Так как ухвата рядом с печью не нашлось, с котелком пришлось изрядно повозиться. Но было бы наивно полагать, что такая мелочь смогла бы смутить оголодавших человека и асканку, и вскоре горячий, ещё вяло побулькивающий внутри горшок оказался водружён на стол, приковывая всеобщее внимание и возбуждая и без того разыгравшийся аппетит. Даже Тис, до того дремавший на печи, поспешил присоединиться к своим товарищам за столом, дабы не пропустить ужин. Конечно, навряд ли он когда-либо ел нечто подобное или даже слышал о мидиях… Но Запах вкусной еды, знакомой или нет, творит чудеса. И вот вскоре уже вся троица с увлечением отдирала моллюсков от их раковин, едва обменявшись парочкой слов. Все устали, все проголодались, и оттого ужин проходил в молчании… Если не считать негромкого шелеста ракушек и хруста упругого мяса на крепких зубах.
Впрочем, увлечённость процессом не помешала зельевару отметить некоторую странность. Большая часть их добычи была сварена правильно, в ракушках, но при этом несколько кусочков мяса одиноко плавали в душистом супчике без раковин – и их было слишком много, чтобы считать это случайностью. По-видимому, Совелу и впрямь не умела готовить этих неприхотливых морских обитателей… Но, действуя исключительно интуитивно, она пришла к правильному способу и в итоге приготовила их весьма вкусно. Забавно… Мастер Ковена, охотница, возможно убийца по нужде в прошлом – и помимо всего этого, ещё и весьма вкусно готовящая… Будущая супруга? Аж думать такими категориями было непривычно. И не зря: какой он супруг ей, долгоживущей асканке? Ну да ладно. Какое-то время они будут вместе – а большего ему и не надо.
Хотя большую часть мидий составлял твёрдый и совершенно несъедобный панцирь, ужин показался всем троим весьма сытным. Тис благополучно уполз обратно на печь и задремал, и даже вечно настороженная Совелу поддалась истоме, сыто откинувшись и лишь сонно помаргивая. Она в этот момент казалась такой милой и почему-то забавной… Так и хотелось её обнять, укутать в одеяло и не отпускать долго-долго. Руфио невольно улыбнулся этой мысли, с некоторым трудом подымаясь из-за стола. Ежей надо было проверить, пока те не сгорели окончательно… И вылить котелок. Хотя идти сегодня уже решительно никуда не хотелось, мужчине не давала покоя мысль о том, что от него наверняка пахнет как от немытого козла. Старого немытого козла. И с этим надлежало что-то делать, и чем скорее – тем лучше. Хотя бы сегодня перед сном.
Вновь отошла в сторону печная заслонка, когда зельевар решил осмотреть дело рук своих. Морские ежи, сварившиеся в собственных скорлупках, пахли достаточно аппетитно и весьма призывно шкворчали, словно прося достать их наружу… Что, впрочем, не гарантировало того, что они окажутся вкусны. Некоторую надежду Руфио питал на ярко-оранжевую икру, что нашлась у одного из иглокожих… Но, прежде чем можно будет всё это проверить, блюду надо дать остыть. Именно с этой целью он поставил две белоснежные и душистые скорлупки на стол.
– Суп от мидий обычно не едят: он хоть и душистый, но не слишком наваристый. Предлагаю его вылить, если у тебя нет других мыслей. Мне котелок ещё пригодится.
Возражений не нашлось, и ещё тёплая жидкость была благополучно вылита на улицу. Туда же и отправился сам мужчина – правда, временно: лишь для того, чтобы ополоснуть котелок и налить в него до краёв холодной чистой воды. Хотелось надеяться, что она нагреется достаточно быстро… И что он после омовения успеет вернуться внутрь, прежде чем окончательно замёрзнет. В печь подбросили ещё немного дров, туда же поставили воду, а сам Руфио вновь сел рядом со своей возлюбленной, нежно, но крепко приобняв ту за талию.
– Не могу больше пытать твоё обоняние, уж прости… А так да, если мы не найдём лодку – то нам лучше начать тут обживаться. Зимой далеко в море на лодке лучше не выходить, тем более без опыта. Не знаю насчёт тебя, но я моряк аховый. Да и плотник не лучший. Так что до весны мы тут точно проторчим. Ёжиков пробовала?

– Ох… Прости. Я не хотел тебе напоминать об этом.
Зельевар смущённо опустил взгляд, мысленно обругав себя за неосторожность. Для него тот мерзкий притон, в котором он едва не нашёл свою смерть, остался далеко как в пространстве, так и во времени – всего лишь не слишком приятный эпизод в прошлом. Конечно, в какой-то степени его можно было считать переломным моментом: ведь там он впервые встретил Совелу, впервые очнулся от той тоски, от того чувства обречённости, что преследовало его с момента гибели всех его товарищей в Аренине и панического бегства, последовавшего вслед за этим. В этом грязном и мерзком месте случилось несколько вещей, хороших и плохих – но надолго Руфио там не задержался. Чего нельзя было сказать об асканке, которая там провела далеко не один день. Не один месяц… И, кто знает – быть может, и не один год? Конечно, хотелось бы узнать… Но ещё больше хотелось не трогать эти воспоминания, которые наверняка были для его возлюбленной не слишком приятны, и уж наверняка болезненны.
– Да ладно… С тем, какого размера этот котелок, толком и помыться-то не выйдет. Голову помою, ополоснусь чуток – и вода кончится. Будь тут хоть небольшая бадейка, уже можно было бы искупаться как следует.
Была бы бадейка… Но её не было. С тем же успехом можно было мечтать о полноценной бане, о куске мыла… Да чего уж там скромничать – тогда уж сразу о цирюльнике! Хотя, ладно: с мылом всё не так уж и безнадёжно. Если в сундуке найдётся лук и им удастся подстрелить какую-нибудь зверушку пожирнее (а к зиме они все набирают жир, что удобно), то мыло можно будет прекрасно сварить и самим. А вот об остальном оставалось только мечтать – во всяком случае, пока что. Единственным способом помыться чуть эффективнее было бы принести ещё один котелок сразу же после первого. Да, пожалуй, так им и стоит сделать.
– Наберёшь тогда потом ещё воды? Раз уж такое дело, то лучше будет сполоснуться раза два. А потом и поспать можно будет.
А завтра стоило бы ещё и одежду помыть… Было бы наивно полагать, что походная одежда хоть немного чище самого зельевара. И искупаться ещё раз: как только он оденется вновь, большая часть усилий по оттиранию тела от грязи наверняка пойдёт прахом. В общем, им предстоит весёлое времяпровождение. Может, прежде чем делать лодку, стоит попытаться хотя бы сколотить средних размеров бадью? Но тут возникал забавный парадокс: хотя Руфио и не разу не приходилось заниматься плотницким делом, он хотя бы представлял, как сооружается лодка. А вот относительно различных куда более мелких деталей обихода его познания равнялись нулю.

Второй котелок воды оказался действительно не лишним: едва зельевар толком вымыл грязь и мыль из своих заметно удлинившихся за последнее время волос, как вода благополучно закончилось. Пришлось вернуться в дом, греться и сохнуть у пылающего в печи огня, чуть дрожа по инерции от зябких прикосновений зимнего воздуха к голой и мокрой коже. Вскоре вернулась и Совелу, с полным котелком холодной, попросту ледяной воды, которую ещё предстояло подогреть.
В общем, когда Руфио, наконец, смог более-менее нормально помыться, спать хотелось всем. Тис уже давно свернулся клубочком на тёплой, пусть и немного пыльной печи, и до возни своих спутников ему было мало дела. Несколько сложнее пришлось человеку с асканкой: хоть дом и весьма неплохо уцелел, кровати, увы, не осталось. Наверняка она раньше имелась в этом доме, иначе попросту и быть не могло… Но, судя по всему, она осталась похороненной под обломками провалившейся крыши в разрушенной комнате. А это значило, что им придётся вновь что-нибудь придумывать: проверять печь на прочность, нагрузив её сверху ещё и своими телами, не слишком хотелось, да и спать на прохладном полу было бы не лучшей идеей. Решение подсказала Совелу: две тяжёлые, массивные скамьи были пододвинуты впритык к хранящей тепло недавнего огня печи, и сверху на них легло одно из подаренных сатори одеял. Вторым асканка заботливо укрыла сверху зельевара, как только тот опустился на их импровизированное ложе, и, после небольшой задержки, скользнула туда же. Руфио только и мог, что счастливо взодхнуть, крепко прижав к себе свою возлюбленную, едва та оказалась рядом. Как же это было приятно: лежать рядом с той, которую ты любишь, медленно засыпать в её объятьях… В какой-то степени, ощущения были и достаточно волнующими: на них обоих было куда меньше одежды, чем в последнее время. Дом держал тепло не так уж и плохо, так что спать под одеялом ещё и в верхней одежде нужды не было совершенно никакой – тем более, что с одной стороны грела печь, а с другой Совелу. Подобная близость пробуждала определённые желания… Но желание сна оставалось куда более сильным. Не прошло и пары минут как мужчина сладко спал, крепко обнимая свою возлюбленную чуть ниже груди.

Треск деревяшек в костре разбавлял густую тишину, что повисла над горами. Ярко-оранжевые искры то и дело взмывали вверх, к бесконечно далёкому и красивому звёздному небу, словно стремясь занять своё место среди других светил – но терялись где-то на полпути, угасая без сил и исчезая во тьме. Пламени костра хватало ровно настолько, чтобы осветить ближайшие камни – но всё равно, в свете тоненького полумесяца угадывалось далёкое-далёкое море.
– Я даже не знаю, кого мне благодарить за эту встречу: Урца, ту ведьму, или тебя. Или всех вместе взятых.
Руфио улыбнулся, всё также любуясь небом. Созвездия не были похожи ни на одно из знакомых ему, но это почему-то не казалось странным или необычным. Миры снов всегда чем-то отличаются от реальности – и мы всегда закрываем на это глаза. Или почти всегда – но обычно, стоит нам удивиться, сон тут же рассыпается, словно карточный домик.
– Меня не стоит. Я старался тебя найти, но не знал как. Да и понимал, что шансов на успех у меня немного.
– Ты не забывал меня. А это уже немало. Ты словно нёс факел – а моей задачей было найти того, кто помог бы мне выйти на свет.
Мужчина согласно кивнул. Определённо, у неё возможностей сделать это было больше, чем у него. Совелу хоть и шаманка, но дорогами сна мало кто ходит в его мире. Даже боги не так часто наведываются в эти места, и Урц явно большой оригинал в этом вопросе.
– Как я мог тебя забыть? После всего, что ты сделала для меня… Для нас…
Эльфийка, сидящая у костра, мотнула головой, от чего её волосы, и без того цветом напоминающие пламя, словно вспыхнули ещё ярче.
– Ничего. Я ведь должна была вернуться в свой мир. С тобой я остаться не могла, а у тебя… У тебя появилась Совелу.
Руфио только и смог, что вздохнуть. Урц выкинул презабавную шутку, оживив в его сознании образ давно погибшей возлюбленной, смешав его с каким-то другим образом из снов зельевара… Но не дав им возможность быть вместе телесно. И, конечно же, тот маленький нюанс, что Тайгетта всё же не была Сьеной. Но при этом она его почти что любила… Любила бы, не осознавай: им никогда не суждено быть вместе.
– Не печалься. В этом нет твоей вины. Иначе и быть не могло, и я рада, что у вас всё складывается хорошо. Один раз мне даже удалось помочь Совелу после ухода… Я тогда искала тебя, а нашла её, и в серьёзной переделке.
– Это когда? – искренне удивился Руфио.
– Когда… Я не знаю, где это было. Но не один Урц явно любит подобное веселье. Кто-то оживил в разуме Совелу её тёмную часть, её болезнь. Помнишь, она рассказывала тебе про неё? Так вот, этот осколок души ожил, набрал силу и задумал завладеть телом сам.
– Ого… А, погоди! Это не тогда ли…
Разговор у костра длился ещё долго, и в нём нашлось место и воспоминаниям о былом, и рассуждениям о настоящем. Месяц уже успел скрыться за горизонтом, когда Тайгетта вдруг сказала:
– Ладно. Мне пора возвращаться. Это место не слишком родное даже для меня, и сюда попасть мне помогла какая-то колдунья из нашего мира. Когда-нибудь мы ещё встретимся, Руфио.
В голосе её была искренняя печаль, и зельевар догадывался почему. Но всё же решил спросить на всякий случай.
– Я забуду об этом сне, когда проснусь?
– Скорее всего. Быть может, потом в памяти проявятся фрагменты… Обрывки… В снах ты будешь помнить наш разговор. Но в реальности – вряд ли. Береги себя, и береги Совелу. Она сильная, но и самой сильной женщине порой нужна помощь.
– И ты… Береги себя.
Последние слова были сказаны уже в пустоту. Женская фигурка исчезла, словно её никогда и не было. А затем медленно, но неотступно начал таять и остальной мир.

Пробуждение оказалось на удивление приятным и сладким. Уже долгое время ему не было так тепло, так хорошо... И это ощущение чистоты… Не хватало только матраца снизу: всё-таки, ложе из скамеек особой мягкостью похвастать не могло. Но это казалось мелочью, совершенно не заслуживающей внимания. Главное – что в тепле, сытно отужинав перед сном и рядом с любимой женщиной, которая, к слову, продолжала дремать. Руфио невольно залюбовался на лицо спящей асканки, находя в нём новые, прекрасные черты. Она лежала перед ним, расслабленная и, наверное, счастливая. Забавно… Когда их путешествие только началось, она ему казалась такой холодной, такой равнодушной… Правда, уже через неделю-полторы она впервые показала, что может чувствовать. Когда не дала ему добить умирающую от чумы Эрумэ.
Зельевар подавил вздох. Так он и не услышал историю тарлисски, так и не довёл её до безопасного убежища. И смерть она встретила далеко не самую лёгкую и безболезненную: жертвы болезнетворного лишайника гниют заживо за срок от пары минут до пары часов. И хорошо хоть, что погибла она сравнительно быстро.
Ладно. Он не мог всех спасти. Ни тогда в прошлом, ни потом. Главное не поддаваться гнетущему чувству бессилия, от которого опускаются руки и не хочется ничего делать. Не слушать вкрадчивый голосок, нашёптывающий «ты бесполезен, ты не нужен, все твои усилия тщетны». Нужно бороться до конца – каким бы он ни был. Эрумэ не дошла, ушла и Тайгетта – но она хотя бы выжила. Были моменты, когда казалось, что умрёт он сам. В битве с янтуром вполне мог пасть и Тис. Но они держаться и идут вперёд, невзирая ни на что. Ведь им есть ради чего бороться.
От размышлений мужчину отвлёк сонный вздох, дополненный медленным, томным движением. С тем же удовольствием, с каким минуту назад он смотрел на лицо Совелу, он продолжил любоваться тем, как его возлюбленная потягивается, на её плавные со сна движения, кажущиеся такими милыми и… Уютными? Вряд ли уместное сейчас слово, но они пробуждали в душе Руфио тепло, желание быть рядом с этой асканкой всегда, защищать её от всех бед… Хотя, если вдуматься, с её опытом, защитницей, пожалуй, будет всё же она. Но… Не винить же её в этом, верно?
Нежным, ласковым движением зельевар потёрся носом о плечо своей любимой. Ещё никогда он не испытывал таких чувств, да и подобные ласки были для него внове, но оттого они не переставали казаться правильными. Настолько правильными, что он их продолжил в нежном поцелуе в щёку.
– Доброе утро, любимая. Как прошла ночь?

Зельевар разве что не замурчал от удовольствия, когда асканка перекатилась на бок и обняла его, крепко прижавшись головой к груди мужчины. Так тепло, так приятно… Когда он в последний раз испытывал подобные эмоции? Уже и не вспомнить. Впрочем, Руфио и не слишком старался вспоминать, вместо этого нежась и наслаждаясь моментом. Совелу была такой милой, такой красивой… Такой манящей. Он аккуратно проводил ладонью по её спине, по подтянутым бокам, лаская и поглаживая, в то же время зарывшись носом в длинные белоснежные волосы, чем-то напоминающие первый снег в горах. Какой прекрасный момент нежности, момент ласки, в который чувство любви и заботы раскрывается, словно цветок – и им можно насладиться сполна, вдвоём. А ещё хотелось чуть большего. Хотелось продолжить свои ласки, постепенно переходя к всё более и более смелым, пока они плавно не перетекут в нечто другое, не менее сладкое и приятное. Да, он хотел Совелу. Правда, им предстояло ещё много дел… Но никаких таких, которые не терпели отлагательств. Куда более важным нюансом было то, что Тис спал совсем рядом, на печи, и его сон охотника порой может быть весьма чувствителен. Да и не хотелось особо упорствовать в этом деле: хоть асканка и отвергала с фырканьем извинения, неизменно следующие за невольными напоминаниями о прошлом в борделе, зельевар всё же был уверен: то тёмное прошлое не могло не оставить определённого отпечатка на его возлюбленной. Так что он в своих ласках старался не заходить слишком далеко, попросту наслаждаясь теплом и близостью, стремясь не проявлять свой голод… Но и не скрывая его. Как будто бы это было возможно, в самом деле.

К сожалению, надолго этот момент не затянулся. Заворочался наверху Тис, и Совелу изящно выпорхнула из-под одеял, готовая приступить к делам нового дня. За ней с лёгкой неохотой последовал и Руфио, и первым же их совместным занятием оказалось уничтожение пути к отступлению – или, проще говоря, разбор импровизированной кровати. Жалко, обидно, но… Они тут надолго. Их ждёт много дней и много ночей вместе, под одним кровом, в одной кровати. Он ещё успеет насладиться этим непривычным и столь сладким чувством неги и тепла. И ещё годы впереди, когда они, наконец, переберутся на Совиные когти. Эта мысль согревала и неимоверно радовала мужчину.
Дальше, решили заняться домом. На самом деле, было бы неплохой идеей отправиться к берегу моря насобирать ещё чего-нибудь на завтрак: мидии вчера были встречены с огромным энтузиазмом, а ежей на троих было откровенно маловато. Но… За грудой хлама и куском мешковины обнаружилась горка старых, сухих дров, которая уже немного обещала облегчить новосёлам жизнь, а уже за ней обнаружился тяжёлый деревянный люк, ведущий навряд ли в потайной лаз, но наверняка в погреб. Эта находка заметно порадовала Совелу, которая тут же аккуратно принялась открывать лаз, стараясь перебороть заржавевшие петли и набухшую древесину. Сам Руфио не слишком разделял энтузиазма своей возлюбленной: за то время, что прошло с последнего визита в этот дом, последние продукты наверняка уже приняли не слишком съедобный вид. Хотя, если вдуматься, чем-то же мыши тут питаются…
Не ушла от внимания зельевара и та настороженность, с которой асканка спускалась во тьму подвала, предварительно царапая когтями на полу какие-то непонятные символы. Задать вопрос тот правда не успел: Совелу перехватила его взгляд и кратко рассказала о причинах своего беспокойства, заставив самого мужчину тоже заметно посмурнеть. Нежить… Нежить это плохо. Кто гарантирует, что ночной визитёр здесь единственный? На следующую ночь надо будет укрепиться получше. Да и днём… День – не лучшее время для этих тварей, но, терзаемые голодом, они способны доставить немало неприятных сюрпризов. Расслабиться у них не выйдет: всегда придётся быть настороже, опасаться атаки, удара…
Вылазку в погреб нельзя было назвать особо удачной. С лёгким скепсисом Руфио взирал на семь горшочков, от которых чуть тянуло сыростью и гнильцой. Крышки выглядели притёртыми весьма плотными, даже… Это Урц его попутал, или они и впрямь запечатаны воском? Да, это внушало надежду на то, что их содержимое представляет собой что-то съедобное, а не полусгнившую мерзкую массу. Но всё же… По всем прикидкам складывалось впечатление, что всё это добро было завезено сюда не раньше весны. Быть может, летом. Глиняный горшок, запечатанный воском – это далеко не запаянный стеклянный флакон. На сохранность содержимого остаётся лишь уповать, когда дело заходит о сроках больше месяца и температурах выше зимних. Так что да, вскрывать на улице было весьма неплохой идеей.
Прибрежный лес встретил пару лёгким морозцем, щипающим за щёки и за уши. Снега не было, но то там, то тут на ветвях кустов виднелся свежий иней. Зима с каждым днём всё увереннее и увереннее вступала в свои права, не оставляя мягкой и уступчивой осени ни единого шанса. Их добыча лежала на земле, аккуратно перенесённая сюда тремя парами рук и ожидающая своего часа. Правда, нож у них был лишь один…
– С какого начать? Или ты хочешь? – поинтересовался зельевар у своей возлюбленной, задумчиво царапая кончиком ножа по гладкому боку горшка. Глина была даже глазурованной… И это прибавляло шансов на сохранность содержимого. Быть может, это и впрямь сможет им помочь? Робкая надежда поселилась в душе мужчины, но давать ей волю он пока не спешил.

[dice=5808-5808-3872-1936-7744-7744-1936-7:5:0:Свежесть содержимого горшков. 1 - совершенно несъедобно, 5 - идеально сохранилось, всё промежуточное отражает вероятность получения пищевого отравления.]

Осмотр горшков не занял так уж и много времени. Пока зельевар соскребал воск с одного сосуда, асканка уже сноровисто исследовала содержимое другого, приглядываясь, принюхиваясь, и разве что не пробуя на вкус. Занятый своим делом, мужчина не мог присоединиться к ней, но иногда и до него доносился аромат их внезапной добычи. Один раз до него донёсся резкий, пронзительный запах уксуса, в другой раз – приятный и манящий запах мяса. В третий раз запаха не было, но его прекрасно заменил восторженный возглас Совелу, явно нашедшей золотую жилу. Руфио аккуратно снял восковую печать с последнего сосуда и заинтересованно повернулся к своей возлюбленной, которая тут же выдала ему горшочек, полный приятно пахнущего, густого мёда. Да уж, с этим им точно повезло: в зимнем лесу их шансы найти мёд, да ещё и в таком количестве, равнялись практически нулю. Будучи вкусным и питательным, он прекрасно впишется в их рацион… Чего нельзя было сказать о практически полностью прогнившем зерне, что нашлось в последнем горшочке.
С этим делом было покончено, и зельевар вновь поднялся на ноги, оглядывая их добычу. Горшочек с мясом, мёд, квашеная капуста, жир… Негусто, конечно. Но на самом деле и не так уж плохо. На жире можно будет сделать какую-нибудь мазь при необходимости, можно смазать дверные петли, можно даже, наверное, соорудить импровизированные светильники – если, конечно, жир окажется не слишком коптящим. Впрочем, его всегда можно будет попытаться очистить: благо процедура эта не слишком сложная. Долгое время они на этих припасах не продержаться, но они явно внесут разнообразие в диету.
– Ага. А лучше бы целый курятничек, да коровку дойную… - с лёгкой ехидцей вставил мужчина, поглядывая на замечтавшуюся асканку. В её словах была доля правды, но что толку мечтать о несбыточном? Лучше уж пользоваться тем, что у них есть.
– Давай ты отнесёшь то, что пригодно в пищу. Остальное я выкину и схожу ополосну как следует. Думается мне, в горшках будет сподручнее готовить, чем в нашем многострадальном котелке.
Сказано – сделано. Мясо и та квашеная капуста, что ещё годилась в пищу, были переправлены внутрь дома. Той же участи удостоился и мёд. Всё же остальное Руфио отнёс подальше от дома и высыпал у корней мощного, крепкого бука, стойко борющегося со штормовыми ветрами побережья уже явно не одно десятилетие.. Опустошённые от своего прогнившего содержимого горшки мужчина затем отнёс к ручью и как следует промыл, не поленившись как следует поскрести их изнутри песочком. К концу этой операции руки зельевара совершенно онемели от ледяной воды, но зато у них теперь имелось ещё немного посуды, чистой и пригодной к использованию.
Уже скоро Руфио отогревался внутри дома, с удовлетворением поглядывая на их находки. Всё-таки, это было хорошей идеей – заглянуть в подвал. Пользуясь найденным, они могут устроить завтрак себе хоть сейчас: достаточно набрать в горшок воды, кинуть мяса и капусты, да поставить на огонь. Наверное, имеет смысл так сделать: теперь, когда горшки вскрыты, их содержимое долго не проживёт. Даже если выставить их наружу, на холод.
– Что будем делать с сундуком? Мне не слишком хочется узнавать, что там за ловушка.
Если находки в подвале давали им небольшую передышку и чуть облегчали жизнь, то сундук и вовсе мог стать их спасением. Если последний житель этого дома оставил там схрон из расчёта на то, что ему предстоит сюда вернуться, то внутри их могло ожидать всё, что угодно. Хороший лук, совершенно ненужные им сейчас деньги, клинок, быть может, тёплая одежда… Стрелы, опять же. Но до тех пор, пока они не открыли этот сундук, всё это оставалось лишь мечтой. Быть может, внутри их не ждёт ничего, кроме разочарования. Но они просто обязаны попробовать.
– Я бы предложил задействовать её издали. Привязать верёвку из сарая к верёвке, что активирует ловушку, отойти подальше, да дёрнуть как следует. Грубый метод, не спорю, но должен быть эффективным.

Зельевар согласно кивнул. Осмотреть сундук перед тем, как идти напролом, было бы и впрямь нелишне: даже если в итоге они решат обезвреживать ловушку его методом, простым и топорным, то было бы хотя бы неплохо узнать, что за сюрприз их поджидает. Будет очень неприятно, если он дёрнет за верёвочку, и в этот момент со скрипом и треском рухнет крыша, погребая под собой инструменты, сундук со всем содержимым, детали для лодки – словом, добрую половину того добра, которое давало им с Совелу хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне.
– Не думаю, что это имитация: вспомни, в дневнике последний житель этого дома сам писал о сюрпризе для воров. Но осмотреть было бы неплохо, факт. Только будь осторожна, прошу.
Руфио понимал, насколько наивно звучат его слова. Бывшая ковенка, которая на подобных делах собаку съела… Вряд ли кто-то смог бы справиться с этим делом лучше неё. Наверняка ей само чутьё подсказывало, откуда ждать опасность, как её избежать… Чутьё и опыт, многолетний опыт. В подобных делах на неё можно было положиться более чем полностью. Но это не отменяло того факта, что при работе с ловушками смерть всегда ходит рядом, а терять свою возлюбленную после всего, через что они прошли, зельевару хотелось меньше всего.
На том и порешили. Горшок, от которого уже и так тянулся весьма вкусный запах, скрылся внутри печи. Тису были выданы инструкции относительно печи, дома и всего-всего-всего, а человек с асканкой направились к сарайчику и сундуку, скрывающему в себе доселе никем не потревоженные тайны. Впрочем, именно это они и намеревались исправить.
С некоторой настороженностью после ночного визита, Руфио открыл тяжёлую дверь сарая. Нигде не было видно следов когтей, ниоткуда не тянуло трупным смрадом… Но в таких вещах предосторожности лишними не бывают. К счастью, всё оказалось напрасно: внутри им открылась всё та же картина, что и вчера, разве что чуть лучше освещённая. Никем не потревоженные лежали инструменты, шпангоуты, всё той же неровной кучей валялась рыболовная сеть… И сундук под дальним столом. Самый новый из всего добра здесь, словно просящий его открыть. Совелу тут же кошкой скользнула к нему, аккуратно осматривая, едва касаясь крышки, пола рядом с ним, пристально вглядываясь в тьму под потолком. Казалось, асканка разве что не обнюхивала его, пытаясь найти скрытую ловушку. Но это место крепко хранило свои тайны, и вскоре женщина с разочарованным вздохом отступила, предоставляя зельевару свободу действий.
– Значит, пора – кивнул он, перебирая сети, стараясь найти там хоть одну одиночную верёвку. Нашлась та далеко не сразу, у самого пола, облепленная древесной стружкой. Мужчина с подозрением ощупал свою находку, подёргал, принюхался… Ничего. Хороший тонкий льняной шпагат. Таким на его родине швартовали лёгкие шлюпки, вернувшиеся из моря. Гниение и разложение ещё его не тронуло, и это не могло не радовать.
Вытащив свою находку полностью, Руфио сложил верёвку у выхода из сарая. Чем дальше он будет от ловушки, когда та придёт в действие, тем лучше: благо, дина это позволяла. Схватив один из концов лёгкого каната, мужчина решительно пошёл к сундуку. Быть может, если ловушка – это яма под сараем, то лучше будет привязать сам сундук, чтобы в случае чего его содержимое не пострадало от падения? Да нет, пустот же Совелу не нашла. Да и не факт, что ему удастся удержать не самый лёгкий сундук от падения. Значит, остаётся действовать по старому плану. Зная, что искать, зельевар без проблем нашёл уходящую вверх тонкую верёвочку и аккуратно, чтобы не приведи Двуликий её не потревожить, обвязал вокруг неё широкую, но крепкую петлю. Затем столь же осторожно отошёл назад, к двери, увлекая за собой асканку.
– Ну, надеюсь, сундук уцелеет.
С этими словами мужчина покрепче ухватился за верёвку, выбирая слабину – а затем, как только ощутилось лёгкое сопротивление, сильно дёрнул.
Что бы не блокировало ход верёвки, долго оно продержалось. Канат чуть натянулся – а затем вновь обвис, увлекая за собой выдернутую верёвку. Кажется, вместе с этим что-то или стукнуло, или щёлкнуло… Но, быть может, это было лишь продуктом воображения мужчины. А вот белый порошок, который начал сыпаться в этот момент с потолка, отчётливо высвечивая лучи солнца, иллюзией точно не был. Похоже, яд… Значит, Совелу всё это время не грозило ровно ничего. При этой мысли Руфио ощутил некое запоздалое облечение.

– В доме оставался веничек, которым я в первый день полы подметал. Или ты его на растопку пустила?
Зельевар с немалым любопытством наблюдал за своей возлюбленной… С расстояния, которое та считала безопасным. Стоило белому порошку просыпаться вниз, как асканка мягко, но весьма настойчиво отодвинула его подальше и раскрыла настежь двери сарая, окончательно выпуская оттуда хоть немного нагретый воздух… Но вместе с ним и большую часть потенциальной отравы. Что правда, то правда: на него яд всё ещё может подействовать. Быть может, по симптомам ему удастся определить его природу, подсказать возможное противоядие, и оно даже найдётся… Но к чему этот риск, эти сложности? Лучше просто отойти и подождать, пока пыль уляжется. А ещё лучше было бы вытащить сундук наружу и разбираться с ним уже там.
Так и пришлось поступить – правда, к вящему неудовлетворению Совелу. Руфио отчётливо услышал из глубин сарая глухой звук удара, которым женщина одарила ни в чём не повинный предмет, выплёскивая своё раздражение и недовольство. Кажется, любопытство потихоньку начинало снедать и её. Любопытство и нетерпение – иначе чем ещё объяснить эту неожиданную и неуместную вспышку гнева?
Вновь зашевелилась верёвка: на этот раз ей занялась асканка. Долго это времени не заняло, и вскоре лёгкий канат оказался крепко привязан к одной из ручек сундука, тронутой ржавчиной, но, по-видимому, ещё крепко держащейся на месте. Зельевар кивнул своей возлюбленной, для пробы дёрнул за верёвку – и был вынужден констатировать, что дело это будет не из лёгких. Сам сундук явно был сделан хорошо и крепко, а ещё не пустовал, что делало его весьма увесистым предметом.
– Не поддаётся, говоришь? Посмотрим. Как отряхнёшься – сходи в дом, возьми горшочек с жиром и немного огонька. Попытаемся смазать петли.
Совелу ушла, за мужчина остался один на один с верёвкой и грузом. Чувствуя себя батраком или портовым грузчиком, Руфио перекинул канат через плечо, схватился покрепче и подался вперёд всем телом, преодолевая откровенно немалое сопротивление, продвигаясь дюйм за дюймом под звуки доносящегося сзади неистового скрипа. Минутка передышки, чтобы сделать шаг назад и выбрать слабину, попутно дав отдых плечу – и вновь тянуть, словно какой-то вьючной мул или бык. Тяжёлая, неблагодарная и неэффективная работа. Но совершенно необходимая.
К возвращению асканки сундук уже достиг дверей сарая. Ещё несколько усилий – и он куда легче заскользил по покрытым инеем и изморозью прелым листьям, на радость уже порядком утомившемуся мужчине. Самое сложное осталось позади. Теперь нужно было только его открыть.
Замка на сундуке не нашлось – ни навесного, ни внутреннего. Оставалось только молчаливо признать, что петли приржавели намертво. Конечно, всегда можно было прибегнуть к помощи топора, но зельевару бы хотелось по возможности сохранить столь удобное вместилище для вещей. Руфио попытался попросту откинуть крышку – но преуспел немногим больше, чем Совелу. Тогда он перенёс своё внимание на петли, как следует обстукивая их нашедшимся поблизости камнем, соскребая столько ржавчины, сколько только возможно, своим кинжалом. Затем он попробовал ещё раз. Крышка не поддавалась, стойко храня секреты содержимого сундука. Но… Но нет, кажется она дрогнула! Что-то затрещало, пронзительно и громко, явно не желая пробуждаться от долгого сна… И вдруг сопротивление пропало почти полностью.
– Вот же траккство! – ругнулся зельевар, как только скрип и грохот утих. Проржавевшим петлям и впрямь очень не хотелось приходить в движение, и оттого они решили попросту сломаться, оставив крышку совершенно безо всякой опоры. Теперь она лежала рядом с сундуком, всё ещё опираясь о него одним из своих уголков. Неприятный сюрприз, но не фатальный. Зато теперь можно было разглядеть содержимое сундука. С жадностью и любопытством Руфио поглядывал на укрытое отрезом парусины добро. Что же там скрывалось? Он протянул руку, отдёргивая ткань в сторону…

[dice=7744-11616-11616-3872-15488-7744-9680-7744-1936-1936-10:9:0:Вещи в сундуке. 1 - меч, 2 - кинжал, 3 - лук, 4 - колчан со стрелами, 5 - деньги/драгоценности, 6 - меха, шкуры, 7 - силки для ловли мелких зверей, 8 - "Огнево", 9 - могущественный артефакт]

За лоскутом парусины им открылся настоящий клад… Во всяком случае, так поначалу казалось. Сверху лежали великолепные, нетронутые молью выделанные волчьи шкуры. Зельевар восхищённо провёл рукой по мягкой, тёплой шерсти… А затем, недолго думая, вытащил свою добычу из сундука и накинул на плечи склонившейся рядом асканки. Второй же, чуть покрупнее, мужчина накрылся сам. Сразу стало немного теплее и веселее. Эта находка определённо им пригодится: хоть Руфио и не умел тачать, да и был уверен, что его возлюбленная таким навыком тоже не обладает, у них появился шанс создать хотя бы тёплые накидки. А что нет? Из кости какого-нибудь зайца выточат иглу, верёвку похуже распустят на нитки… И будут учиться. Что им ещё остаётся делать – двум беглецам, затерянным на краю мира, вдали от всяческой цивилизации? Только учиться всё делать самим и выживать.
Под шкурами обнаружились два лука и ещё два завёрнутых в парусину свёртка: один тонкий и длинный, другой покороче и широкий. Их зельевар оставил на потом, занявшись куда более важной для них обоих находкой. Хотя… Признаться, она не слишком обнадёживала. Один из луков расколола почти надвое длинная, ветвящаяся по дереву трещина, прошедшая от его середины и чуть ли не до одного из его концов. Зато на нём была тетива. Второй же выглядел не настолько плачевно, хотя асканка и удостоила его критическим взглядом. Тетивы на нём не нашлось, но раз уж первый лук ни на что более не годен – быть может, с него получится эту тетиву снять? С этой мыслью Руфио извлёк свёрток пошире, разворачивая ткань, и обнаруживая за ней весьма неплохой колчан. И что самое приятное – колчан, полный стрел. Конечно, их ещё надо было перебрать, выискивая негодные – но у них как минимум имелись наконечники. Где-то с дюжину, а то и больше.
Узкий свёрток оставил на руках мужчины рыжие пятна ржавчины, а на лице кислую мину. Когда-то это явно было мечом… Когда-то. По-видимому, последний гость этого дома позаимствовал оружие у ныне покойных прошлых, а то и позапрошлых его хозяев. И уже тогда оно явно было не в лучшем состоянии. Не желая тащить за собой ржавый кусок металла, пусть и потенциально смертоносный, беглец припрятал его в сундуке… И там меч уже окончательно обратился в труху. Признаться, Руфио вообще был удивлён, как эта горка ржавчины ещё не рассыпалась в его руках.
Отправив крошащийся в пальцах клинок в сторону ближайшего дерева, зельевар вновь залез в сундук. На сей раз его внимание привлёк довольно-таки пузатый холщовый мешочек, способный скрывать в себе чуть ли не что угодно. После минутной борьбы, завязки поддались, и на прелую листву высыпались…
– Урц подери! – присвистнул мужчина. А затем, словно желая отбросить все сомнения, высыпал из мешочка всё его содержимое, что радостно заблестело в лучах утреннего солнца всеми цветами радуги. Два бриллианта, явно огранённые знающим своё дело мастером, сапфиры, рубины, парочка хризолитов…
– Да… Красиво. И дорого. Только толку нам от них сейчас?
Руфио вдруг замолк, глядя в сторону моря. Где-то там, за много миль, лежат острова, на которых, быть может, им удастся найти приют. Где они смогут обрести свой дом – но не так, как здесь. И вот там, тогда…
– Разве что на Совиных островах… За эти камни, быть может, нам удастся купить дом. Как ты думаешь, хватит?
За разговором они продолжили разбирать то немногое, что осталось в сундуке. Почти одновременно человек и асканка вытащили оттуда неуловимо похожие друг на друга коробочки, внутри которых… Оказался золотистый металл, от которого шёл хорошо ощутимый даже на расстоянии жар. Зельевар только усмехнулся. Перед памятью тут же ожила картина летнего леса, схрона неведомого рыцаря, заинтересованная Совелу, разглядывающая их находку – почти такую же, как и сейчас. Когда они потеряли этот артефакт? Уже и не вспомнить. Зато теперь у них есть целых два. Ан нет… Не два. Три.  Или даже…
Не четыре. Всё-таки, не четыре. На самом дне сундука нашлась маленькая шкатулка, напоминающая те, в которых дремали пламенные артефакты – но всё-таки, другая. Совсем другая. Укреплённая полосками металла, с замком… Правда, с таким, с которым бы справилось даже лезвие кинжала. И именно это испытание этому замку предстояло в ближайшие секунды. Интересно, что же там внутри? Сокровище сундука до последнего не отпускало, стойко храня атмосферу загадки.

– Да, давай. Только я бы сложил всё обратно и тащил вместе с сундуком: он нам явно ещё пригодится, думаю. Пусть и без крышки. Только подожди немного…
Рйио выпрямился, отступая от разграбленного ими сундука и посмотрел на свою возлюбленную. Кажется, свежие находки вернули ей некоторую долю энтузиазма, и её и без того красивое лицо сейчас словно засияло неким внутренним светом, становясь ещё прекраснее. Было просто невозможно удержаться… Да и попросту не нужно. Зельевар сделал шаг к асканке, приобнимая ту за талию, и коснулся губ в нежном, долгом и чувственном поцелуе. Как же ему повезло с ней…
– Вот теперь всё прекрасно. Ну что, собираем обратно?
Аккуратно уложить вещи обратно не составило особого труда. Конечно, лежали они теперь в чуточку ином порядке – в таком, который был бы удобен им обоим. Да и места чуть прибавилось благодаря выброшенному прочь мечу, который наверняка бы сломался не то что о мало-мальски приличный доспех – даже о кольчугу. Ну и ладно. Всё равно особой нужды в нём не было: асканка явно предпочитала кинжалы, сам мужчина же владел мечами, пусть и не слишком хорошо…. Но зачем? Сражаться с волками, которые и сами не слишком горят желанием сражаться с двуногими хищниками – если, конечно, не умирают с голоду? Глупо и неэффективно. Так что даже будь клинок в более лучшем состоянии, им бы он не слишком пригодился. Внутрь сундука положили и оказавшийся пока что не нужным горшочек с жиром, и, ухватившись за петли, потащили найденное сокровище в сторону дома. Нести сундук, вместо того, чтобы волочь его по грубым и шершавым доскам, оказалось не в пример легче – особенно теперь, когда вес оказался разделен на двоих. Оставалось только надеяться, что для Совелу эта ноша не слишком тяжела… Так или иначе, зельевар старался принимать большую часть нагрузки на себя, позволяя асканке лишь поддерживать второй край ящика и направлять его туда, куда нужно.
Вскоре сундук – или то, что от него осталось – со всем своим содержимым занял почётное место в сенях. Можно было бы его перенести в комнатушку с печью, но смысла в этом особого никто не видел. Места там и без того немного, смысл загромождать комнату ещё больше? Конечно, внутри имелось много действительно дорогих и необходимых предметов, но в их положении о ворах беспокоиться не приходилось. Так что из сундука были извлечены шкуры, один из дарующих огонь и тепло артефактов, и всё тот же несчастный горшочек с жиром. Всё это добро человек и асканка отнесли в комнатку, когда как Тис не преминуло засунуть свой любопытный нос в ящик, с любопытством осматривая остальное содержимое. В доме по-прежнему царила приятная теплота, а теперь ещё и витали манящие, весьма аппетитные запахи, от которых у уже проголодавшегося мужчины потекли слюнки. Самое время для завтрака. Всё остальное подождёт. Даже закрытая на замок шкатулочка, от которой так и веяло тайной.

Завтрак, пускай запоздавший и потому совмещённый с обедом, оказался хорош. Стоило на столе оказаться ароматному горшочку, стоило разлить пищу богов по тарелкам – и во всём доме тут же повисло молчание, разбавляемое лишь гудением горячего воздуха в дымовой трубе да потрескиванием пламени в печи. По вкусному, хорошему мясу изголодались здесь все, невзирая на кролика, что достался им на обед не так давно. Несчастного лопоухого они не скушали в один присест лишь потому что было нужно что-нибудь, да оставить на следующий день. Не будь такой нужды… Впрочем, чего уж о нём вспоминать. Теперь у них есть горшочек с чудесным консервированным мясом, на вкус больше всего походящим на хорошо протушенную говядину и два горшочка с кислой капустой, которые в сочетании дают вот такой простенький супчик. Простенький – но сейчас бы Руфио не променял его ни на какие яства мира, ни на один пир.
Но всё хорошее имеет свойство кончаться, и их обед тоже подошёл к концу. Хотя жалеть об этом особо не приходилось: супчик оказался густым, тарелки – большими… В общем, наелись все. Совелу сонно помаргивала, явно не прочь прикорнуть, Тис тоже не слишком уже охотно доедал кусочек мяса. Да чего уж там: даже сам зельевар с удивлением осознал, что в кои-то веки он хорошо, плотно наелся. Прикорнуть, правда, его не тянуло: разве что немного отсидеться-отлежаться. Никогда он не спал после еды, и начинать не собирался. Поздно уже, в таком-то возрасте.
– Планы? Ну, дел много…
Оставалось только решить, что в приоритете. Какие-то вещи нужно сделать сейчас, или как можно быстрее, пока столь низкое здесь, на севере, солнце, ещё находится в своём невысоком зимнем зените и не клонится к горизонту, а что-то – уже вечером, в тишине и уюте. Как бы не глодало любопытство, вскрытие шкатулки, пожалуй, стоит отнести ко второй категории. А к первой…
– Поваляйся пока. Я же вижу, ты хочешь. А я пойду нарублю ещё дров: до завтра нам хватит, но это всё. Одежду мы постирать хотели, кажется. Раз уж у нас есть лук – то со сломанного можно тетиву на целый перенести, и попытать удачи в лесу. А, ну и конечно же, сполоснуть посуду. Что думаешь?
Глядя на привалившуюся к стеночке асканку, что так сильно напоминала сытую, довольную кошку, Руфио не мог не умилиться. Спать ему, конечно, не хотелось. Но вот обнять её, улечься рядом, прижимая к себе хрупкое и тёплое тельце… Можно было бы послать Тиса перебирать стрелы, дать ему время освоиться с ними – а самим устроиться под тёплым одеялком, лениво переваривать недавний обед. А потом, когда приятная тяжесть чуть рассосётся… Нет. Это всё лень и кое-что ещё. Работать надо, работать.