Дровами он их обеспечил, еда готовится… Как ни удивительно это было признать, но у них почти не оставалось на сегодня срочных дел. Нужно было прицепить к целому луку тетиву от сломанного, осмотреть окрестности: как минимум два направления пока что оставались неизведанными. Ну и проверить содержимое загадочной шкатулки. Но все эти дела не требовали каких-либо сиюминутных действий, и пока что можно было насладиться моментом отдыха для тела… Да и для души тоже. Конечно же, пережитое сказалось на них во многом положительно: сам зельевар смог, наконец, отбросить то чувство вины и обречённости, что преследовало его с самого падения Аренина под натиском чумы. Полегчало и асканке: она, наконец, смогла перебороть свою тёмную половину, тот испорченный и искажённый осколок души, что, если верить словам Совелу, отнюдь не горел желанием мирно сосуществовать с ними, стремясь к прямо-таки обратному. Ну и конечно, они обрели друг друга. После стольких лет, после долгого, тяжёлого путешествия, она смогла открыться и довериться ему, человеку-однодневке – а он полюбил её, холодную и высокомерную асканку.
Но оставались и негативные последствия. Пусть Руфио и привык к долгим путешествиям, очень редко они проходили так спонтанно и напряжённо. Вынужденное питание на подножном корму, неотступная угроза сзади, смутная опасность впереди, и постоянная необходимость двигаться вперёд во что бы то ни стало… Всё это накапливалось, давило тяжким грузом на человеческую душу. По сравнению с тем, что ему пришлось пережить раньше, это испытание было чепухой. И всё же… Зельевар порой ловил себя на мысли, что он подспудно готовится отправиться в путь на следующий день, вместе со своими спутниками, оставляя их убежище позади. Не ведая цели, не зная причины – просто потому что надо было идти. Потому что сзади всегда что-то было. Побороть этот порыв было делом несложным, но само его присутствие нельзя было назвать хорошим знаком.
Ничего. Всё будет в порядке. У них есть дом, есть пища, есть лук и стрелы… Они справятся. Переживут зиму, потихоньку сооружая лодку, а по весне начнут осваивать азы мореходства. И когда они будут готовы – можно будет отчалить на север. К Совиным Когтям. Их окончательному пункту назначения… И его, вечного странника, последнему приюту. Мысль эта не казалась слишком радостной, но… Всё должно иметь свой конец, верно? И его странствия, и его жизнь. Хочется лишь надеяться, что рана в душе Совелу окажется не слишком тяжёлой. Надо будет как-нибудь её к этому подготовить. Ведь он уже не молод, и седина тронула мужские виски, неотступно пробираясь вверх. Но он не так плох: в таком же возрасте он видел деревенских, что выглядели совершенными развалинами. Но он был травником, зельеваром, и немного лекарем – а оттого знал, как продлить хоть немного ускользающую молодость. Ещё время есть…
Ладно. К Урцу. Слишком часто он возвращается к этой теме. Усилием воли Руфио отогнал невесёлые размышления и покрепче прижал к себе асканку, что сидела на скамье рядом с ним, опираясь головой о мужское плечо. Такая хрупкая на вид – и такая крепкая изнутри… И такая усталая. С немалым удивлением зельевар осознал, что его возлюбленная заснула. Похоже, события последних дней уж слишком сказались на ней. Или… Быть может, потому они – эльфы, эрфины, аскане – так долго и живут? Потому что расходуют свои силы экономно и не теряют возможности поспать? А тарлиссы и люди горят как спички. Забавная теория, на самом деле. Подарив своей возлюбленной поцелуй, Руфио аккуратно уложил её на лавку и, стараясь не слишком сильно греметь, придвинул вторую. Вскоре, благодаря его усилиям, Совелу уже спала на двух сомкнутых лавках, прикрытых сверху плотным мягким одеялом. Под её головой лежало второе одеяло, а сверху хрупкое женское тело прикрывали найденные ими в сундуке волчьи шкуры. Сам же зельевар отправился к морю – принести немного солёной воды.
Принёс он воды много. Ещё на пути к шумящему прибоем побережью Руфио пришёл к выводу, что гораздо проще и эффективнее будет просто получить соль. В ней можно будет и мясо консервировать при необходимости. А раз так – то что стоит принести целый горшок морской воды и оставить его выпариваться в печи? Процесс этот займёт порядочно времени, но куда им спешить? С этой мыслью мужчина совершил ротацию посуды, достав из недр раскалённой печки вкусно пахнущий горшочек с ухой и отправив внутрь свою добычу, заодно подкинув дров. Совелу не просыпалась, и, скрепя сердце, зельевар разлил похлёбку по двум мискам – впрочем, следя за тем, чтобы и в горшке осталась еда для спящей асканки. Когда она проснётся, она явно будет не прочь перекусить.
За едой Руфио заметил, что Тиса что-то беспокоит. И отнюдь не лапы: глядя на то, с каким проворством он занял своё место за столом, даже не верилось, что ещё неделю назад у этого гордого охотника были начисто переломаны все конечности. Дело было в чём-то другом. И, задав вопрос, зельевар услышал короткий, но весьма ёмкий ответ:
– Копья плохой. Тонкий, лёгкий, легко ломаться. Нужен крепче.
Конечно… Людские стрелы заметно отличались от зверолюдских. Они летели легче, дальше и быстрее, быть может, били не так сильно… Но, так или иначе, у них было тонкое, совершенно не рассчитанное на сколько-нибудь значительное усилие древко. В качестве копья их было бы использовать затруднительно. Зельевар поднял глаза к потолку, прикидывая, что им важнее: стрелы для лука или копья для маленького охотника… И кивнул.
– Будет тебе пять хороших копий. Остальные нам нужны такими. Хватит?
На том и порешили. Когда с ужином и мытьём посуды было покончено, Руфио выбрал деревяшку получше да покрепче, и, вооружившись кинжалом, начал придавать ей сколько-нибудь удобный вид. За этим занятием мужчина провёл остаток времени до заката, под конец соорудив два вполне себе устраивающих лайсара «копья» и одно, требующее изрядной доработки. Когда же стало слишком темно и нельзя было заняться делом без риска отхватить себе полпальца, зельевар со вздохом отложил кинжал и занялся последним осмотром дома перед отходом ко сну. Бельё сохло, и не было никакой опасности, что оно вдруг решит загореться от шального уголька. Крепкие засовы лежали и на ставнях, и на двери. Пожар им не грозит, а если нежить и проберётся в дом, то точно разбудит всех его обитателей. С этой мыслью Руфио и заснул, крепко, но в то же время нежно прижимая к себе мерно посапывающую асканку.

Пробуждение принесло с собой чувство недовольства. Словно что-то случилось против воли мужчины, словно у него что-то отобрали… А, точно. Совелу уже не лежала рядом с ним, и вместо её изящного тела Руфио прижимал к себе скомканное одеяло. Неужто проснулась раньше него? Неудивительно, с тем, сколько она спала вчера. С кряхтением мужчина слез с их импровизированного ложа… И совершенно неожиданно нашёл свою пропажу. Асканка лежала на дощатом полу, свернувшись клубочком, и мерно посапывала. Секунду-другую зельевар с неодобрением смотрел на свою возлюбленную – но лишь затем, чтобы сделать шаг в её сторону и осторожно поднять на руки. Конечно, она проснулась, и даже что-то сонно пробормотала, совершенно неразборчиво.
– Спи, спи. Время ещё есть.
Он аккуратно положил женщину обратно на их скромное ложе, прикрыл шкурами, выпрямился… И поймал на себе заинтересованный взгляд лайсара. Удивительный он зверёк, этот Тис. Он способен и дрыхнуть как хорёк, и просыпаться от малейшего шума.
– Всё хорошо. Можешь спать дальше.
– Не нужно. Ты сделать хорошие копья. Моя идти охотиться?
Руфио на секунду задумался. Ночь осталась позади, нежить давно скрылась в своём убежище. А Тис, похоже, окончательно оправился от увечья. Если он и впрямь хочет пойти на охоту – почему нет?
– Давай. Только поосторожнее с лапами, ладно?

Надолго сна асканки не хватило: едва зельевар закончил разговаривать с Тисом, сзади послышался шорох сдвигаемых шкур и сонный голос. Мужчина невольно улыбнулся: со сна Совелу всегда казалась ему немного забавной, но при этом и непередаваемо милой.
– Всё то же.  Дров я вчера нарубил с запасом, так что остаётся готовка и охота. А ещё прогулка по окрестностям и неисследованная шкатулка.
И завтрак. Когда и из чего завтрак? Если Тис придёт с добычей к обеду, это уже будет удачей. Было бы неплохо перекусить до этого момента. Опять готовить щи? Не слишком хотелось. Забавно... Прошло два дня в комфорте и уюте, а он уже привередничает. Можно сходить за мидиями к морю, а в идеале хотелось бы орешков. И с мёдом их, с мёдом... При одной мысли об этом у мужчины текли слюнки. Но орехи ещё надо найти, а с этим в начале зимы связаны определённые трудности.
– Зависит от того, что именно ты хочешь – улыбнулся Руфио – Можем прогуляться к морю за ракушками.
За разговором они сняли засовы с окон и дверей, впуская внутрь дома блеклые лучи утреннего солнца и морозный зимний воздух. А ещё – выпуская Тиса. Глядя на то, с каким энтузиазмом лайсар мчался в сторону леса, было сложно представить, что неделю назад он в полной апатии, будучи уверен, что его ничего не спасёт.  Сейчас он словно стремился отыграться за долгие дни вынужденного бездействия.
Проводив их спутника взглядом, зельевар с асканкой вернулись обратно в дом. Предстояло ещё посмотреть, высохло ли бельё, и... Ой!
Мужчина вздрогнул от неожиданности, ощутив рядом с собой стройное и гибкое тело своей возлюбленной, что совершенно внезапно решила подарить ему поцелуй. Чувство тепла и нежности заставило Руфио в один миг оставить все тревожные мысли. Не мешкая, он повернулся к Совелу и заключил её в крепкие объятия, дополнив их нежным поцелуем в губы.
– Всё в порядке. Просто ты спала на полу. Опять нежить?
Так приятно было прижимать асканку к себе, согревать её своим теплом, нежно гладя по волосам и любуюсь её прекрасным лицом... Такая тема как нежить казалась совершенно лишней и неуместной. Всё портила. Зельевар улыбнулся и нежно потёрся своим носом о носик женщины. Так мило и так непривычно...

Кажется, привередливость мужчины немного удивила, а вместе с тем позабавила Совелу. Или ему только казалось? Зельевар ещё некоторое время полюбовался глазами своей возлюбленной, которые казались ему сейчас наполненными искрящимся и переливающимся светом, пусть и подёрнутым лёгкой дымкой сонливости. Конечно же, она не выспалась на полу. Сколько она там пролежала? И, что ещё более важно - сколько она там просидела, чутко бдя, подобно дозорному в ночи? Каким бы ни был ответ, оставалось очевидным, что подобные упражнения немало изматывают. И ведь что самое обидное - они совершенно бессильны. Можно попытаться выследить тварь днём, попросив Тиса отыскать логово нежити по запаху... И что дальше? Серебра у них нет, из стали - кинжал да стрелы. Зажигательная смесь осталась далеко позади, на пепелище разрушенной деревни, и даже оставшиеся нетронутыми флаконы наверняка уже разлетелись в клочья: формула всё ещё оставалась нестабильной. Повторить её здесь у них не выйдет: где найти чешую саламандры у моря, на северной окраине Вольного леса? Ответ очевиден. Как минимум, половину ингредиентов для зельеварского "Белого серебра" они найти смогут: стрелы, покрытые таким составом, для нежити окажутся смертельны. Вот только это не меняет того факта, что вторую половину ингредиентов получить им тут не получится никак в принципе. Что ещё остаётся? Разве что огонь. Но тыкать горящей головнёй в опасную тварь... Это наивно и глупо.
Эти тяжёлые раздумья не покидали головы Руфио, пока они шли с горшками в сторону моря. За ночь одежда почти высохла, оставаясь слегка влажной лишь в паре-тройке особо проблемных мест, но дискомфорта это почти не причиняло. Царил практически полный штиль, однако маленький ночной шторм успел поднять достаточно мути, чтобы набегающие редкие волны оставляли за собой шлейф грязной пены. Да и сама вода прозрачной точно не могла называться. Мидий приходилось искать чуть ли не на ощупь. Радовало при этом лишь то, что в северных краях морские ежи - редкость, и чаще всего их иглы не обладают особой остротой. На родине зельевара подобная самоуверенность для них с Совелу бы безнаказанной не осталась. Но тут им удалось остаться почти без ссадин на пальцах и даже набрать полный горшочек поблёскивающих влажными створками ракушек.
Позже, уже у ручья, асканка вновь заговорила о проблеме, что беспокоила их обоих. зельевар лишь нахмурился, ощупывая очередную мидию на предмет коварных песчинок в мантии. Иногда они разрастались даже до небольших круглых камушков, но жемчугом это можно было назвать лишь в насмешку.
- Меня волнует наше бессилие. У нас ничего нет из того, чем мы могли бы навредить нежити - не считая, конечно, огня. Если она проберётся внутрь, то нас ждёт до ужаса весёлая ночка, не находишь?
Мужчина погрузил кисть руки в горшок с их добычей и аккуратно помешал. Затем потянулся ко дну. Вроде песчинок не было. И то славно. Оставалось только сходить за... А, точно, в печи ведь уже есть соль. А он так и не посмотрел, как она там выпарилась. Досадно.
- Предлагаю уже разломать замок у той шкатулки. Думается мне, там что-то поценнее камушек и побрякушек. Вдруг там окажется что-то, что сможет нам помочь? Это было бы слишком большой удачей, но...

Вернувшись домой с их очищенным от водорослей и песка уловом, зельевар первым делом выудил из печи горшочек, что оставался там всю ночь и докинул внутрь свежую порцию дров. Очень скоро ему придётся позаботиться о пепле: медленно, но верно она накапливалась белыми лёгкими хлопьями, в которых сгорело уже всё, что могло гореть. Некоторая их часть вылетала через дымоход, но немало пепла оставалось внутри. Пожалуй, будет не лишённым смысла ссыпать его в отдельный горшочек: раз уж у них есть лук и стрелы, то скоро будет и добыча. Добыча, в честь приближающейся зимы, жирная. А из жира и пепла уже можно варить мыло, что в их положении окажется нелишним. Это первое. А второе… Древесный уголь, древесный пепел, морская соль… Руфио был лишь зельеваром, но он прекрасно знал, что многие алхимические составы под собой имели опору в виде именно таких простых и неказистых компонентов. Вдруг Совелу сможет что-то придумать? Кажется, в алхимии она была достаточно сильна.
Когда в выложенной кирпичом нише вновь весело затрещало пламя, мужчина первым делом осмотрел плоды своей работы. Вода выпарилась почти полностью, наполняя горшок от силы на треть, если не меньше, а стены его были покрыты толстой белоснежной коркой. Прежде чем отправить мидий в печь, зельевар долил туда перенасыщенную солью воду и поставил горшок рядом, сушиться. Потом надо будет счистить соль со стен, и тогда ей можно будет уже пользоваться в чистом виде.
Теперь, пока еда готовилась, у них был момент свободного времени. Конечно, возможных занятий у них сейчас масса: Совелу изъявляла как-то желание потренироваться и освоиться с луком, а Руфио мог бы нарубить ещё дров – в их случае запас кармана не дерёт. Вполне возможно, что чуть позже они именно этим и займутся, но пока что оставалось куда более неотложное дело.
– Меч по мерке Тиса – это будет уже неплохо – с улыбкой ответил зельевар. Конечно же, асканка шутила. На подобные сокровища надеяться не было никакого смысла, но всё же… Чутьё подсказывало мужчине, что внутри шкатулки таится самое главное сокровище сундука. В худшем случае это будет огромный бриллиант. В лучшем – какой-нибудь могущественный артефакт. Но узнать это был лишь один способ…
– Из нас двоих с замками чаще имела дело ты. Мой метод простой: раз ключа нам не светит… Ларчик маленький, железом не укреплён. Я бы разбил петли, чтобы не рисковать содержимым, и попытался бы открыть так.
Подобный метод не слишком устроил Совелу, и мужчина отдал ей сундучок вместе с кинжалом. Лезвие определённо было толстовато для таких целей, но асканка, разумно рассудив, что раскурочить ларчик они успеют всегда, решила хотя бы попытаться вскрыть его более мирным способом. Зельевару только и осталось, что сесть рядом и наблюдать за действиями своей возлюбленной, ловко крутящей в руках вместилище тайн, исследуя все его щели и выпуклости.

[dice=17424-1:10:0:Открытие сундука. Больше семи - удалось взломать замок.]
[dice=5808-1:6:0:Содержимое ларчика:
1 - «Путеводная звезда – указывает дорогу к желаемому пункту назначения
2 - «Пленённый вихрь» - позволяет изменить погоду, однако последствия могут быть непредсказуемы.
3  - «Бутыль Памиты» - зачарованный флакон. Имеет свойством поддерживать объём налитой в него жидкости: в зависимости от сложности состава почти опустошённая бутыль наполняется за срок от трёх часов до суток. Объём – около литра. Бутыль «запоминает» последнюю налитую жидкость.
4 - Волшебное зеркало, с помощью которого, если повезёт, можно с кем-то связаться. Вопрос только с кем.
5 - «Пламя Двуликого» - вводит в панику и калечит нежить
6 - «Искра жизни» - один раз исцеляет от смертельного ранения.
]

Дальнейшим исследованием содержимого ящика занималась уже Совелу. Отобрав у мужчины кинжал, она аккуратно вытащила из-под песка порядком набухший и расползшийся кожаный футляр. Больше всего он напоминал ножны, но, после всего, что ему довелось пережить, утверждать наверняка было сложно. Можно было лишь с уверенностью сказать, что внутри него что-то было, потому что он не повис как дохлая рыба, когда асканка держала его на весу: в нём определённо имелся какой-то внутренний стержень. Всерьёз заинтересовавшись этим, женщина отдала зельевару их единственный кинжал и занялась аккуратным распаковыванием футляра. Было сложно сказать, что она пытается сделать: разорвать его, преодолевая почти несуществующее сопротивление истлевшей кожи, растянуть по швам или открыть тем способом, который подразумевался создателями этого аксессуара. Сам Руфио наблюдал за этим процессом лишь краем глаза, стараясь вытащить из-под мокрого и слежавшегося песка что-то широкое, лежащее у самого дна. Пожалуй, эту затею стоило оставить: уж больно тяжёлым был груз сверху. Надо будет выйти на улицу и ссыпать хотя бы его часть. Или в обрушившуюся комнату, чтобы далеко не ходить… Мало того, что дом насквозь провонял рыбой – так теперь ещё и песок будет вслед за ногами тянуться. Ну уж нет.
Бросив бессмысленные попытки, зельевар попытался осторожными движениями кинжала прощупать остальную часть внутреннего пространства ящика, и почти сразу натолкнулся на второй предмет. Он лежал совсем недалеко от поверхности, и было неясно, как они вытащили тот чехол, но не потревожили его. Руфио уже почти вызволил находку из песчаного плена, когда его отвлекла асканка своим удивлённым свистом. Кажется, она всё-таки справилась с чехлом, и там оказалось что-то действительно интересное. Зельевар перевёл свой взгляд на неё, на предмет, что женщина держала в руках, и только покачал головой.
Да уж. Им действительно повезло. Он многое слышал о знаменитой асканской стали – той, секрет которой знают лишь истинные мастера своего дела. Но, признаться, человек многое из этого считал чистой воды выдумкой. Лёгкая, прочная, и время нипочём? Может быть, она ещё и заточку не теряет? Ах, и впрямь не теряет? Ну, может она тогда ещё и разговаривает? Нет? Очень жаль. В общем, Руфио считал изрядную часть рассказов про алерскую сталь лишь легендой, досужей выдумкой. Но вот, кинжал, который не один год провёл в воде – да не в пресной, а в морской, что ест сталь с тем же удовольствием, с каким люди едят иных обитателей этого же моря. И ни пятнышка ржавчины.
– Догадываюсь. И что, на зверушек с ним охотиться будешь?
Конечно, оружие – это хорошо. Оно бы им пригодилось в битве с мотыльком, в бою с янтуром… Но сейчас-то то? Нежить? Если алерская сталь смертоносна ещё и для нежити, то это будет уже просто какой-то сказкой, в которую было слишком непросто поверить. Защищаться? От кого? Вряд ли в радиусе нескольких лиг отсюда найдётся ещё хоть одно разумное существо кроме них троих.  Так что, несмотря на радость, кинжал оставался для них не слишком нужной находкой. А ещё Руфио немного не нравился тот блеск в глазах асканки, который появился, едва та коснулась клинка. Он почему-то напоминал мужчине о тех не столь далёких временах, когда Совелу была холодна и расчётлива, точно знала кто ей нужен, а кто лишь обуза для неё… Зельевар повёл плечами и вернулся к исследованию содержимого ящика. Нужно же было достать вторую находку… А, Урц побери.
– Думаю, и этот тебе пригодится.
Второй футляр, зеркальное отражение первого, показался среди комьев мокрого песка. Догадаться о его содержимом было нетрудно… Ладно. Пусть Совелу порадуется. А ему стоит поменьше придумывать всяких глупостей.

Сражение насмерть, охота на двуногую дичь… Зельевар лишь едва заметно пожал плечами, не желая продолжать бессмысленный спор. С кем она собралась сражаться? С нежитью, которой что обычная, что асканская сталь по большей части до одного места? Или с прежним обитателем этого дома, который, как показывала практика, всё же оставил это место позади и не намеревался в будущем сюда возвращаться? Спору нет, если на островах им будут не рады, то клинки им пригодятся… Но спасут ли? Как бы не старалась Совелу, она не перережет всех, даже если захочет. А если им придётся уйти в глушь и дичь, ловить рыбу и жить, не привлекая к себе лишнего внимания, то с тем же успехом они могут остаться здесь. Да и сам восторг асканки не слишком нравился мужчине. Клинки были поистине произведением искусства, с этим поспорить было трудно. Они заслуживали восхищения – это было бы лишь малой данью почета тому мастеру, что их создал… Наверняка замучав при этом пару-тройку человеческих рабов, но это уже детали. Проблема была в другом. В том лихорадочном блеске глаз женщины, в том, как она нежно сжимала рукоятки кинжалов. Совелу явно хотелось их испытать в деле, и, хотя за себя с Тисом Руфио мог не беспокоиться, сама эта тяга к кровопролитию вызывала у зельевара лишь отвращение.
Не желая подкидывать лишних дров в пламя уже готовой зародиться ссоры, мужчина схватился за не слишком сильно полегчавший с прошлого раза ящик и, крякнув от натуги, оторвал его от стола. Тонкая шелестящая струйка песка отмечала его шаги всю не слишком долгую дорогу до двери, что вела на улицу. Пожалуй, он даже не будет ставить ящик на землю: так на весу и освободит его от всего содержимого. Навряд ли там было что-то хрупкое… И вообще, будь снаружи ещё светло, это и было бы лучшим способом исследования находки: высыпать песок вместе со всем остальным, а затем уже осторожно его разгрести. Руфио догадывался, что внутри ещё что-то есть: ведь цеплялся он внизу лезвием за что-то. Ну ладно, главное – ссыпать ту часть, что сверху, а уж потом можно будет осмотреть всё как следует. Скрипнула дверь, пахнуло морозным воздухом… Который почему-то ужасно пах мертвечиной.
Стоило мужчине осознать этот факт, как события пошли развиваться со стремительностью, которой никто не ожидал. Из тьмы протянулась истлевшая рука, вслед за которой последовало тёмное, бесформенное нечто. Тут же нанесла удар асканка: сначала ногой по прогнившему черепу твари, а затем, внезапно, по ящику на руках зельевара. Обескураженный происходящим, Руфио не смог удержать свою ношу, и та полетела вперёд и вниз, с грохотом обрушиваясь на тварь и на пол, щедро рассыпая промокший песок по полу прихожей. В самом его центре угадывалось что-то ещё, но сейчас рассматривать, что же там лежало, не было времени совершенно. Вместо этого мужчина метнулся в сторону, уходя от атаки нежити. На глаза ему попался лайсар, безуспешно борющийся с кинжалом, что составлял где-то половину его веса. Оставалось только надеяться, что он справится: ведь кинжалов было два. Вторым занялся уже сам Руфио. Подхватив клинок со стола, мужчина прикинул его вес, балансировку… Бойцом человек был не лучшим, и обычно пользовался лёгкими одноручными мечами. Но сейчас ситуация располагала совсем к другому, и времени на размышления особо не было. Говорят, настоящий мастер своего дела способен хорошо бросить любое оружие, но с балансированными кинжалами справляются даже новички. Ну-ка…
– От двери!
Асканка успела среагировать. Впрочем, это было скорее предосторожностью: просто зельевар не слишком верил в собственную меткость. Бросок – и клинок вонзился в бревно стены рядом с дверным проёмом, чуть подрагивая рукояткой. Совелу оставалось лишь протянуть руку и взять его. Чуть сложнее было со вторым кинжалом, что застрял меж досок пола…

Пока что шансы складывались не в их пользу. Несмотря на все усилия зельевара и лайсара, Совелу так и не смогла добраться до своих новоприобретённых кинжалов. Даже наоборот: нежить, придя в себя после неожиданной для них всех встречи, решила контратаковать. Сердце мужчины замерло, когда тварь бросилась на его возлюбленную – но, к счастью, асканка не собиралась так легко сдаваться. Вспыхнул свет, очертив в воздухе какой-то странный символ, оставив за собой напоминание в виде скачущего в глазах солнечного зайчика, и незваный гость отлетел к стене… Но, увы, не впечатался в неё спиной. Нежить ловко, словно кошка приземлилась на все четыре лапы, и с всё той же хищной грацией повторила атаку. В её стремительных действиях была своя красота, мрачная и смертоносная… Совершенно неожиданная для такого рода существа.
Огонь… Огонь! Руфио метнулся к печке, только лишь заслышав первые слова Совелу. У них нету серебра, но пламя, жаркое и очищающее, всегда было второй смертельной для нежити любого вида вещью. Мужчина оттолкнул в сторону заслонку, что тут же с грохотом упала на пол. В жаркий зев печи тут же сунулся Тис, но мгновенно отпрянул, едва не опалив себе нос. Огонь уже утих, и вяло потрескивал лишь в глубине ниши, однако раскалённый кирпич щедро отдавал накопленное за день тепло. Да и подёрнутые белым снегом пепла угли тоже горели алым. Достать огонь оказалось задачей весьма проблематичной. Зельевар спешно отошёл от печи, чуть не налетев на асканку. У них оставались ещё дрова, много дров. Среди них была и ветка, уже достаточно просохшая, чтобы послужить недолговечным, но вполне себе жарким факелом. Только бы успеть её схватить… Конечно, всегда оставался крайний вариант. В малодушии Руфио было обвинить трудно – уж сколько раз он подвергал свою жизнь опасности, спасая Совелу. Но до логова нежити с углями в руках он не добежит, даже спалив до костей обе кисти. А значит, в данном случае самопожертвование окажется и впрямь бессмысленным и ненужным.
Ему удалось. Пока мужчина зажигал длинную, фута в четыре ветвь, тварь за спиной вновь напала на асканку, заставив зельевара в душе обмереть на секунду, но вновь её оттолкнул шаманский барьер. Пока что им везло… Но каждая следующая атака могла увенчаться успехом. У них оставалось не так много времени. На секунду в голове Руфио мелькнула мысль: а что если Совелу своими чарами сможет вытолкать нежить за дверь, а они закроются в доме и переждут ночь? А затем, уже днём, нападут сами. День для усопших самое неприятное время: даже для тех тварей, которых солнце не убивает, дневной свет неприятен и зачастую дезориентирует. Быть может…
Нет. Не время обсуждать планы. У Совелу в этом деле опыт наверняка побольше, а пререкаться в критический момент – верный способ отправиться в Светлую Обитель раньше времени. Руфио вытащил из печи свой импровизированный, пышущий жаром факел и ринулся в сторону выхода, стараясь не подпалить по пути дом. Если они сожгут это место, вместе со всеми своими припасами… Пожалуй, им останется только лечь и умереть. По крайней мере, ему точно: его возлюбленная на пару с Тисом наверняка выживут. А вот его холода доконают. Да и еды на троих точно не хватит.
Облысевшие деревья скрадывали и без того тусклый свет луны, что светила едва ли не в четверть своей полной силы. Её холодного белого света в сочетании с плящущим, неверным светом огня на вершине ветви, дающим больше света, чем теней, позволяло вовремя огибать особо большие кочки и ямы… Но не более того. С каждым футом пройденного пути в душе мужчины крепла уверенность, что на этот раз сломает он именно ногу. Но пока что им везло. Пока что. Сзади раздалось негромкое, но холодящее кровь рычание. Близко. Слишком близко.
– Отцепись, тварь!
С фырчанием охваченная огнём ветка прошла перед мордой нежити, заставив её невольно чуть отступить. Но имелись и плохие новости. По мере того как прогорали тонкие веточки, огонь утихал, становился всё скромнее и слабее. Зельевар был уверен, что такими темпами к логову порождения тьмы они донесут очень горячий, но лишь уголёк. А поджечь им гнилую, промокшую лодку будет ой как тяжело…

Ледяные когти страха терзали сердце мужчины. Страха не за себя – за Совелу, которая осталась сзади, прикрывать его отход. Странно… Когда они боролись с янтуром, зельевар не так сильно за неё переживал. Но тогда у них было оружие, грозное и опасное даже для них самих. Будь у них хоть один флакон той огненной смеси сейчас – и нежити бы пришлось ох как несладко. А сейчас у них был гаснущий огонёк на конце палки, пара кинжалов из асканской стали да шаманское мастерство Совелу. Пока что оно спасало их жизни… Но сколько это ещё продлится? Ещё тогда, в доме, тёмной твари удалось положить женщину на лопатки, и лишь мистический барьер спас её от скорой расправы. Ещё никогда Руфио не приходилось видеть таких отродий: наполовину из плоти, наполовину из тёмной мглы, причудливый гибрид призрака и восставшего истлевшего трупа. Как это произошло? Какая магия смогла оживить такое нечистое порождение? Он не знал. Да и асканка тоже вряд ли смогла бы ответить на этот вопрос. Главным было другое: как с ним бороться? Зельевар слабо разбирался в шаманизме, и однажды это незнание ему дорогого стоило. Но он слышал, что, в отличие от магов, сила шамана очень сильно зависит от места, где он взывает к духам. И если в городе он навряд ли сможет что-то противопоставить мало-мальски толковому магу, то в лесу ситуация кардинально меняется. Оставалось только надеяться, что это место как раз подходящее… И бежать за лайсаром, ориентируясь больше на слух, чем на зрение: света от высокой ущербной луны хватало лишь на то, чтобы более-менее разбирать дорогу. Любая ямка могла поставить точку в отчаянной попытке Руфио сделать хоть что-то, следуя приказу его возлюбленной.
Овраг зельевар заметил вовремя. Только вот чего он не заметил – так это кривых корней вырванного ураганом дерева, что так удобно подвернулись под ноги. Мужчина растерянно взмахнул руками, повиснув в воздухе на мгновение – и продолжил своё движение вперёд и вниз, только теперь в форме полёта, а не бега. Холодная, покрытая инеем и снегом земля крепко ударила его в грудь, ветки какого-то куста внизу пребольно ударили по лицу, выбивая слёзы. К счастью, палка, с тлеющим на конце угольком уцелела: даже более того, при падении она прочертила в воздухе красивую алую дугу. Жаль, лицерзреть это было некому… Кряхтя, Руфио поднялся на ноги, нашарил их единственный источник огня (ну вот почему он не взял один из огненных артефактов! У них их было столько, что хоть двери подпирай) и шатающейся походкой направился к угадывающейся неподалёку перевёрнутой лодке, больше всего напоминающей причудливую раковину какого-то морского обитателя. Здесь, у оврага, деревья расступились, и в лунном свете можно было прекрасно увидеть и то, что эта лодка прогнила насквозь, и точно им не пригодится. В паре шагов от неё в глинистом склоне виделось отверстие не то маленькой пещеры, не то особо крупной норы. Аккуратно растущие кусты, среди которых виднелась горка истлевшего тряпья, прикрывала вход, однако облетевшим ветвям почти ничего не удавалось скрыть.
Ну, вот оно, логово нежити. Прогнившая, промокшая насквозь, покрытая наледью лодка. А вот его источник огня. Зельевар подул на уголёк, заставляя тот вспыхнуть ярко-ярко красным, поднёс к дереву… Нет. Чуда не произошло. Заблестел влагой в серебристых лучах тающий иней, и всё. Мужчина вымученно засмеялся и ткнул палкой в гнилые доски обшивки, подняв в воздух сноп ярких искр. Бесполезно. Без Совелу он ничего не сделает, а асканка осталась прикрывать его отход. Так им и суждено погибнуть… Урц подери, он никогда не сомневался, что погибнет в самых дурацких обстоятельствах – но почему именно сейчас, когда ему удалось найти свою любовь? И погибнуть, скорее всего, вместе с ней…
Руфио стиснул зубы и зарычал. Опять это отчаяние, опять это чувство беспомощности. Однажды оно взяло верх, и тогда лекарство, которое могло бы спасти весь этот дурацкий мир, так и не оказалось доведено до ума. Что же будет теперь? Он всё бросит, зарыдает и сбежит? Вот уж нет. Гнать это чувство. Давить, душить, топтать – главное, не дать ему развиться и захватить власть. Хватит бегства. Он будет сражаться до конца. До горького конца, раз уж на то пошло. Мужчина опять раздул уголёк, поднёс его к гнилым обломкам. Главное заставить гореть хоть кусочек. А там будет легче.
За спиной раздался треск и шорох. Кто-то третий решил к ним присоединиться. Нежить? Или это Совелу? Зельевар мгновенно развернулся на месте, перехватив ветку с угольком на конце поудобнее, словно копьё. Если это тёмная тварь – то ей не поздоровится.