось, чтобы он продолжался вечно, чтобы Совелу всё также лежала на его груди, лаская его губы своими – лишь для того, чтобы в следующий же миг получить ответную ласку. Но у них было ещё полно времени. А пока… Пока можно было просто полулежать, наслаждаясь близостью, поглаживая свою возлюбленную по длинным, столь приятным на ощупь снежно-белым волосам, иногда чуть зарываясь в них пятернёй, при этом глядя в её светло-голубые глаза, наполненные нежностью и любовью. И Руфио догадывался: его взгляд мало чем отличается.
Он чуть улыбнулся в ответ на неожиданный вопрос. Ему? Плохо? Ну-ну. Зельевар, конечно, порой и предавался чревоугодию, но особо сильных негативных последствий за собой это не несло. Конечно, истощённый организм мог просто отвергнуть грубую пищу: как известно, голодающего можно убить, просто угостив куском сала. Но забота Милоры не прошла даром: перед началом трапезы Руфио чувствовал себя голодным, но уж никак не истощённым. Так что таких бед можно было не бояться.
– Да брось. Я пока так, перекусил. Обедать будем вместе.
Его шутка вызвала ответную улыбку на губах у асканки. Она заворочалась – не то в попытках устроиться поудобнее, не то намереваясь слезть – но привело это лишь к тому, что она начала соскальзывать вниз. Почувствовав это, зельевар интуитивно подхватил Совелу одной рукой за талию и прижал к себе. Вскоре туда перекочевала и вторая рука – и женщина замерла, лишь плотнее прижавшись к мужской груди. Её рука нежно гуляла по мужским плечам, пробуждая в душе Руфио ни с чем не сравнимое чувство счастья и нежности.
Было хорошо так сидеть, вместе, чувствуя сквозь одежду тепло друг друга, наслаждаясь воссоединением… Но вот – движения асканки стали медленнее, слабее, и вскоре рука так и замерла, чуть обхватив мужчину за шею. Тихий, чуть заплетающийся шёпот… И Совелу так и уснула на его груди.
Зельевар выждал ещё пару минут, опасаясь неловким движением разбудить свою возлюбленную. Затем, убедившись в том, что спит она крепко, чуть наклонился вперёд, вместе с тем нежно, медленно, но верно перехватывая асканку по-другому – и так, пока её ноги не оказались над одной рукой мужчины, а спина – над другой. Стараясь удержать равновесие, та пошевелилась во сне, приобнимая Руфио за шею. Прекрасно. Лучше и быть не могло. Он аккуратно встал, с лёгкостью подняв свою возлюбленную на руках и направился назад, прочь из кухни. Одна из дверей в коридорчике была открыта – и, после недолгого расследования, там обнаружилась комнатка – почти такая же, как та, в которой час назад проснулся зельевар. Постель была немного разворошена и, аккуратно уложив Совелу на кровать, мужчина чуть прикрыл спящую одеяльцем. И, не удержавшись, перед уходом поцеловал её в щёку. К счастью, асканка не проснулась.
Он вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Что же ему делать теперь? Спать особо не хотелось. Можно было, конечно, подремать – но на улице по всем приметам царит день. Пора бы приучить себя к режиму после пары-тройки суток непрерывного сна. А то так он медведю уподобится.
Значит, постель отпадала. Что ещё? По лесу гулять – идея не слишком удачная. Это Мари’йих. Тут опасность может прийти из совершенно неожиданного места. А хотя… Домик Милоры наверняка, скажем так, под защитой. И раз уж он гость, то с ним ничего не случится, если он не станет уходить далеко. Так что хотя бы поглядеть на пейзаж, да отдать долг лесной природе он сможет.
Сказано – сделано. Впрочем, на минутку Руфио всё же задержался: надо же было навести в спаленке хоть какое-то подобие порядка. Для начала, было бы неплохо застелить постель: обычно зельевар такими глупостями не занимался, но сейчас, в гостях, стоило хотя бы попытаться сойти за приличного человека. Но это не заняло много времени, и вскоре, держа в одной руке бадью с грязной водой, мужчина открыл дверь и переступил через порог.
Лес. Кто бы мог подумать? Дом Милоры спрятался в корнях огромного дерева, росшего на небольшом холме. Собраться поменьше почтительно расступались перед древесным исполином, образуя маленькую полянку перед крыльцом дома – но всё равно дальнейший пейзаж скрывался за облысевшими ветвями деревьев. Под ногами лежал плотный влажный слой пожухшей листвы. Руфио поддел его носком сапога, подбросил вверх, заставив на секунду появиться шуршащий золотой водопад. Красиво. Осень он не слишком любил, но всё равно красиво. Хм…Обосноваться на Совиных Когтях, вместе… В маленьком домике, вдали у всех, близ моря… Эх, фантазии, фантазии. Наверняка в действительности всё будет совершенно по-другому. Но всё равно: это было бы прекрасно.

Сделав пару шагов в сторону облысевших кустов, Руфио махнул кадушкой – и поток мутной воды с шумом обрушился на голые чёрные ветви. Одним делом меньше. Теперь можно просто погулять. Интересно, кстати… А где Тис? В комнате, где уложила зельевара Милора, зверька не было – равно как и в комнате Совелу. Кажется, в коридоре была ещё одна комнатка, да спуск в погреб. Быть может, где-то там? За судьбу лайсара мужчина не беспокоился совершенно: он здесь свой. Он наверняка знает все опасности, которые могут ему грозить – а те, что представляют угрозу для чужаков, ему не страшны. Например – агрессивно настроенные к пришельцам древние духи. Вряд ли они тронут того, чьи предки жили здесь чуть ли не с самого основания мира. Так что, даже если необычная старушка отказала Тису в гостеприимстве, вряд ли с ним случилось что-то плохое. Так, по крайней мере, казалось зельевару.
Тем большее удивление его постигло, когда, спустя некоторое время его прогулки, из кустов с шумом и треском вывалился их давешний с асканкой проводник. Выглядел тот, скажем так, неважно. Нет, сквозь его зеленоватую шерсть не просвечивало ни одной раны – но всё же выглядел лайсарр изрядно помятым. Его шёрстка, обычно идеально чистая и гладкая, была запачкана грязью и пылью. Трофеев, снятых с мотылька, больше не было видно… Да и не только их. Тис был гол, как сокол. Даже не было тех коротких копий, что носил с собой зверёк при их первой встрече. Похоже, Руфио переоценил дружелюбие, которое, в теории, должны были испытывать к лайсару другие обитатели леса.
А вслед за удивлением пришло и волнение. Кто это его так? Пока они с асканкой находятся под опекой Милоры, вряд ли им грозит что-то подобное. Но Тис успел стать им другом, и опасность, которая грозит ему – опасность для них всех. Да и не будут же они вечно торчать в этом домике. Как только Совелу будет в состоянии продолжить их поход – они двинутся дальше… Предварительно отблагодарив хозяйку дома. Не хотелось даже думать, что она может потребовать в качестве платы… Впрочем, вряд ли такого могущественного духа заинтересуют их с асканкой жизненные силы. Всё-таки, это не вейса и не русалка.
– И я рад, что ты жив. Шаман в доме, с ней всё в порядке.
…Руфио даже не подозревал, насколько сильно он ошибался насчёт последнего. Но откуда он мог знать? Он не был шаманом, и тайны чужой души были для него непостижимы.
– Что с тобой стряслось? Где твоё снаряжение?
Лайсар уже был готов ответить, как что-то привлекло его внимание. Он навострил свои уши – куда более чувствительные, чем человеческие, вникая в тишину леса. Зельевар замер, стараясь не шуметь. Что могло заставить зверька так беспокоится? Угроза? Но законы гостеприимства в этом месте наверняка обладали куда большей силой, чем где-то в человеческих землях. Здесь сами духи следили за соблюдением клятв и неписаных правил. Что же тогда? Быть может, дело было в том, что Тиса сюда никто не приглашал?
– Шум? – переспросил мужчина, поворачиваясь в сторону домика. Что могло там шуметь? Разве что Совелу проснулась вновь. Но ведь не прошло и десяти минут. Странно… Будь она в опасности – вряд ли бы Милора столь легкомысленно ушла, оставив свою гостью на попечение зельевара. Тем более – не предупредив его. Но шум действительно был – теперь его слышал и сам мужчина. Какой-то грохот, звон… Звуки борьбы.
Ни секунды не раздумывая, Руфио кинулся назад, к домику. Защита – защитой, но он не мог просто так взять и поверить, что асканка просто так, от хорошего настроения, начнёт чинить погром в доме их спасительницы. Это не лезло ни в какие рамки. Он успел отойти от домика не менее, чем на ярдов сто, но на обратном пути покрыл это расстояние в рекордные сроки. Лайсар сопровождал мужчину, не отставая ни на шаг. Само собой, зельевар не стал себя утруждать тем, чтобы закрыть входную дверь, или снять сапоги. Со всё той же скоростью он ворвался в комнатку, что заботливая полуженщина-полуящерица выделила для своей гостьи… И на секунду остолбенел. Казалось, здесь произошла схватка – быстрая, но яростная. Кругом валялись осколки битой посуды. Дрова, до того заботливо сложенные близ камина, лежали абы где, а сама женщина, запутавшись в одеяле, лежала в опасной близости от огня – метаясь, дёргаясь и бессвязно что-то бормоча. От осколков глиняных тарелок и чашек на её руках и щеке остались тонкие алые царапины, а на лбу набухала свежая шишка. Почему-то на секунду Руфио подумал, что она дралась сама с собой: больше никого рядом не было. В голове всплыло полузабытое слово: «одержимость».
Нет, нет, такого быть не могло. Не здесь. И не с его Совелу. Ни в коем случае.
Он обхватил женщину за плечи, оттаскивая ту от огня в камине. Впрочем, та не спешила успокаиваться – совершенно случайно, в одном из своих конвульсивных движений, асканка благополучно заехала мужчине локтем в глаз. Но тот не спешил останавливаться. С его возлюбленной что-то происходило, что-то страшное и неправильное. Будь тут Тайгетта… Зельевар не был шаманом, но тогда, вдвоём, они смогли преодолеть ту завесу, что разделяет мир живых и мир духов. На пару мгновений, не дольше – но иного и не было нужно. А сейчас он не может даже этого.
– Совелу! Всё в порядке! Очнись!
Он встряхнул асканку, пытаясь привести ту в чувство. Безрезультатно. Сон захватил её, и не спешил отпускать. Злой сон, неправильный сон… Нужно было что-то с этим делать. И быстро. Руфио перехватил взгляд Тиса – столь же удивлённый и напуганный.
– Ты знаешь, что с ней? – отрицательный взмах головы – Я тоже. Нужно её разбудить. У самых дверей кадушка. Сможешь найти холодную воду? – кивок – Тащи, и быстро!
Лайсара как ветром сдуло. И вновь они остались наедине: зельевар и асканка, которую снедал неведомый недуг. Он не мог проникнуть в мир духов, не мог помочь ей… Напрямую. Но необязательно быть шаманом, чтобы использовать силу родства душ. Мать успокаивает больного сына, гладит его по горячему лбу – и болезнь чуть отступает, даруя ребёнку облегчение. Любовь… Кто-то воспринимает эти слова иносказательно, но истинная любовь связывает души в самом прямом смысле этого слова. Нужно только это понимать.
Руфио плотно прижимал к себе всё ещё беспокойную Совелу, что билась, будто задыхающаяся рыба. Он бы поцеловал её… Да вот слишком велика была вероятность остаться с расквашенным носом. Поэтому мужчина ограничился объятьями и тихим шёпотом.
– Не волнуйся. Я с тобой, Совелу. Всё будет в порядке. Ты только держись…
Что за злой сон её одолевал? Тайгетта бы наверняка смогла дать ответ. Вдвоём они бы справились. Асканка чуть притихла – и зельевар уткнулся носом в её волосы, чуть покачиваясь и прикрыв глаза. Словно пытаясь передать ей свои силы, пытаясь подержать… Глупо, наверное?

– И ты действительно думала, что я дам их в обиду?
Появления нового действующего лица вряд ли кто ожидал. Ни Совелу, ни её… Альтер-эго. Новый голос показался им обоим чем-то странно знакомым. Схватка на миг прекратилась: обоим было любопытно, кто же вдруг решил принять участие в схватке. И главное – на какой стороне.
Из дымки материализовалась новая фигура. Невысокая, стройная эльфийка, с бледной кожей, на фоне которой копна рыжих волос казалась настоящим пожаром. На ней было простое платье, а в чуть выставленной вперёд ладони уже потихоньку материализовался огненный шар. С нескрываемым гневом та смотрела на монстра, в которого превратилась та изувеченная болезнь часть души Совелу.
Всё происходящее в изрядной степени было сном. И пусть в своих ночных грёзах Тайгетта до сих пор не могла найти Руфио – равно как и тот её – здесь, в этом странном мире на грани сна, яви и мира духов, она смогла явиться. Готовая карать и защищать.
– Иди сюда, отродье. Иди и встреть свою судьбу. Ты можешь бежать – но теперь я тебя найду где угодно.

Получилось. Выведенная из себя тварь – воплощение изувеченной, измученной части души асканки, что когда-то стало чем-то большим, чем просто голосом в голове – отвлеклась от своей жертвы, выведенная из себя появлением нового, неучтённого планами противника. Минутная заминка – и альтер-эго Совелу ринулось на Тайгетту, то растворяясь в клубящейся тьме, то появляясь вновь. Этот мир жил по своим законам, мало на что похожим… Но оживлённая Урцем душа прекрасно знала мир снов, что служил её домом. Успела она повидать и реальность обитателей Западного материка – через глаза Руфио. Даже не будучи исконной обитательницей этого места, она сохранила здесь свою силу – и не боялась её применить. Эльфийка взмахнула рукой – и сгусток огня с рёвом устремился к тёмной сущности. Казалось, что он рассеется, будет поглощён сплошной темнотой и не причинит вреда той, что в ней скрылась. Но Тайгетта не зря выбрала именно огонь. Летя всё дальше и дальше пламя становилось из алого жёлтым, а затем и вовсе белым, нестерпимо ярким для взгляда, рассеивая муть, вырывая из неё волкоподобное отродье. Оно попыталось увернуться, осознав, что атака не удалась – но слишком поздно: раскалённый добела магический шар ударил тварь прямо в мохнатую грудь, слишком широкую и мохнатую даже для шамахарра.
Раздался негромкий хлопок, которому вторил полный боли низкий вой. Запахло палёной шерстью. На груди у «второго я» асканки теперь красовалось широкое, ещё тлеющее тёмное пятно. Шерсть, кожа, мясо – всё спеклось в единую тёмную массу… Которая вновь поплыла, изменяясь. Сияние необычного огненного шара утихло, и тварь пыталась этим воспользоваться, восстановить силы… Но получалось это отчасти: спёкшаяся корка в паре мест, вместо того, чтобы поплыть, треснула, обнажая воспалённую розовую плоть, сочащуюся бледной сукровицей. Она готовилась, хорошо готовилась… Здесь эта тварь без особых проблем победила бы Совелу. У женщины почти не было шансов в схватке один на один, против собственной исковерканной части души… Кстати, почему она ожила? Вряд ли асканка сама стала бы это делать. Да, у неё была какая-то беда: тогда, обрывая нити, что высасывали из женщины жизненные силы, Тайгетта это заметила. Старый шрам, что ранил и душу, и тело… Но тело кто-то умело исцелил. Душу излечить полностью не удалось…
Но нельзя просто так рассечь душу на две половинки и ожидать, что одна из них оживёт! Или она погибнет полностью, или там, малая часть, задохнётся и станет лишь набором воспоминаний. Кто бы ей ни помог, не стал бы вдыхать жизнь в это. Что же тогда?
А как ожила она сама?
– Я знаю твой секрет, тварь. Знаю, как ты ожила. Знаю, откуда обрела силы.
Тёмная часть души асканки, оживлённая неведомым божеством, попятилась. Теперь эльфийка не сомневалась: в её глазах, цвета холодной стали, читался страх. Она боялась Тайгетту. И не зря. Миг – и глаза погасли. Тьма вновь слилась с тьмой, чтобы ударить… Откуда?
Эльфийка воздела руки вверх, взывая к стихии Огня, словно моля небеса о защите… И те её даровали: вокруг девушки тут же начал кружить вихрь, несущий с собой языки пламени. Вовремя: тёмная душа бросилась с совершенно неожиданной стороны, пролетая сквозь пылающий барьер, отбрасывая Тайгетту в сторону. Огненный щит тут же угас, оставляя её совершенно без защиты… Да вот только тварь, после очередной метаморфозы более похожая на небольшого размера магро, не спешила воспользоваться плодами своей атаки: скуля и воя, она крутилась на месте, пытаясь стряхнуть с себя языки пламени. Похоже, кто-то никак не научится выбирать облик без шерсти… Хотя, было бы ей легче в таком случае?
Тайгетта медленно поднялась на ноги. В паре мест её платье оказалось прорвано, сквозь царапины сочилась кровь. В боку вдруг резко и настойчиво кольнуло – и эльфийка сморщилась от боли. Эта сволочь всё же сломала ей ребро! Но это уже не имеет значения. Они с Совелу выиграли. А остальное – мелочи. На её руках вновь заиграли огоньки магии, но на этот раз совсем другой.  Миг – и к скулящей твари протянулись тонкие золотистые ниточки, плотно её связывая, не оставляя пространства для бегства. Тёмная душа пыталась ещё бороться: вырывалась, дёргалась… Вдруг её очертания поплыли, золотые нити начали теряться во тьме… Но тут же вспыхнули с прежней яркостью, словно раскалённые проволочки, заставив пленённую тварь завизжать.
– Я не жестока, как ты. Я не стану просить Совелу запирать тебя в самых тёмных и страшных воспоминаниях. Милосерднее было бы тебя убить… Но так я бы убила часть её души. Пусть и взбунтовавшуюся часть. Ты отправишься со мной – в миры, что всегда считала снами. И станешь там лишь тенью, бесплотной, безвредной, всеми забытой. Никто тебя более не услышит и не увидит.
Её окликнули. Тайгетта повернулась на голос асканки, вокруг которой начала рассыпаться прежняя тьма. Умница… Она нашла слабое место этой странной области меж миров – и теперь она расплывалась, обращалась в ничто, прежде чем вернуть своих гостей туда, где им и положено быть. Но за спиной Совелу был не только выход. Там чувствовалась… Сила. Нездешняя, чужая – и всё ещё, могучая. И её воля была проста и понятна. Эльфийка вопросительно посмотрела на женщину – и увидела её глазах исчерпывающий ответ. Что ж…. Возможно, так и впрямь будет лучше. Но за ней такое решение Тайгетта принимать не стала бы.
Воплощение тьмы, посланница заточённой богини поняла, что происходит. Она даже не стала радоваться, когда нити, удерживающие её в плену, исчезли. Она лишь успела взвизгнуть – прежде чем совместная атака ожившей сущности, души асканки и богини обратила её в ничто.
А затем сотканное лишь злой волей и ненавистью место на границе трёх миров прекратило существовать.

Тис не успевал. Руфио уже понял это… Но что он мог сделать? Попытаться разбудить Совелу за счёт боли – сунув её руку в пылающий камин? Быть может, это оказалось бы меньшим злом: когда асканка, выгнувшись дугой, принялась царапать своё горло, зельевар понял, что время шуток закончилось. Он уже почти решился на такой поступок – и тут женщина в его объятьях затихла, расслабленно дыша. Кажется, ей стало лучше. Или… Или то, с чем боролась его возлюбленная, победило. Но в такой вариант даже не хотелось верить. Мужчина замер, лишь едва поглаживая Совелу по голове. Просыпаться она всё ещё не спешила, но кризис явно позади. На бледной коже бисеринками выступил пот, частое до того дыхание начало чуть замедляться… И тут вдруг асканка глубоко вздохнула и открыла глаза – ещё чуть мутные ото сна, но весьма взволнованные. Глаза цвета…
– Синие. Цвета осеннего неба – удивлённо и вместе с тем обеспокоенно ответил мужчина. Вот так вопрос… Или она всё ещё бредит?
Раздался громкий стук когтей по деревянному полу. Кавалерия как всегда вовремя… Руфио покосился на лайсара – и слегка усовестился. Для мелкого зверька небольшая кадушка была столь же тяжела, как для взрослого человека, например, полноценная бадья. Пустая – ещё ничего, но наполненная водой до края… А ещё тащить до дома, ступая по скользким мокрым листьям.

Кажется, Совелу ожидала немного другого ответа: услышав слова изрядно удивлённого зельевара, она будто обмерла. В её широко распахнутых глазах читался ужас, да и сама аона, казалось, вот-вот упадёт в обморок вновь. Вот ведь менестрель хренов… «Цвета осеннего неба» - не мог нормально ответить? 
– Такие же, как всегда. Голубые, чуть бледноватые. Ну, парочка сосудиков красных ближе к уголкам! Что стряслось-то!?
Кажется, это маленькое и весьма уместное уточнение её успокоило. Паника ушла из широко раскрытых глазах, восстановилось на секунду сбившееся дыхание. Миг – и асканка, зажмурившись, уткнулась в грудь мужчины, негромко всхлипывая. Её тело всё ещё сотрясала лёгкая дрожь – но то была дрожь, вызванная уже пережитым, оставшимся позади ужасом. Безумно хотелось узнать, что же случилось, почему Совелу задала ему столь необычный вопрос, стоит ли ожидать повторения подобного… Но… Потом. Сейчас просто нужно было дать ей время выплакаться: что бы она не пережила, оно явно было ужасным. Поэтому Руфио продолжал приобнимать свою возлюбленную одной рукой, нежно поглаживая её по длинным белым волосам, шепча что-то утешительное и бессмысленное, стараясь успокоить женщину если не словами – то интонацией. 
Достиг своей цели он далеко не сразу. Впрочем, было бы наивно ожидать иного: пусть пока что зельевар и не услышал от своей возлюбленной ни одного комментария о произошедшем, он догадывался, что произошло нечто весьма серьёзное. Потому он не торопил асканку, не пытался её привести в чувство как можно скорее – просто сидел на полу, среди осколков посуды, обнимая её, слушая, как потихоньку утихают всхлипы, по мере того, как отступает ужас. Когда их почти не стало, Руфио аккуратно и нежно взял Совелу на руки и перенёс обратно на кровать. 
– Ты как? Лучше?
Асканка только и смогла, что едва заметно кивнуть. Рыдания уже давно сошли на нет, перестали литься и слёзы, в глазах начало появляться осмысленное выражение... Та сплошная тёмная пелена, что накрыла разум женщины, когда самое страшное осталось позади, уже почти полностью развеялась – и это не могло не радовать. Значит… Значит, самое время приступать к уборке. Если Милора увидит в своём домике такой погром, вряд ли она станет доискиваться до причин. Повинуясь зельевару, Тис принёс из коридора небольшой веник, сплетённый из тонких веточек, судя по всему, орешника – и мужчина начал вовсю им орудовать. Лайсар же, в свою очередь, переключил своё внимание на Совелу – расчёсывая волосы, тоже что-то нашёптывая… Глядя на это зрелище, Руфио вдруг ощутил секундный укол ревности – и тут же его подавил. Что за идиотизм, на самом деле. Ей сейчас тяжело, ей нужна поддержка – пусть уже и не в такой степени, что раньше. И неудивительно, что если он решил заняться уборкой, то Тис приступит к лечению душевных ран асканки… Да и ран телесных тоже, к слову. Они, в теории, могут поменяться местами, но мелкому пушистому обитателю лесов явно будет не слишком удобно подметать полы веником, что делался для существ куда большего размера, чем он. Так что… Пусть расчёсывает волосы. А ревность в данной ситуации даже не глупость, но кретинизм.
Стараниями зверька, Совелу окончательно пришла в себя и вскоре присоединилась к уборке. Впрочем, к тому моменту работы уже почти не осталось… И большую её часть зельевар ей делать попросту запретил. Вот ещё! Будет она кадушку с водой таскать, или с тряпкой по полу возиться. Ещё толком в себя не пришла, а уже пытается что-то делать. Может, его забота и могла показаться асканке несколько грубоватой – но вида та не подала. И то славно.
Но вот, все трудности остались позади. Пришло время для беседы. По общему молчаливому согласию, их троица перекочевала в трапезную – не сидеть же на кровати, в конце концов? И пусть Руфио испытывал некоторые сомнения касательно того, будет ли рада полуженщина-полуящерица видеть у себя в гостях лайсара, пока что он молчал. Держать совет за пределами дома было бы ещё более глупой идеей. Они расселись вокруг стола – мужчина и его возлюбленная с одной стороны, Тис – с другой. Первой заговорила Совелу, словно пытаясь отыграться за вынужденное молчание тогда, в спальне – и поначалу зельевару пришлось довольствоваться ролью молчаливого слушателя. Впрочем, продлилось это не так уж и долго.
– Не печалься, Совелу. Мы запинали мотылька, пережили встречу с дарэхом… Если какой-то несчастный янтур нас остановит – я буду очень долго смеяться. Пусть уже и в Светлой обители.
Он обнял явно опечаленную такими известиями асканку, стараясь передать ей хоть частичку бодрости и самоуверенности… Которых у самого Руфио было не так уж и много. В самом деле, если она, шаманка, знающая эти леса, чего-то боится – то стоит как минимум задуматься. Но они уже слишком далеко прошли, чтобы отступать. И их кончина не может быть настолько глупой и внезапной. Вот уж чем-чем, а этим они Урца веселить не станут. Ни в коем разе.
– К тому же, думаю, Милора придумает, чем нам помочь, если мы её как следует попросим. Не вешай нос.

Кажется, зельевару удалось заронить в душу асканки крупицу уверенности: хоть она выглядела всё столь же усталой и измученной, и свежие царапины отнюдь не способствовали созданию образа счастья и жизнерадостности, то отчаяние, что уже было готово поселиться в бледно-голубых глазах, куда-то исчезло. Скорее, можно было сказать наоборот: где-то в их туманных глубинах угадывалась какая-то умиротворённость, счастье… Желание жить. Нечто подобное Руфио видел в них после того, как Совелу услышала его признание в любви и ответила своим. Быть может, и сейчас дело было именно в этом? Или… Или то, что она пережила, кончилось благополучно и изменило что-то в лучшую сторону? Сейчас его возлюбленная казалась мужчине какой-то более… Лёгкой. Счастливой. Даже тогда, у края великих болот, это не проявлялось так сильно. Сейчас же при взгляде на асканку зельевар почему-то представлял себе птицу, что через боль и кровь, но смогла вырваться из клетки, и теперь наслаждалась ощущением полёта.
Правильные мысли приходят в светлые головы одновременно. Вопрос женщины прозвучал, едва Руфио сам приготовился уточнить у лайсара, не будет ли хозяйка дома против внезапного и на самом деле незваного гостя. Не успел… Впрочем, какая разница, кто задал вопрос? Главное – каков был ответ.
– Я думаю, тебе надо будет уйти. Недалеко, ненадолго. Мы объясним сатори ситуацию, и тогда ты уже вернёшься как приглашённый гость. Ну или можешь спрятаться, но не думаю, что это порадует её.
Тис несколько опечаленно кивнул. Уходить ему явно не хотелось – но кто стал бы его в этом винить? Трофеи отобрали, оружие отобрали… Только нашёл друзей, и тут же вновь с ними расставаться. А вдруг сатори откажет в гостеприимстве маленькому охотнику? Сколько ему тогда тут придётся околачиваться? Дня два, три, неделю? План зельевара определённо имел некоторые изъяны.
От невесёлых мыслей отвлекла его Совелу. Мужчина благодарно улыбнулся, принимая уже остывший пирожок и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь хоть что-то вспомнить. Получалось плохо. Хм… Интересно, смогла бы ему помочь в такой ситуации Тайгетта? Да вряд ли: они вдвоём тогда и с вейсами не справились, чего уж говорить о тех великих и могучих духах, пред которыми они предстали на совете. Но кто знает – быть может, так бы им удалось унести с собой хоть одно воспоминание на двоих? Впрочем, теперь-то гадать бессмысленно.
– Это на целых три воспоминания больше, чем у меня. Потому что я не помню вообще ничего.
Совелу ограничилась единственным пирожком. Странно… Когда она успела поесть? Разве что если просыпалась ещё до него. Из их троицы, как и следовало ожидать, самым голодным оказался Тис – и он стремился наверстать упущенное с завидным энтузиазмом, поедая пирожок с невиданной скоростью для существа своих размеров. Если вдуматься, то для лайсара он был примерно таких же размеров, что для человека с асканкой – полноценный деревенский пирог, из тех, что пекут на праздники. И, между прочим, это был уже второй пирожок. Что это – жадность, стремление наестся впрок, последствия голода? Или, быть может, всё вместе взятое? Руфио не знал. Но, перехватив обеспокоенный взгляд своей возлюбленной, убрал противень со столь аппетитной выпечкой куда подальше, чувствуя на себе тоскливый взгляд Тиса.
Ему очень хотелось спросить Совелу, что же с ней стряслось. Стоит ли ожидать подобных бед в будущем, можно ли как-то с этим бороться…. Узнать всё возможное. Но сама асканка помалкивала на эту тему. А задавать вопрос… Почему-то зельевару казалось, что будет лучше, если они поговорят об этом наедине. В столь опасном месте, как Мари’йих, быстро обретаешь как друзей, так и врагов – причём друзей настоящих, готовых поступиться за тебя своей жизнью. Так, этот маленький лайсар, что поначалу хотел их отвадить за пределы леса, стал для Руфио другом. Без слов и признаний – но поступки значат куда больше. Но всё же... Дружба – дружбой, а есть такие вещи, что доверяешь или самым близким, или никому. А молчание Совелу наводило на мысли, что причины недавнего происшествия имели отношение как раз к таким вещам.

Время пролетело незаметно. Как-то совершенно и забылась идея зельевара временно изгнать лайсара из домика Милоры – до тех пор, пока та не разрешит впустить ещё одного гостя. В тёплой во всех смыслах обстановке было… Хорошо. Приятно. Хотелось наслаждаться этим мигом покоя столь долго, сколько это возможно: чутьё подсказывало мужчине, что долго это не продлится. Опять придётся идти через лес, ночью оглядываться на каждый шорох и ждать неминуемой атаки янтура… Кстати, о птичках. Если атака неминуема – почему бы его самого не обрадовать внезапным нападением?
Но высказать эту идею Руфио не успел. Скрипнула входная дверь, запоздало и забавно дёрнулся успевший задремать лайсар, кубарем скатываясь под стол – пусть и спросонья, но весьма удачно. Вновь зацокали длинные когти по дереву пола, и в коридор вошла хозяйка дома. Спустя небольшую паузу, наполненную шуршащими звуками – сатори наверняка очищала от налипших листьев свою звериную половину тела, не желая заносить в дом лишнюю грязь – она показалась перед троицей на кухне. Вернее, перед парочкой: Тис спрятался под столом, словно его тут и не было. В руках её была корзинка, полная грибов, съедобных… И не очень. Зельевар ощутимо вздрогнул, заметив среди прочих представителей грибного царства незабываемую фиолетовую шляпку. Один её вид пробуждал не слишком приятные воспоминания. Нищета, отчаяние, голод… Попытка придумать новый наркотик и продать его рецепт той швали, что в изобилии расплодилась на пепелище людских курфюршеств. Как же низко он пал…
А с другой стороны, тогда бы не произошло всего этого. Он не нашёл бы Совелу, не нашёл бы свою любовь. И сдох бы в какой-нибудь подворотне с дырой в боку, а асканку продолжали бы использовать в качестве ручного зельевара и дегустатора снадобий… Иногда отдавая её на ночь клиенту борделя, у которого кошелёк потолще да желания более утончённые. Ибо кто станет дёргать перья из курицы, что несёт золотые яйца без особой на то нужды?
Не хотелось даже вспоминать. Хотелось забыть ту грязь, кровь и боль, из которой они вышли. Милора… Вряд ли она знает, какие струны души затронула. И это, да тот факт, что она спасла их, удерживал Руфио от весьма резкого замечания.
Но высказать его, наверное, всё-таки стоило. Первый прозвучавший вопрос изрядно удивил зельевара… Да и прозвучавший ответ ненамного меньше. Она знала, что с Совелу произойдёт… Такое? Догадывалась, что всё может пройти куда хуже? И даже спровоцировала это, опоив асканку невесть каким зельем? Кулаки Руфио судорожно сжались, и лишь огромного усилия воли ему стоило расслабиться вновь. «Всё в порядке с твоей Совелу»… Старая сука. Нет, даже не так. Древняя сука. Она их спасла – спасибо сатори за это. Это давало ей право потребовать платы, потребовать ответной услуги. Но так, во сне, ни о чём не предупредив… Подло и мерзко. Можно было сколько угодно утешать себя мыслью, что всё хорошо кончилось, всё осталось позади… А если нет? Если бы асканка всё же задушила себя, охваченная неведомым трансом? Если бы то, с чем она боролось, победило? Пожалуй, чем скорее они покинут этот дом, тем лучше. К Урцу такое гостеприимство, правила которого столь же запутаны, как и мотивы старушки, живущей чуть ли не с начала времён. К Урцу этот лес со всеми его… Нет, не со всеми обитателями. Всегда и везде есть исключения. Тот же Тис. Та же русалка. А вот те духи, что мнят себя хранителями древней мудрости, что считают себя за гранью добра и зла… В Бездну их. С их извращённой жалостью и надменным отношениям к смертным существам, с их твёрдой уверенностью в том, что они знают, как будет лучше.

Закончив чистить грибы, Милора их покинула, оставив гостей переваривать полученную информацию. А подумать и впрямь было над чем. Война с курфюршествами… Вот ведь идиотизм. В принципе, у них есть шанс. Половину Кетавельского курфюршества себе точно отхватят. Но хоть людские земли в руинах и разобщены, отпор они дать смогут. Наступающий лес… Тьфу, даже звучит глупо. Но разгорятся огни, заполыхают деревья… Впрочем, они с Совелу будут к тому моменту уже далеко. Пока стало подумать о куда более насущном. О грядущей схватке с янтуром, например.
– Старая сука – одними губами произнёс зельевар, глядя в сторону коридора, в котором скрылась сатори. Тут же он поймал на себе взгляд асканки. Похоже, ей не составило труда прочесть по губам. Ну и ладно. Он слабо усмехнулся и продолжил – на этот раз, уже вслух.
– Не пойми меня неправильно. Я благодарен ей за наше спасение и считаю себя вечным её должником. Но в остальном… - он покачал головой и вздохнул – Ладно. Всё равно мы скоро покинем это место. Я не знаю, что за тварь такая янтур, поэтому, если мои идеи покажутся вам дурацкими – извините. Итак. Какие у нас шансы скрыться от него? Или, наоборот – какие шансы застать его врасплох, если мы решим не бежать, но атаковать?

Зельевар задумчиво поскрёб подбородок и невесело хмыкнул. Да… Три дня, в течение которых их будет преследовать тварь, сразиться с которой на равных они не в силах. Паршиво, тут уж ничего не скажешь. Но не может быть, чтобы не было способа его победить. Во время древних войн, которые не застал ни один живущий ныне человек… Да и ни один эльф, пожалуй… Этих отродий истребляли за их хищнические наклонности. Значит, их можно убить. А раз могли раньше – то почему не могут и они?
Ответ очевиден. Ни он, ни уж тем более Совелу не тянут на рыцаря. Магов среди них тоже нет. Асканка владеет тайнами и мастерством шаманизма, но она сама сказала, что на них особо полагаться в данной ситуации не стоит. Значит, вариант брать силой и в лоб отменяется – равно как и вариант бить первыми. Им остаётся лишь обдумать свою защиту и встретить нападение… И лучше бы у них был стоящий план к тому моменту. И продумать его во всех деталях, пожалуй, сейчас самое время.
– Расклад дерьмовый. Помню, однажды в горах я привлёк внимание ишейза… Хорошо, что дело было осенью и линия снегов опустилась достаточно низко. Иначе я бы от него вовек не скрылся. Но тот хотя бы не был разумным: обычная тварь, тупая и агрессивная. А тут…
Слова эти Руфио протянул отвлечённо, думая совсем о другом. На секунду на его губах промелькнула улыбка: мужчина на мгновение пожалел, что избавился от своей бороды. Спору нет, выглядела она ужасно, и даже несмотря на достаточно почтенный возраст всё ещё лезла клочками, так и не образуя единого ровного и достаточно приятного глазу покрова… Но да будет Двуликий свидетелем, как же было приятно в минуту задумчивости чуть ущипнуть себя за подбородок, подёргивая и покручивая короткие, жёсткие волоски! Порой казалось, что это бездумное занятие даже несколько стимулирует мыслительный процесс. Хотя, глупости всё это. Острота ума не зависит от наличия или отсутствия бороды, это уж точно.
Итак, что у них имеется на руках? Откровенно мало. Тис – лайсар, маленький, но весьма ловкий боец. С хорошей стороны: ловок, проворен, прекрасно знает лес, и мастер в нём скрываться. С плохой: гол как сокол, довольно слаб физически. Причём первый пункт, пожалуй, важнее. При нём, Руфио, остался кинжал – если что можно будет отдать. Далее по списку. Совелу, асканка и шаманка. Из плюсов: тоже что-то знает о Мари’йихе, шаманка, обладает асканской прирождённой ловкостью, стойкостью к холоду (что, пожалуй, с учётом сезона уже немаловажно) и ночным зрением. Из минусов: против их противника мастерство шамана не слишком поможет, плюс физическая слабость. Ну и он, зельевар и человек… Силён, вынослив, но ни хрена в происходящем не понимает. Хорошо хоть русалочий оберег при нём остался.
– Как ты думаешь, поможет ли нам этот оберег в бою?
Он коснулся магического цветка, показывая, о чём идёт речь, всё продолжая высчитывать возможные пути решения проблемы. Был вариант разделиться: Совелу с Тисом пройдут куда дальше, быстрее и незаметнее. А он будет приманкой… И останется умирать. Ну уж нет. Если иного выхода не будет – то они так поступят. А пока что им стоит держаться вместе и сражаться до конца, каким бы он ни был.
Тогда… Тогда оставалось только одно. Подготовиться ещё до выхода из домика Милоры. По козырю в рукава, по кинжалу в сапоги. Сделать всё возможное. Спросить Тиса о повадках янтура – какая местность ему благоволит, какую он старается избегать. Где у них будет преимущество. А затем – спровоцировать атаку. Чтобы хищник был уверен, что нападает на беззащитную жертву – и жестоко ошибся.
– Так. Я зельевар, а не тактик, и потому мой план может оказаться полной чушью. Но мне кажется, что нам стоит изображать тех, кем мы, по сути, и являемся: беспомощных жертв. А самим тем временем подготовиться как следует. Предлагаю провести небольшой мозговой штурм. Так я хоть немного узнаю нашего противника, а вы, авось, что-то вспомните и придумаете. Итак…
Руфио прикрыл глаза и чуть откинулся на скамейке. Повадки, уязвимости, сильные стороны… Столько всего, что нужно принять во внимание. С чего же стоит начать?
–Хм… Каковы наши шансы заметить янтура раньше, чем он заметит нас?

Зельевар удовлетворённо кивнул в ответ на слова своей возлюбленной. Можно убить обычным стальным оружием… На что-то подобное он и рассчитывал. Приятно знать, что не ошибся. Другой вопрос, что у них из оружия – лишь его кинжал, да нож Совелу. Сам Руфио вполне умел фехтовать мечом… Но где его тут возьмёшь-то. А с кинжалом требуется очень, очень сильно приблизиться к своему противнику, чтобы нанести удар. В таком положении янтур будет иметь определённое преимущество. Нужен способ держать его на расстоянии…
Идея промелькнула в голове мужчины. Она казалось дурацкой и наивной на первый взгляд. Но, если вдуматься, в ней имелось некоторое здравое зерно. В голове зельевара потихоньку стала складываться цельная картина. Они будут идти, опираясь на палки, всем своим видом стараясь продемонстрировать постороннему наблюдателю усталость. Его кинжал заберёт Тис – лайсар уже успел показать своё мастерство, орудуя им. У асканки останется её кинжал – вдобавок к толстой, прочной ветке с очень остро заточенным концом. Да, самый банальный кол. Но особо отчаянные с таким оружием ходят и на медведя. Конечно, сравнивать гоблина и медведя – глупо, и такое оружие поможет им разве что сдерживать атаку хищника… Но это уже что-то. Потом он выскажет эту идею – вдруг будут мысли получше?
Их не оказалось. Вскоре Совелу заговорила вновь, в какой-то степени подытоживая то немногое, что здесь прозвучало, намечая их примерный план. Мужчина согласно кивнул, соглашаясь с её доводами. Вряд ли они смогут спрятаться в лесу от того, кто тут обитает с самого рождения. Глупо будет искать укрытие среди палой листвы и полысевших веток. Если им удастся выбирать открытую местность – возможно, они привлекут к себе внимание раньше, но и шансов заметить врага у них будет побольше. Каждый будет делать то, что может. Разумное распределение обязанностей, которое даст им шанс на победу. Вот только насчёт зелий… Что он мог сделать? Его малый походный комплект остался в злополучном рюкзаке, который, казалось, был маяком, что притягивал к себе неприятности. Ну в самом деле: сначала вейсы, затем дарэх, теперь ещё и янтур. И все они с той или иной целью присваивают себе этот несчастный рюкзак. Быть может, если они откажутся от идеи забрать его – то и янтур успокоится? Да нет, вряд ли: всё зашло слишком далеко. Отступление – не выход. Равно как и неудача. Да, асканка была совершенно права: очень многое сейчас зависит от того, что же им даст Милора, какое напутствие озвучит. Вдруг она всё же даст хоть один совет, хоть крошечный намёк, что поможет им найти слабое место янтура – и нанести удар?
– Зелье? Я бы с удовольствием. Но без своего инвентаря я многого не сделаю. От силы какой настой. Разве что если у Милоры найдутся подходящие инструменты и ингредиенты… И она будет настолько щедра, что позволит нам воспользоваться ими.
Сатори оказалась легка на помине: Руфио ещё не успел договорить, а в коридоре уже знакомо застучали коготки по дереву. Глухой их перестук сопровождало лёгкое шуршание, с которым волочился массивный хвост. Кажется, хозяйка дома решила вернуться к своим гостям… И, надо ожидать, ответы на многие вопросы сейчас прозвучат. Хотелось бы надеяться, что хотя бы половина из них окажется благоприятными для несчастных беглецов.
– К этому мы вернёмся чуть позже, я подозреваю. Между тем, я тут подумал… У нас нет мечей, а с кинжалами на такого противника, как я понял, лучше не лезть. Как ты думаешь, могут ли нам пригодиться колья? Чуть короче полутора ярдов, один тебе, один мне. Вместо копий. Свой кинжал я отдам тебе, Тис. С таким оружием мы много не навоюем, но оборону держать будет сподручней.

Их разговор прервали. Сначала, как по волшебству, под столом скрылся Тис – и, спустя пару секунд, на кухню вошла сама Милора, вновь решившая почтить своих гостей вниманием.  Интересно, зачем лайсар продолжал прятаться, даже будучи уже единожды обнаруженным? Не хотел мозолить глаза хозяйке дома? Наверное, так. Потому что иных причин для подобного поведения Руфио не видел.
Они обменялись парой фраз с Совелу – и зельевар оказался приятно удивлён списком тех вещей, которыми их намерена снабдить сатори. Откуда у неё всё это добро? Ладно, насчёт еды вопросов нет. Но походные сумки, достаточно большие, чтобы вместить все припасы? Тёплые одеяла? Может, у неё ещё и шатёр завалялся, на случай дождя? Было бы совсем неплохо… Но, пожалуй, это окажется уже перебором. И без того уже немало. Так им и рюкзак отбивать не будет необходимости… Разве что, чтобы заполучить обратно малый походный набор зельеварских инструментов. На самом деле, это тоже немаловажная вещь, если их на островах всё же встретят сравнительно тепло. Да и если нет – лишним такое не окажется. Но, если станет выбор между бегством от янтура с шансом на успех или битвой за содержимое рюкзака, оптимальным выходом всё равно станет бегство.
Словно прочитав его мысли, Милора вдруг обратилась к мужчине. Удивившись и улыбнувшись совпадению, тот ответил не без печали в голосе:
– Да, зельевар. Во всяком случае, достаточно долго был им. Тис нашёл мой рюкзак, но янтуру это не слишком понравилось. В общем, пока что достать его вновь возможности нет. Там весь мой инвентарь. Без него я мало что могу, к сожалению.
Кажется, ему удалось заинтересовать эту древнюю старуху со стервозными наклонностями. Широко улыбнувшись, она совершенно огорошила своего гостя вестью о том, что здесь, прямо в этом доме, есть кое-какой набор алхимических и зельеварских инструментов. И что она совершенно не прочь предоставить их в его распоряжение. И впрямь, небывалая удача. Это, да ещё знание сатори тайн леса… Кажется, у них появился шанс на успех. И немалый. Милора – она ж одна из древних духов леса, и явно немалое понимает в травничестве. Значит, с ингредиентами проблем не возникнет. Хм… Вот разве что с основой для зелий будет проблема. Да и с растворителем: откуда здесь, в лесу, спирт?
А откуда здесь домик, столь похожий на человеческий? Какие глупости. Сам посмотрит, сам узнает. За дверью уже очень сильно пахло высушенными травами, а в дальнем углу виднелось чуть покрытое пылью… Старьё. Ну или восхитительный раритет, смотря с какой стороны посмотреть. Но, так или иначе, это добро было полностью функциональным. Конечно, максимальной эффективности от него ожидать не стоило: достаточно было одного взгляда на перегонный куб, больше всего напоминающий птичью голову с широким, выступающим вперёд клювом. Видят боги, его медная трубка, покрытая изнутри той необычной смолой, была бы и то лучше. Но, опять же: стоит радоваться тому, что у них есть хоть такое оборудование.
И мужчина радовался, искренне и неподдельно – пусть порой и бурча под нос проклятья насчёт тяжести колб, стекло которых было каким угодно, но не тонким. Можно было подумать, что их не выдували, а отливали… Хотя, кто их знает, этих древних мастеров?
– Прекрасный набор. Надеюсь, с прошлым хозяином этого оборудования вы обошлись столь же любезно, как и с нами? – со всей невинностью, на которую он был только способен, спросил Руфио. Он по-прежнему был благодарен сатори за оказанную помощь и считал себя её должником… Но симпатии прибавилось с того памятного разговора лишь чуть-чуть. Сам же зельевар тем временем придирчиво осматривал колбы, проверял чистоту тигля… В общем, выискивал те изъяны, что могли бы повредить ему. Но пока не находил ничего неисправимого.
– Мне понадобится… По сути, всё, что вы сможете мне предложить, уж простите за наглость. Вода, спирт, эфир. Основы для зелий. Ингредиенты растительные и, возможно, животные. На что я могу рассчитывать?
Ответ просто ошеломил мужчину. Он был прост, лаконичен, и в то же время столь невероятен. На всё, что только есть в этой комнате! И спирт есть. «Жейна», правда, нет, да и «Жала» тоже. И приготовить их навряд ли получится: травы и коренья, требуемые для них, должны обрабатываться месяцами… Но он сможет что-то придумать. В конце концов, хороший зельевар всегда умеет импровизировать.

Всё было готово. Огонь весело потрескивал в специальной жаровенке, сделанной точно под перегонный куб, сама же несуразная стеклянная посудина стояла чуть в сторонке. Посуда была протёрта от пыли и несколько раз промыта водой и спиртом. Пришло время творить. Вот только что именно? Без «жейна» можно забыть про большинство зелий, что дали бы им преимущество над янтуром чисто физическое. Придётся идти окольным методом. Например…
  – Принесёшь с кухни немного муки?
Совелу, что решила понаблюдать за работой Руфио, согласно кивнула. Кажется, о её немного удивил… Ну ничего, скоро поймёт.  Он, пользуясь указаниями сатори, быстро нашёл необходимые травы и пару чешек гидры, что тут же принялся усердно измельчать в ступке. Казалось, сухая трава и засохшая чешуя уже были перетёрты едва не в пыль – но зельевар не останавливался. Смесь, которую он хотел сделать, была очень чувствительна к качеству ингредиентов. Слишком крупные включения – и порошок, вместо того, чтобы повиснуть в воздухе, расслоится и упадёт бело-золотым дождиком. Да, он готовил смесь Пармиса – состав, предназначенный для раскрытия невидимости… Но способный в их случае послужить и другой цели.
Асканка вернулась, принеся с собой большую берестяную коробку. Мужчина поблагодарил её и щедро сыпанул её содержимого в ступку – и принялся перемешивать со всё тем же усердием.
– Смесь Пармиса повисает в воздухе, притягивается к живым существам… Ну ты сама это знаешь – объяснял он в процессе – Это используют для рассеивания невидимости. Но ты сказала, что янтур умеет насылать мороки, галлюцинации. На них порошок реагировать не будет. Это нам даст возможность узнать, какая угроза реальна.
Закончив с этим, на самом деле, несложным зельем, Руфио ссыпал конечный продукт в одну из коробочек, оставленных безвестным алхимиком, Что ещё можно придумать…

– Рано или поздно догадается – рассеянно ответил зельевар, пробегая взглядом по аккуратно разложенным по полочкам пучкам трав, сушёным грибам, коробочкам с плотно притёртой крышкой… Всё, что только можно было собрать на территории Мари’йиха, Милора собрала в своей маленькой коллекции. Конечно, наверняка обитатели лесов, даже когда пользовались зельями, использовали совсем иной подход к их созданию. Что-то подобное можно было найти среди шаманских зелий: малое количество ингредиентов, малые концентрации, но использование какого-то странного сродства, необычных, не слишком хорошо объяснимых со стандартной точки зрения связей. Обычно такие составы были слабее, но имели большую длительность, и почти всегда – совершенно иные, необычные эффекты. За долгие годы своей практики Руфио сумел пару раз увидеть результаты работы шаманов-зельеваров – или как они там это называют меж собой? Путь Духа? Он очень слабо в этом разбирался. Надо будет как-нибудь расспросить Совелу поподробнее.
– Да… Только я бы не стал сразу игнорировать эти мороки, знаешь ли. Можно для вида с ними сразиться. Изобразить испуг и усталость. А когда янтур сочтёт, что мы достаточно измучены его призраками и нападёт во плоти – поднять его на колья. Как тебе идея?
Мужчина старательно перебирал в голове все возможные комбинации, все часто используемые зелья и яды. Для этого требуется основа, ингредиенты для этого растут лишь в горах, ещё одно невозможно создать без использования редких водорослей из южных морей… Проклятье. Из обычных зелий, смесь Пармиса – единственное, что он мог сейчас сделать. Но, если отойти в сторону от рецептов, известных любому зельевару и любой деревенской знахарке и обратиться к своему воображению и опыту…
Конечно, придётся экспериментировать. И мысль о подобных опытах заставила Руфио чуть задрожать от предвкушения и потереть руки в порыве энтузиазма. Почти забытое чувство… Когда он в последний раз так радовался возможности создать что-то новое, что-то неповторимое? Давно… Но заглядывать в прошлое, тёмное и мрачное, не хотелось. Сейчас у них куда более прекрасные и светлые моменты.
Взгляд его упал на широкий ящичек под полками. С лёгким кряхтением наклонившись, мужчина не без усилия вытащил его на свет и приоткрыл крышку. Внутри оказался… Песок. Много песка. Странно. Не станет же сатори просто так хранить у себя дома песок? Зельевар аккуратно провёл по нему рукой, чуть надавливая… И из-под песчинок показалась большая, чёрная шляпка гриба. Гриба-колдуна – какой ещё гриб Милора стала бы так хранить?
– Хорошо… Хорошо! Сови, не найдёшь мне немного инниса?
Сокращение вырвалось само собой – мысли охваченного энтузиазмом мужчины сейчас были далеко. Но какая-то часть его души, всё ещё сохраняющая трезвость ума, с лёгким ужасом воззрилась на эту оговорку. Не обидится ли асканка? Не возмутится ли в ответ на такое безжалостное сокращение её имени? Что ж, сказанного не вернуть, и сейчас он это узнает.
Руфио аккуратно вытянул из ящика парочку не слишком грибов с чуть ли не антрацитовыми шляпками и положил их на рабочий стол. Ими он займётся… Позже. Сейчас нужно было водворить ящик на место и заняться остальными ингредиентами. Запихав ёмкость с песком на прежнее место аккуратным нажатием ноги, мужчина с благодарностью принял из рук своей возлюбленной несколько засушенных соцветий… И тут же смолол их в ступке, очищенной после прошлого опыта – пусть и не столь старательно, как в прошлый раз. Измельчённые соцветия он тут же отправил в перегонный куб, попутно долив туда немного воды. Вскоре куб занял почётное место на жаровенке, огонь в которой специально для этого был чуть притушен. Носик древней посуды уходил в один из флаконов, тоже наполненный чистой водой: зельевар справедливо не доверял эффективности сего агрегата и потому решил, что уж лучше он будет снимать плёнку эфирных масел с воды, чем терять добрую половину продукта в воздухе.
Всё это было прекрасно. Два источника магической энергии, один посильнее, другой послабее. Казалось бы, зачем им это? Магов среди них нет. Но Руфио в своё время уже успел убедиться, что магическая сила, заключённая в иных растениях, способна словно активировать свойства других соединений. Так, благодаря вытяжке инниса, светится «Совиный глаз»… И его маленькая его модификация тоже. Интересно, понравился ли русалке его подарок?
Но какому эффекту эта смесь даст силу на этот раз? О-о-о… У зельевара была одна прекрасная идея. Но она ему не слишком нравилась. В таком сочетании смесь наверняка вспыхнет, будучи только приготовленной. Нужно что-то, способное замедлить скорость реакции. Сдерживать её до тех пор, пока оно не будет им нужно. Пока эфирное масло густыми тягучими каплями конденсируется на стенках перегонного куба, у него есть время подумать. Точнее – у них. А пока…
– Как ты думаешь, у неё тут есть чешуя саламандры? Это было бы лучшим, что можно придумать.
Они принялись искать, заглядывая в коробочки, проходясь по полкам… Всё было разложено аккуратно и помечено, да только кто знал язык, на котором разговаривал и писал древний стервозный дух? Мужчина приоткрыл очередную маленькую шкатулочку и не сразу понял, чьи белые перья там лежат, и почему они кажутся слипшимися. Но потом…
– О, это то, что нужно! Как я сразу не понял!? – почти в экстазе прошептал он. Но, почувствовав на себе взгляд асканки, тут же опомнился и чуть сконфузился.
– Прости. Просто я нашёл то, что нам поможет. Но это не чешуя саламандры. Продолжай искать. А я пока что…
Он аккуратно, словно драгоценность, словно хрупкого зверька, взял из сундучка несколько кусочков слоевища северного лишайника – такого хрупкого и замечательно красивого. И способного заставить дремать силу, которую он вложит в зелье… До того, пока она им не понадобится. «Горючая смесь»? Урц подери, да она по сравнению с этой штучкой будет как лагерный костерок рядом с пожаром!

– Северный лишайник, прекрасный образец. Слоевище совершенно не повреждено – чуть удивлённо ответил зельевар на вопрос своей возлюбленной. Странный вопрос. Даже люди далёкие от зельеварения прекрасно узнавали этот лишайник, и нередко его использовали в куда более простых целях. Да и на территории Аскана он наверняка рос куда обильнее, чем в человеческих землях. Пусть Совелу и покинула свою родину в спешке и в молодом возрасте из-за не слишком приятных причин – такое-то она наверняка бы успела узнать! Он недоумённо посмотрел на неё – и понял, что имела в виду женщина совсем другое. На её лице был написан живой интерес и лёгкое волнение. Само собой, она знала, что он достал – но ещё не понимала зачем. Но то ли зельеварская интуиция начала что-то нашёптывать и ей, то ли она каким-то образом восприняла эмоции человека… И сейчас ей хотелось узнать, что именно он задумал. Руфио загадочно улыбнулся, покачал головой и повернулся назад к полкам, старательно осматривая содержимое различных ящичков. В принципе, если чешуя саламандры не найдётся, то можно придумать что-нибудь ещё. Иннис и гриб-колдун – лишь источники энергии, которые дадут силу. Куда и с помощью чего эту силу направить, уже совсем другая история. Конечно, разные способы будут иметь разную эффективность, но…
Но он нашёл искомое. В очередной коробочке покоился кусочек шкуры, покрытый мелкими, чуть потускневшими по краям от времени, но всё ещё ярко-алыми посередине чешуйками. На лице мужчины расцвела широкая улыбка. До чего же всё замечательно складывается… Конечно, его смесь может и не сработать с первого раза. Вдруг он что-то упускает? Но время у них будет в любом случае, и зелье они доработать ещё успеют. Но даже если оно окажется прекрасно действующим – им надо будет ещё суметь воспользоваться. Это не меч, которым можно махать, пока силы не иссякнут. Запасы этого импровизированного оружия будут весьма ограничены. А янтур – тварь опасная и весьма проворная.
Он перенёс свою добычу всё на тот же рабочий стол и принялся счищать маленьким серебряным ножичком, что остался от того же безвестного алхимика, чешуйки со шкуры огненной ящерицы. И, не в силах терпеть почти физически ощутимо повисшее в воздухе любопытство, заговорил.
– Я делаю для нас оружие. Как ты думаешь, янтур сильно боится огня? Потому что, если я хоть что-то понимаю в зельеварении, его будет немало.
От высушенной почти до состояния пергамента кожи чешуя отставала легко и почти без усилий. Покончив с этим делом, Руфио аккуратно пересыпал чешуйки в одну из колбочек и залил её водой с парой капель спирта. Кислота была бы нелишней… Но она могла бы повредить другим компонентам. Да и не было её здесь. Впрочем, и так справятся. Чешуя чуть наберёт воды, набухнет – и её будет куда легче измельчить, чтобы добраться до того заветного состава, что помогает саламандре преобразовывать тепло в жизненные силы… Или, скорее, в силы магические, учитывая необычную натуру этого зверя. А раз возможно прямое превращение – почему бы не попробовать обратное?
Теперь осталось последнее: измельчить лишайник. При сборе его нельзя повреждать, факт: чем сильнее повреждения слоевища, тем слабее выражаются впоследствии его свойства. Но сейчас, когда он высушен и готов к работе, в этом не было ничего плохого… Его нельзя было сказать о грибах: их надо будет перемолоть уже в самом конце, перед тем, как соединить все компоненты. Но это уже потом, когда иннис отдаст всё своё эфирное масло, а чешуйки саламандры как следует размокнут и будут превращены в однородную кашицу. Так что сейчас, закончив с лишайником, ему останется только ждать… И разговаривать с Совелу. Тем более, что та явно жаждала если и не небольшой лекции, то точно пояснения. Ну что ж. Ему не сложно – даже наоборот, приятно.
– Ты когда-нибудь видела «Совиный глаз»? Эликсир, само собой. Ну вот. Он действует весьма просто: иннис – растение, способное накапливать в себе магический потенциал, ниарель, эвилекс и шолала же светятся в темноте. Живое растение способно преобразовывать энергию, получаемую из различных источников, в свет. Высушенное, оно теряет эту возможность… Но, в большинстве случаев, то, что давало растению такую возможность, остаётся в сухих стеблях, соцветиях или соке. Достаточно лишь дать им всё ту же энергию… От тех же магически насыщенных растений. Кстати, именно этот момент я достаточно досконально исследовал, экспериментируя.
С лишайником было покончено, и зельевар смог вновь уделить всё внимание совей возлюбленной. Он смотрел на лицо Совелу, и оно казалось ему прекрасным, как никогда раньше: изящные и утончённые черты несли на себе отпечаток определённой благородности, и в бледно-синих глазах читалась ответная теплота и любовь. С каким бы удовольствием он сейчас обнял бы асканку, поцеловал её в тонкие, бледные губы… Но сидящий на её плечах лайсар не слишком способствовал откровенному выражению чувств. Ну ничего… Он потерпит. Всё-таки, у них двоих впереди ещё немало времени. До самого конца его жизни.
Не имея возможности выразить свои чувства иначе, как тёплым взглядом, Руфио был вынужден продолжить свою маленькую лекцию. Всё-таки, он так до конца и не объяснил ей, что же он задумал. Хотя, на основе сказанного, Совелу уже наверняка начала потихоньку догадываться… Огонь, преобразование скрытой магии, чешуя саламандры… Но, даже если она всё поняла, будет нелишним подтвердить догадку асканки.
– Саламандра живёт огнём. Её чешуя выдерживает любое пламя, придавая сил этой ящерице, заменяя ей еду и питьё. Но, если мы попытаемся обратить процесс, дав чешуе не огонь, но магическую силу… Много магической силы…
Зельевар широко улыбнулся, глядя на реакцию любимой женщины. Кажется, её что-то смущало… Ну да, конечно. То же самое, что смущало и его чуть раньше.
– Да, в таком варианте зелье будет весьма нестабильно. Может, даже вспыхнет сразу после приготовления. Для этого мне и понадобился лишайник. Он – магический накопитель. И будет удерживать в себе энергию инниса и гриба-колдуна, пока энергия извне не нарушит равновесие. И этой энергией, думаю, будет огонь.

Весело побулькивала жидкость в перегонном кубе, обращались в кашицу ярко-алые чешуйки… Процесс шёл полным ходом. Пару раз к ним заглядывала не без любопытства сатори: кажется, она тоже заинтересовалась небезопасными опытами мужчины. Но тот был уверен в себе. Нужно лишь только узнать, насколько эффективной губкой будет экстракт лишайника. От этого прямо зависит, насколько сильным может быть пламя. Да и пропорции определить будет нелишним: если он даст накопителю больше энергии, чем тот сможет вместить, зелье вновь станет весьма неустойчивым… Но вот, во флаконе накопилось достаточное количество эфирного масла инниса, и можно было создать первую версию зелья – опытную. Зельевар осторожно отделил жёлтую маслянистую жидкость от воды, быстро, насколько мог, измельчил гриб поменьше – и добавил его к маслу. Дав полученной смеси чуть остыть, он аккуратно подлил её к спиртовой вытяжке северного лишайника…
Кажется, с определением концентрации проблем не возникнет. Вытяжка, соприкасаясь с магическим маслом, тут же густела, обращаясь в плотные белые хлопья, что оседали на дно колбы. Жёлтого цвета масла не было вообще. Руфио продолжал лить – осторожно, следя за реакцией смеси, и, как только заметил, что хлопья начали образовываться неохотно, с едва заметным жёлтым оттенком, отставил масло инниса, настоянное на грибе-колдуне, в сторону. С этой частью всё более-менее ясно. Пришло время действовать дальше.
Он аккуратно слил лишнюю воду и кончиком ножа аккуратно выловил немного белых хлопьев, что тут же норовили облепить клинок. Он аккуратно стряхнул их в маленький керамический тигель, заполнив его где-то на три четверти. Остальную часть посудинки, что была раза в полтора больше напёрстка, заняла перетёртая чешуя саламандры. Под пристальными взглядами Совелу и Тиса, Руфио осторожно перемешал эту гремучую смесь длинной лучинкой и осторожно почистил её о края тигля. Настало время для испытания.
– Ну, да простит нас если что Милора. Берегите глаза.
Зельевар догадывался о свойствах своей смеси. Взрыва почти не будет – не должно быть. Разве что зелье не успеет загореться полностью и вскипит. А в остальном… Просто будет тепло. Много тепла. Но не настолько много, чтобы можно было прям бояться…
Поднесённая к огню лучинка затрещала и мгновенно вспыхнула, словно пропитанная смолой. Это говорило уже о многом. Но нельзя было судить о результате только по столь косвенной реакции. Нужно было зажечь смесь. Огонёк, точивший деревяшку, всё приближался и приближался к содержимому тигля. Вот, языки пламени пляшут уже над самой светло-розовой вязкой смесью. Чуть ниже, и…
Да, определённо, это был не взрыв. Даже звук не походил на него: вместо хлопка раздался какой-то странный шорох, переходящий в свист – и из тигля вверх вырвался язык ослепительно яркого пламени, обдав волной жара всех присутствующих. Огненной чертой он взметнулся к потолку где-то на полметра, и исчез столь же внезапно, как и появился.
– Мать твою… - невнятно выдавил мужчина, пытаясь проморгаться. Бестолку: пылающая черта всё также стояла перед глазами, словно он слишком долго смотрел на солнце. Вяло потрескивал, остывая, тигель. Страшно было даже представить, насколько он раскалился: сдвинув кинжалом его в сторону, зельевар обнаружил, что столешница под ним заметно потемнела, чуть обуглившись. Пятно имело в диаметре всего полдюйма, и вокруг него можно было заметить причудливые лучи – словно кто-то не без художественного таланта пытался нарисовать Золотое Солнце. Но сам факт его наличия…
– Я думаю, этот эксперимент можно считать успешным.

Замечание возлюбленной не могло не пробудить в душе зельевара некоторую гордость. Значит, она умела изготавливать составы, обладающие схожими свойствами – но подходя к этой задаче со стороны алхимии. Что ж, факт остаётся фактом: горючие и взрывчатые смеси куда проще изготавливать из неорганических компонентов, чем из органических. По крайней мере, в большинстве случаев. Так, при всём желании, из трав и грибов Руфио не смог бы сделать аналога «золотой пыли», имеющего хотя бы сопоставимую с ним мощь. В первую очередь зельевары всегда создавали эликсиры, что имели своей целью непосредственное влияние на организм при использовании, отрицательное или положительное. Яды, лечащие зелья, зелья сил… И лишь потом исключения наподобие «совиного глаза» или «горючей смеси». Это обусловлено самой природой ингредиентов. Тем сложнее была его задача сейчас… Но не зря же мужчина в своё время так старательно работал с иннисом и прочими травами, что способны накапливать магический резерв! Опыт, как известно, не пропьёшь. Хотя он в своё время весьма упорно пытался, потеряв голову от отчаяния… Но это в прошлом, далеко в прошлом. Похороненном и забытом. Он боролся с ужасами войны и чумы, сражаясь до последнего, хороня своих товарищей и соратников, павших в неравной битве с неизлечимой болезнью. Когда зельевар остался в одиночестве, сломался и сдался – он почти умер. Не телом, но душой. Теперь же, когда он встретил Совелу и полюбил её, увидев за маской агрессивной, самолюбивой и циничной гордячки нежную и невинную душу, он ожил вновь. А раз так… Зачем вспоминать прошлую жизнь? И свою, и её. Вряд ли это принесёт что-то кроме боли.
Он повернулся к асканке, намереваясь что-то сказать… Что именно? Он потом так и не смог вспомнить. Потому что, пока мужчина пытался всё-таки проморгаться и избавиться от огненной черты перед глазами, что теперь имела ядовито-розовый отсвет, его возлюбленная успела оказаться куда ближе, чем раньше. Её глаза имели несколько большую чувствительность, чем человеческие – и, наверное, именно поэтому движения Совелу казались несколько скованными и неуверенными. Глаза её были закрыты, но она точно знала, что ей нужно: нащупав зельевара, она чуть приподняла голову, потянулась навстречу, наугад… И, понятное дело, Руфио не мог не ответить взаимностью. Сбежавший с перепугу лайсар мог вернуться в любой момент, могла прийти и Милора, горящая желанием узнать, что же учудили её беспокойные гости… Но почему-то всё это казалось в данный момент примерно столь же значимым, как лавина где-то в Гресских горах. Далёким и совершенно неважным.
Он тоже закрыл глаза, потянувшись в ответ, крепко обнимая беловолосую асканку. Был томительный сладкий миг, когда их губы соприкоснулись, когда Совелу с едва слышным вздохом приоткрыла свой рот, позволяя мужчине нежно ласкать её губки своими – чутко, неторопливо, словно опасаясь спугнуть какого-то дикого зверька. Здесь не было места для спешки, в этом нежном и чувственном слиянии. Казалось бы: всего лишь поцелуй, всего лишь один из видов близости телесной… Но на самом деле – нечто несравнимо большее. Казалось, сами их души общались друг с другом, без слов, без жестов, безо всяческих глупостей, что требовались их телам… Зельевару приходилось целоваться и до того. Но ни разу – с той, кого он действительно любил… И которая любила его. Теперь, познав это ощущение, он не был намерен отказываться от него. Ни за что.

Руфио ещё немного поработал в лаборатории, экспериментируя с пропорциями в своём новом зелье, стремясь достигнуть максимальной эффективности: требовалось, чтобы вся магическая энергия переходила в тепловую. Наученный горьким опытом, он брал куда меньшие пробы, прикрывал глаза рукой в момент поджога смеси… Но всё равно, тигель оставил на столешнице ещё два маленьких пятнышка, пусть и не столь заметных, а чуть подослепший зельевар попутно состряпал «слёзы сокола». Эликсир, исцеляющий недуги, связанные со зрением, немилосердно пах луком и жестоко щипал глаза, но зато в итоге помог избавится от пляшущих перед глазами алых полос. Чуть поразмыслив, мужчина пришёл к выводу, что стоит взять остатки зелья с собой, на случай, если в бою с янтуром кто-то из их троицы неудачно взглянет на горящую смесь. Её, кстати, Руфио создал с запасом: по три флакончика им с Совелу и один Тису. Они казались небольшими, и можно было подумать, что смеси в них слишком мало… И это было бы правдой, являйся изобретение мужчины полноценной взрывчаткой. Ведь что есть взрыв? Быстрое, очень быстрое горение с выделением огромного количества газов, которые образуют ударную волну. Смесь же на основе инниса и чешуи саламандры прогорала быстро –настолько быстро, что часть состава горела уже испарившись. Но выделялось ли при этом много газов? Нет. Зато выделялось такое количество тепла, что можно было зажарить рыцаря прямо в доспехах. На полянке чуть поодаль от домика Милоры красовалось теперь аккуратное тёмное пятнышко диаметром в два фута. Будь дело весной – и вокруг него образовалась бы ещё область пожелтевшей и пожухшей от невиданного жара травы. Но эффект в любом случае был налицо. Теперь у них был и щит, и меч против янтура. Средство против галлюцинаций и огненная смесь – более чем достаточно, чтобы уравнять шансы.

По всеобщему согласию, было принято решение утром не наедаться: если янтур решится напасть, едва гости покинут территорию сатори, то набитый живот в схватке им не поможет – наоборот, последствия подобной ошибки могут быть трагическими. Но, продолжая идею с использованием момента отдыха и уюта, можно было сделать и другой вывод. Раз обед уже позади, а завтрак окажется весьма лёгким, то что мешает как следует поужинать и отдохнуть? Никто из их троицы не озвучивал подобного предложения вслух, однако, казалось, Милора читает мысли своих гостей. Пока зельевар трудился в лаборатории и приводил всё в порядок, пользуясь помощью своей возлюбленной, древняя старушка почти не покидала пределов кухни: чистила грибы, разделывала притащенное из холодного погреба мясо, резала овощи… В иной ситуации Руфио, быть может, постарался бы чем-то помочь, понаблюдать за умелыми действиями сатори, быть может, чему-то научиться… Мало кто знал, но у мужчины помимо зельеварения имелась и некоторая тяга, если не сказать страсть к кулинарии. Но сейчас он был занят делами куда более насущными. В конце концов, если он не сможет унести с собой рецепт пирогов по-мари’йихски, это будет не настолько фатально по сравнению, скажем, с недостаточным количеством зажигательной смеси. Наверное, стоило ей дать какое-то название… Всё-таки, несмотря на свою простоту, оно было весьма эффективным и могло бы плотно войти в историю, передаваясь от зельевара к зельевару, из поколения в поколение, закрепляя своё место среди прочих общеизвестных смесей… В любое другое время. Сейчас же, когда речь шла не то что бы о сохранении традиций зельеварения, но о сохранении цивилизации в целом…
В общем, смесь так и осталась смесью – простой и безымянной. Критически осмотрев флаконы, Руфио всерьёз усомнился в том, разобьются ли они при падении о землю. Стекло тогда выдувать не умели, и было оно мутным… И толстым. Чуть поразмыслив, мужчина побросал в каждый из них по камешку и обмотал горловину тряпкой, пропитанной горючим маслом, что вполне могло сойти за факельное. Если камень и не поможет стеклу разбиться, то через некоторое время огонь заползёт внутрь флакона, и проблем с зажиганием смеси не возникнет.
Когда ночная темнота начала сгущаться над лесом, гости, наконец, смогли отдохнуть от забот и по достоинству оценить прощальные дары Милоры. Зельевар с изрядным удивлением осматривал содержимое походных сумок. Откуда у неё это? И в чём причина подобной щедрости? С такими дарами им почти нет резона возвращать рюкзак. Да и пир, который им устроила сатори… Суп с олениной, ещё больше пирогов, что обжигали пальцы, храня в себе тепло печи, овощное рагу с какими-то странными, необычными плодами… В какой-то момент Руфио всё же пожалел, что не присутствовал при готовке всех этих чудес. Но лишь на мгновение. Атмосфера, царящая за столом, не оставляла места ни сожалению, ни зависти. Казалось, древний дух был искренне рад в кои-то веки принять у себя в доме гостей. И… Быть может, он хотел извиниться за то, что сделал с Совелу без её ведома? Зельевар даже немного оттаял после такого поворота событий, перестав задавать каверзные вопросы и бросать косые взгляды на хозяйку дома, полностью отдавшись маленькому пиру. Чуть позже на столе появилась и на удивление неплохая и крепкая настойка на лесных ягодах, что чуть оживила беседу и развязала всем языки. Лайсар хвалился своими похождениями, Совелу тоже что-то рассказывала о своём прошлом. Чуть разговорился и обычно немногословный Руфио. Как по волшебству в руках старушки появилась лютня, раздалась тихая, печальная песнь на неизвестном языке – но почему-то они с асканкой понимали каждое слово. Мужчина периодически поглядывал на свою возлюбленную с нежностью и теплотой – и получал ответные взгляды. Их путешествие почти закончилось. Скоро они смогут быть вместе, до самой его смерти… Но только если справятся с последним испытанием.

Ужин подходил к концу, и пришло время ложиться спать. Завтра им предстоял тяжёлый день, и перед ним стоило как следует отдохнуть. Но всё-таки зельевар испытал некоторое сожаление и огорчение, когда они с Совелу направились в разные комнаты. Конечно, здесь они были в тепле и безопасности, но всё же… Ему понравилось тогда, в болотах, засыпать, крепко обнимая асканку, чувствуя её живое тепло, её близость… Ну ничего. У них впереди не один год. Главное – справиться с янтуром, а там добраться до островов вряд ли будет проблемой.

Утро выдалось прохладным. Глядя на облачка пара, что конденсировались в воздухе с каждым его выдохом, Руфио не мог не порадоваться предусмотрительности Милоры. На самом деле, тогда, в болотах, лишь благодаря огромному опыту путешествий и некоторой приобретённой стойкости он не замёрз ночью… Но сейчас такой трюк бы вновь не прошёл. В воздухе, помимо дыхания осени, чувствовались вкрадчивые шепотки зимы. Ещё немного – и начнутся первые заморозки… Всё-таки, это не его родные острова и даже не Аренинское курфюршество. Здесь осень холодна и сурова, а зима приходит быстро. Север… Пусть не настолько крайний север, как Аскан, но уже довольно близко. Без помощи сатори им бы пришлось очень и очень тяжко: Совелу наверняка бы выдержала, но вот её спутник имел все шансы получить воспаление лёгких – что в таких обстоятельствах равносильно смертному приговору. Но сейчас его одежда чиста и подлатана, часть её сменилась на новую – равно как и у его возлюбленной. В походной сумке лежит запас провизии и прекрасные тёплые одеяла, с которыми будет холодно разве что на снегу. А ели лечь рядом – то и это не станет проблемой. И хотя погода не была единственной проблемой, хотя на них охотился злой – и, главное, разумный хищник, Руфио чувствовал необычайный душевный подъём. Они справятся. Не могут не справится. Самое тяжёлое осталось позади, и теперь их ждёт самая малость: добраться до берега, найти лодку и отправиться на острова. Ну и одолеть янтура по пути.
Лишь одна вещь немного тревожила зельевара. С озабоченным видом он проверял флакон за флаконом огненной смеси – и убеждался, что его опасения справедливы. Бледное утреннее небо дарило совсем немного света, но его хватало, чтобы разглядеть не слишком воодушевляющую вещь: эликсир, ещё вчера почти идеально белый, теперь имел лёгкий желтоватый оттенок. Возможно, это было лишь внешней метаморфозой, не стоящей внимания… Но Руфио не слишком в это верил. Скорее всего, дело было в лишайнике. Он прекрасно удерживал магию, накапливал её – но или сила потенциального взаимодействия была слишком велика, или неправильно была выбрана среда… В общем, если гипотеза верна – то он прекращал быть тем самым связующим звеном. Его действующее вещество постепенно распадалось, и магическая энергия гриба и травы выходила из-под контроля… Интересно, быть может именно поэтому столь простая и эффективная композиция не получила распространения? Может, кто-то до неё додумался и раньше – но не смог стабилизировать смесь? Сколько она вообще продержится, к слову так? Два дня? День? Или и того меньше? Зельевар не мог этого знать. Но одно он мог сказать уверенно…
– Не нравится мне этот желтоватый оттенок. Как появится янтур – швыряй в него эту штуковину со всем чувством, но пока что… Постарайся не падать, хорошо? И не совершать резких движений без нужды…

Потенциальная нестабильность смеси была  совершенно излишней проблемой сейчас. Конечно, он ещё вчера сокрушался, что из-за толщины стекла флаконы при падении вполне себе могут уцелеть - даже кинул внутрь по камешку специально для этой цели. Повышенная чувствительность обещала решить эту беду, но, пожалуй, это был не самый лучший размен. Если раньше они могли быть уверены, что содержимое бутылочек не загорится само по себе от малейшего неловкого движения, сейчас в этом были серьёзные сомнения. А что будет, если янтур не захочет кружить вокруг да около, и сразу кинется на... Скажем, асканку? В воображении Руфио живо промелькнула картина, как гоблин-переросток кидается на его возлюбленную, валит её на землю, готовый растерзать... Но тут на груди Совелу вспыхивают три огненных цветка, обращая и хищника, и жертву в пепел и обгоревшую плоть... Нет, этого нельзя было допустить никакой ценой! Но и оставлять её без оружия тоже не годилось.
- Обмотай пока что их тканью. Думаю, это если что смягчит удар.
Повернувшись к спутнице, зельевар обнаружил, что его предупреждение немного запоздало: асканка отдирала от подола своей рубахи щедрые лоскуты ткани, обматывая и укутывая толстостенные флаконы. Умным людям правильные мысли приходят в голову одновременно... Ведь так?
Две проблемы тревожили Руфио. Это нарушение стабильности... Оно определённо связано с неустойчивостью экстракта лишайника. Или нужно было использовать другой способ, или другой ингредиент... Скорее всего, дело было в очень сильном взаимодействии меж чешуёй саламандры и источником магической энергии. В столь непосредственной близи друг от друга, они стремились объединиться, преодолевая все препятствия - лишь для того, чтобы вспыхнуть в безумном всплеске огненной энергии.  Это очевидно. Вопрос был лишь в том, будет ли сила взаимного притяжения расти со временем, по мере того, как связующий элемент будет разрушаться, или останется неизменной. В первом случае, стабильность смеси будет ухудшаться весьма быстро, и, если за ночь она успела так пожелтеть, то уже к вечеру она самовоспламенится. Во втором же случае у них было где-то ещё пять суток. Конечно, всё это лишь приблизительные прикидки, и для более точных данных требовалось более длительное наблюдение... Но на первых порах можно было отталкиваться от этих цифр.
Но куда больше беспокоило зельевара другое. Тис отправился на поиски рюкзака, имея при себе один полный флакон. И он не знал о том, что его содержимое становится всё более и более опасным. С учётом того, что лайсар куда более подвижен и проворен, чем его спутники, он подвергал себя смертельной опасности. Скорее всего... Потому что справедливо было и другое: ещё тогда, в лаборатории, во время их маленького эксперимента, маленький обитатель Вольных Лесов весьма впечатлился... Но и испугался. Он был очень серьёзен и даже несколько нервозен, когда Руфио выдавал ему флакон, полный смеси, клялся и божился, что будет осторожен... Скорее всего, он будет обращаться со смесью, как с тухлым яйцом. Но всё ещё, мужчина боялся за их маленького и преданного проводника. Порой ему даже хотелось, чтобы беспокойный лесной следопыт сопровождал их и дальше, по пути на Совиные Когти... Но вряд ли он так поступит. Как-никак, тут его дом.
Беспокойство в тоне асканки не ускользнуло от ушей мужчины. Он аккуратно водворил на место нежно обмотанный флакон и взглянул на свою возлюбленную, что с изрядной тревогой высматривала что-то в кустах. Что она успела увидеть? Какую угрозу? Или просто чутьё шамана подсказывало ей надвигающуюся беду? Может... Может, янтур уже выследил их? Надо отдать ему должное: удалось ему это быстро. Если так, то им остаётся действовать по уже оговорённому плану: изображать невинных и беззащитных жертв и атаковать, когда их противник меньше всего будет ожидать угрозы. С непритворным волнением Руфио чуть прикусил губу и вздохнул. Да, в воздухе и впрямь было что-то... Недоброе. Или то лишь паранойя?
- Что поделать, нам остаётся лишь надеяться и ждать. Духи тебе ничего не подсказывают?