Капитан колебался недолго. В конце концов, кто такая эта женщина – вызывать его на поединок? Какая-то простолюдинка, невесть откуда взявшая и нацепившая на себя два клинка… Конечно, она вполне могла и впрямь оказаться аристократкой. Об этом говорили манеры, говорила её уверенность в себе. Но в таком месте, на краю света, без грамоты и перстня? Единственный вариант, который объяснял бы подобное стечение обстоятельств – перед ним была изгнанница, на которую правосудие Империи уже не распространяется.
В любом случае, какая ему разница? Их послали сюда с одной-единственной целью: забрать Скованный Вихрь и вернуться с ним в Совиную Гавань. Заказчик дал им примерный регион поисков – место, где недавно разразилась непонятная, неуместная буря. Про других велтаро ничего сказано не было, а что случается за пределами Империи, там и остаётся. Было бы неплохо, конечно, дать ребятам выпустить пар: в плавании хоть и меньше месяца, но всё равно, возможность поднять боевой дух лишней не бывает. Хм, быть может, ей и удастся воспользоваться, если боль пробьёт лёгкое или другие не столь важные органы. Тем более, решится вопрос, что с ней дальше делать.
– Валяй – согласился капитан и перевёл свой взгляд на человека. Ещё не дряхлый, но уже стареет. Не долго проживёт, не слишком силён. Или ей не удалось никого получше, или в нём есть какая-то другая, особая ценность. Знание? Волшебство? Плевать, он ответит. А начнёт артачится… Или последует за хозяйкой, или придётся чуток помочь ему разговориться.

Огромного труда стоило зельевару не сорваться с места, когда один из незваных гостей вскинул своё оружие. Хотелось прыгнуть к асканке, толкнуть её, убирая с линии огня, принять снаряд своим телом – что угодно, лишь бы не пострадала она. Хоть они и проговаривали этот момент с Совелу, хоть она и предупреждала его не делать глупостей, даже из стремления защитить её – всё равно, страх за возлюбленную холодными когтями сжал сердце мужчины, перехватывая дыхание. Оставалось только верить в её силы, в то, что она действительно знает, что делает. Если она погибнет… Смерть, рабство? Всё равно. В последний раз, когда жизнь опустила его на самое дно, выбила из под ног опору и лишила всего, что Руфио имел, ему всё-таки удалось выкарабкаться. Благодаря асканке, что поначалу тащила его за шиворот исключительно из соображений выживания и безопасности, а затем и полюбила. Без неё, да на заре жизни, ему останется лишь умереть.
Но самого страшного не случилось. С яркой вспышкой, более похожей на эффект какого-то алхимического состава, нежели на шаманские чары, арбалетный болт соприкоснулся с невидимой стеной… И исчез. Точнее, не исчез: просто перестал нести угрозу. Зельевар удивлённо моргнул, глядя на то, как в воздухе медленно кружит древесная труха, неспешно опускаясь вслед за рыжим облаком ржавчины, в которую обратился стальной наконечник. Эффектная демонстрация, ничего не скажешь. Совелу удалось удивить не только человека и лайсара: все пассажиры шлюпки теперь во все глаза смотрели на женщину, что смогла не уворачиваясь и не нося доспехов выжить после выстрела из арбалета почти в упор. Удивился и предводитель велтаро, однако сдерживать свои эмоции у него получалось лучше всех.
– Возможно, ты смогла этим что-то доказать, женщина. Возможно. Хорошо, я буду говорить с тобой.
Отступить, не теряя лицо весьма непросто. Особенно перед женщиной, перед низшим существом, в момент, когда на тебя смотрят твои подчинённые. Он предпочёл решить вопрос радикально, приказав устранить основной источник проблем, однако результат сыграл асканке на руку. С другой стороны, теперь, когда другие члены команды видят, на что способна эта женщина, переговоры с ней не слишком повредят его репутации. Предводитель моряков чуть оскалился, пренебрежительным взглядом окинув стоящих напротив него. Женщина, человек и животное. Что ж, бывало и хуже.
– Опустите оружие. Она наверняка блефует, но резон в её словах есть.
Приказывать дважды капитану не пришлось: его подчинённые и так не горели желанием иметь дело с беловолосой ведьмой, способной творить невесть какие чудеса. А велтаро уже шёл по песку навстречу Совелу, остановившись где-то в пяти шагах от неё.
– Мне нужен артефакт, женщина. Где-то в этих краях наш наниматель определил эпицентр магической бури, которую мог создать лишь один предмет. Он выглядит как кристалл хрусталя, мутный внутри, с проскакивающими разрядами. Рекомендую отдать его мне – и тогда мы больше никогда друг друга не увидим.

Если раньше и имелись определённые сомнения в происхождении асканки, то сейчас вопросов никаких не осталось. Ещё по первоначальной наглости в женщине можно было определить аристократку… Или просто обезумевшую от страха беглянку. Теперь же, когда она продемонстрировала в довесок к манерам ещё и уникальные умения, приходилось признать: стоящая перед ним относится к знатному роду. А значит, грубой силой обойтись не удастся. Быть может, в ближайшее время есть смысл согласиться на её условия: и он, и она сохранят лицо, да и артефакт для мага они заполучат. Расклад событий, который устраивает всех… Или почти всех. Как-никак, женщина на корабле – не лучшая примета, да и лишние голодные рты тоже не подарок. Но ради услуг шамана…
– Хорошая сделка. Я согласен, женщина… Но только если ты покажешь мне артефакт. Хоть шаман на борту и будет полезен, мне вовсе не улыбается тащиться в эти края вновь лишь потому что ты решила мне солгать.
Вопреки опасением велтаро, беловолосая согласилась, и вскоре в её руках под тусклыми лучами зимнего солнца заблестели гладкие, чуть ребристые на ощупь грани идеального кристалла. Со времён прошлой разрядки он успел вновь накопить немного разрушительной энергии, и внутри потихоньку набухала, ширилась грозовая туча, то и дело выстреливая в стенки камня крошечными электрическими разрядами. Некоторое время асканец внимательно разглядывал артефакт, впрочем, благоразумно не стремясь им завладеть: недавняя демонстрация силы ещё жила в его памяти. Затем он медленно кивнул.
– Хорошо, женщина. Это он, Скованный Вихрь, артефакт, который мы ищем. Мы держим путь до Совиной Гавани, однако зайдём в Лондо, чтобы пополнить припасы. Ты вольна выйти в любом порту, в каком пожелаешь. Я вижу – мужчина быстрым взглядом окинул стоящих на берегу, особое внимание уделив туго набитым сумкам – Что вы уже собрали все вещи. В таком случае…
Капитан повернулся к своим подчинённым, что до сих пор оставались в лодке. Очевидно, что возвращаться им придётся в два захода: меньше всего велтаро ожидал, что ему придётся в этом деле брать на борт пассажиров. Но сделка была заключена, и оставалось только лишь следовать её условиям… Пока что.
– Вы, трое! Остаётесь пока что на берегу. Обшарьте дом, не осталось ли там чего полезного. А эти поплывут с нами.
Соглашение было достигнуто, и зельевару оставалось только лишь облегчённо выдохнуть… Украдкой, правда. До конфликта дело не дошло, и все остались целы. Более того: стараниями Совелу, они получили место на корабле, который идёт… Куда? Ладно, когда им удастся остаться в уединённом месте, он всё узнает.
И почти тут же мужчине пришлось войти в роль раба. Стоило ему попытаться сделать шаг внутрь лодки, как человека грубо одёрнули. Встретившись взглядом с капитаном, зельевар понял свою ошибку, и попытался выразить смирение. Получилось это у него не столь хорошо, и велтаро с силой оттолкнул его, заставив плюхнуться прямиком на песок.
– Научи своего раба манерам, женщина, пока мне не пришлось этим заняться. Без кандалов, ему следовало сломать ногу… Но раз уж она цела – то пусть поможет толкать шлюпку. И не лезет впереди господ.
Скрывая гнев, Руфио пришлось ждать, пока все погрузятся на борт и затем, в паре с другим велтаро толкать тяжёлую шлюпку с песка, по колено в воде. Залезть внутрь оказалось не так уж просто: благо, помогать ему никто не спешил. Вёсла поскрипывали в уключинах, и капли влаги дробно постукивали по доскам настила. Предводитель аскан прежним недоверчивым взглядом продолжал бурить незнакомку и её окружение.
– Для тебя найдётся отдельная каюта. Твой… Пёс… Должен будет оставаться там: на борту для него нет места. Рабу же место в трюме, вместе с остальными. Это мои условия, женщина.

Женщина заняла место в своей каюте вместе со своим диковинным питомцем, раба же бросили в трюм к ему подобным существам… Всё складывалось не так уж и плохо. Капитан бросил последний взгляд на зачарованный кристалл, прежде чем спрятать его обратно в карман. По-видимому, старая шкатулка не сохранилась. Плевать. Заказчика интересовал лишь сам камень, и ничего больше. Скованный Вихрь, со слов мага, даровал возможность управлять погодой куда более эффективно, нежели с помощью магии, примерно на уровне шаманов – но при этом без оглядки на возможные последствия, куда более свободно. Правда, имелся один нюанс: пускай артефактом мог пользоваться и не-маг, обращению с ним нужно было учиться. Неподготовленный разумный, воспользовавшийся Скованным Вихрем, может запросто высвободить всю энергию за раз и призвать бурю… Как, по-видимому, и произошло. Так что пускай призывом ветра займётся асканка, а он и его команда будут использовать его с максимальной эффективностью.
Женщина на борту не осталась незамеченной – тем более, когда она вышла вновь ми начала творить свои мистические ритуалы. То и дело проскакивали недоумённые и даже откровенно недоброжелательные взгляды со стороны моряков. Велтаро их понимал, и всё же…
– Эрлон, иди сюда.
Привалившийся к мачте асканец, до того оценивающе глядящий на гостью корабля, оторвался от своего занятия и сделал два шага по направлению к главе корабля.
– Да, капитан?
– Я чту традиции, однако эту женщину нам придётся некоторое время терпеть. Она способна говорить со стихиями на равных и сможет умиротворить море. Потрудись передать это другим членам экипажа. Можешь предупредить: она не под моей защитой, но постоять за себя в состоянии.
– Принято, капитан.
Женщина опустила руки, и как по волшебству с юго-запада пришёл ветер. Его направление идеально подходило для выбранного маршрута, однако это не отменяло того факта, что теперь следовало сменить паруса. Боцман уже вовсю раздавал команды, и моряки спешно перекладывали такелаж, когда капитан продолжал провожать холодным взглядом Совелу. Определённо, её стоит потерпеть. Но лишь столько, сколько это будет нужно.

Холодное и низкое зимнее небо, затянутое стальными облаками, очень скоро покинуло Руфио. Когда они поднялись на борт, ещё некоторое время ему было позволено сопровождать Совелу, однако едва их скромные пожитки перекочевали в небольшую каюту, на ноги зельевара надели тяжёлые стальные кандалы, что не только сковывали движения, но и отмечали каждый вынужденно короткий шаг стальным звоном. На своё счастье, он догадался снять свои сапоги и оставить их в каюте асканки: не было никаких сомнений, что в противном случае бы их отобрали матросы. Охая от редких тычков под рёбра, мужчина плёлся в тёмном скрипящем нутре корабля, пока конвоиры не втолкнули его в узкое, пахнущее потом и сыростью помещение. С грохотом закрылась дверь сзади, оставив человека привыкать к своему новому окружению.
– О. Янко вернули. Ян, ты что так рано?
Ещё не приспособившись к темноте, зельевар не мог толком разглядеть ни размера помещения, ни количества народа внутри. Оставалось лишь догадываться по шороху и скрипу досок рядом с собой. И по одинокому голосу, в котором прекрасно слышался талерский акцент.
– Это не Ян. Это Руфио.
– Ба, новые люди. Ну поздравляю, человече. Теперь будем гнить тут вместе, хе-хе. Ты откуда тут взялся-то такой?
На ощупь, стараясь не удариться головой о низкий потолок и ни на кого не наступить, мужчина двинулся в сторону звука. То и дело его ног касался холодный металл чужих оков, реже – чужие, оказавшиеся на проходе конечности, владельцы которых отвечали на подобное крепким матерком. В конце концов, зельевару удалось найти уголок, где он смог приткнуться.
– Мы… - начал он, и вдруг вспомнил, что даже среди рабов могут быть доносчики. Умолк. Заговорил вновь.
– У моей хозяйки оказался артефакт, который заинтересовал капитана. Она пока что гостья на его корабле.
Ответом ему было крепкое, здоровое ржание.
– Баба на корабле? Да она у тебя явно не пальцем делана, человече. Уверен, что её там по кругу не пускают сейчас-то?
Руфио сжал кулаки, напоминая себе мысленно о том, в каких обстоятельствах находится.
– Уверен.
– Тогда и впрямь не промах. Мы…
– Заткнитесь там, подонки! – донёсся окрик с весьма сильным акцентом из-за двери. На минуту где-то повисла тишина, но вскоре разговор вновь продолжился, уже шёпотом. Руфио успел познакомиться со всеми пленниками, коих оказалось не много, не мало – четырнадцать человек. Как правило, рабов использовали для работ, требующих только силы: поднятие якоря, швартовка, и, конечно же, гребля в безветренную погоду и при подходе к берегу. Руфио только оставалось, что порадоваться за Совелу: благодаря ней, у них надолго будет попутный ветер. Большинство рабов оказались пленёнными талерцами, однако среди них имелись и два легирца, и даже один аренинец, невесть как попавший в лапы аскан. Впрочем… Ему ли об этом говорить, выходцу с Архипелага? Сыро, тесно, холодно… Мужчина чуть плотнее прижался к переборке, слушая шепотки асканских пленников. Пора привыкать к новому дому на ближайшее время. Вот только на какое?

Остаток дня не принёс зельевару ничего нового, если не считать более близкого знакомства со своими новыми спутниками. Наконец вернули Яна, что прилежно крутил лебёдку якоря на палубе, и в узком закутке стало ещё меньше места. Ничуть не облегчал ситуации и тот факт, что люди по возможности пытались отдалиться и от двери, которой можно было получить ощутимый удар, и от смердящего в дальнем угле ведра. Сама мысль о долгом путешествии казалась невозможной… А они жили тут месяцами напролёт, лишь иногда сходя на берег вместе со своими хозяевами, чтобы на долгую зимовку перебраться в немногим менее тесное и холодное место. Сейчас, когда Империя активно продвигалась на юг, без труда сокрушая разрушенные чумой королевства, рабов было куда больше и ценились они не столь высоко. Но в любом случае, разбрасываться ими просто так тоже никто не стремился. От рабов же Руфио узнал слухи, что наверняка были бы небезынтересны Совелу, будь он в состоянии их ей передать: движение на юг сдерживали крепнущие междоусобицы среди Домов, что грозили перейти в полноценную гражданскую войну в ближайшие годы.
Сквозь просмоленные доски потолка не пробивался ни один лучик света, и оттого о наступлении ночи зельевар узнал далеко не сразу. Пришли надсмотрщики и увели одного из рабов, заставив того убрать грязное ведро. Вернулся тот достаточно скоро, неся в другой руке средних размеров кувшин с водой и небольшой мешочек. В кувшине нашлась затхлая, чуть солоноватая вода, в мешке – чёрствые сухари, которыми можно было бы без проблем колоть орехи. Меланхолично обгрызая сухарь, Руфио думал, что ему всё же немного повезло: как-никак, перед тем, как очутиться в этом месте, ему удалось несколько дней хотя бы поесть вволю. К слову, если верить Яну, на корабль перекочевали и их с Совелу запасы копчёной рыбы. Правда, навряд ли она достанется простым рабам… Разве что раз в неделю, чтобы не чахли совсем.
Пленники уже спали, прижимаясь друг к другу в стремлении хоть как-то согреться, а зельевару всё никак не спалось. И дело было даже не в громоздкой холодной цепи, что сковывала его лодыжки и не в холоде либо голоде. Его беспокоила мысль о Совелу. Как она там? Руфио знал, что асканка себя в обиду не даст. Но она оставалась одна, на корабле, полном рослых и крепких велтаро, среди которых, очевидно, не только моряки, но и воины. Пираты, кто ж ещё. Если что-то пойдёт не так, у неё есть все шансы забрать с собой на тот свет не менее десяти противников. Но рано или поздно, её сомнут. Хотя вроде и договорённость была достигнута, и её услуги были действительно нужны капитану…
От невесёлых мыслей мужчину отвлекли негромкие скребущие звуки за дверью. Зельевар невесело усмехнулся. Сыро, холодно, тесно, так ещё и мыши. Или крысы. Вот за этих пассажиров капитану должно было быть стыдно. Интересно, что случается чаще: рабы едят мышей или крысы кусают невольников за пальцы ног?

По-видимому, скребли не крысы. Или он уже начал сходить с ума? Да нет, как-то рановато, пожалуй. Так или иначе, неведомое существо прекратило скрести дверь и тихо позвало его по имени неуловимо знакомым голосом. К сожалению, или к счастью – не асканским.
От тускло мерцающего в ночной тьме окошка зельевара отделяло не столь большое расстояние, и тем не менее пройти его в тишине оказалось ужасно трудной задачей. Поддерживая одной рукой цепь, мужчина был вынужден ковылять в полусогнутом состоянии, опираясь на скользкую и сырую стенку трюма. Наверняка всё это было уже давно продумано и выверено умными и расчётливыми велтаро, которые меньше всего хотели, чтобы их пленники сбежали или, чего хуже, вдруг решили подкрасться в ночи и напасть на своих хозяев. До чего же мерзкий обычай… Многие люди не видели в нём ничего плохого, однако на Лазурном архипелаге рабство отнюдь не поощрялось. И теперь Руфио как нельзя лучше понимал почему.
Мокрые доски под ногами почти не скрипели, предусмотрительно поднятая цепь едва шелестела… Так или иначе, ему удалось добраться до двери, по-видимому, никого не разбудив. Очень хотелось бы на это надеяться: будучи временными попутчиками, рабы могли бы запросто повернуться против зельевара, заподозри они в нём подсадную утку. Наверняка бы ему удалось как-то отбрехаться, но проверять особо не хотелось, равно как и давать им лишнюю пищу для размышлений и подозрений.
В сплошной тьме мужчина поднёс лицо к забранному решёткой отверстию, силясь угадать, кто же мог его посетить. Правда, особых вариантов не оставалось: либо это Тис, либо всё-таки сама Совелу. Так что зельевар почти не удивился, когда его обоняния коснулся слабый, едва уловимый запах трав и чуть влажной шерсти. Запах лайсара. Кажется, в темноте угадывались и очертания его мордочки… Но то мог быть лишь обман зрения.
– Тис, ты? Я рад тебя видеть, друг. Но если кого-то из нас заметят – у нас обоих будут неприятности.

По-видимому, Тис осознавал всю опасность ситуации не меньше, чем зельевар. Говорил он коротко, ещё короче, чем обычно, и настолько тихо, что самому мужчине было нелегко расслышать слова пушистого охотника. Наконец, сквозь тесные прутья решётчатого окошка протиснулся некий предмет… Но какой? Мужчина задумчиво перебирал в руках не то брошь, не то амулет. Плоский, чуть шершавый на ощупь, кажется, из кости. Что это было? Уж точно не украшение. Совелу могла бы ему передать оружие – но не стала. Значит, это что-то лучше, и, зная её – наверняка шаманской природы. Спрятав подарок в карман, Руфио вновь подхватил свою цепь и принялся медленно ковылять подальше от двери, дабы не вызывать ничьих подозрений. Вовремя: из коридора донёсся далёкий, но неумолимо приближающийся шум пары сапог о дерево палубы. Часовой, он же надсмотрщик. Всё-таки Тису не удалось пробраться совершенно незамеченным, но по крайней мере его не схватили. Зельевар уже вновь полулежал, привалившись спиной к холодному и сырому дереву обшивки, когда велтаро достиг двери. Полуприкрыв глаза, мужчина ожидал, пока тот уберётся восвояси: уж больно долго он стоял у двери. Наверняка что-то заподозрил. Однако проверять свои подозрения асканец не стал и вновь зашагал восвояси. Руфио вздохнул и вновь нашарил кончиками пальцев амулет. Надо бы его понадёжнее перепрятать перед сном, а то мало ли… Вполне могли украсть и не только члены команды, но и другие пленники, как он. Интересно, зачем ему это? Обманут… Обманут как? Не доставят к островам? Выбросят в море в водах неподалёку? Или… Или просто выкинут Совелу без вещей или хотя бы без него? Любой вариант был ничуть не лучше остальных. Тревожно, тревожно… Подарок асканки занял своё более-менее безопасное место за подкладкой одежды, а зельевар всё пытался придумать способ помочь им троим в случае обмана капитана – и не находил его. Наконец, беспокойный и тревожный сон овладел им. Над морской гладью дул лёгкий ветерок и светила луна. Ночь.

Лёгкая дымка поднималась над морем, смазывая очертания волн, заставляя горизонт расплываться, абсолютно стирая границу меж морем и небом. Северные ветра неумолимо гнали холодный зимний воздух, и океан нехотя отдавал те немногие оставшиеся крупицы тепла, что накопились за лето. Диск солнца уже успел чуть подняться над горизонтом, меняя цвет с пронзительно-алого на присущий ему золотистый, а над ним уже давно торжественно нависал Ледяной Карлик, тусклый и холодный, неспособный дать ни крупицы тепла этому миру. Призванный асканкой ветер нёс корабль на северо-восток, к островам, однако шаманская магия уже утрачивала своё влияние на стихию, выпуская её из-под контроля. Ветер уже не был идеальным, но ничего такого, что нельзя было бы исправить лёгким поворотом парусов.
Капитан некоторое время наблюдал за работой матросов, затем перевёл взгляд на женщину, поднявшуюся на палубу. Это было весьма удобно: ему как раз хотелось обменяться с ней парой слов. Этой ночью его люди докладывали о нескольких странных находках, которые могли иметь лишь одно происхождение.
– Женщина. Матросы этой ночью нашли свежие следы когтей. Не крысиных. Я предупреждал, тебя, чтобы твой зверь находился в каюте. Если его найдут там, где ему не положено быть – его выбросят в море.
Особой пикантности ситуации добавляло то, что следы были найдены в том числе и в трюме, у каюты рабов. Прямиком на двери. Что там мог делать необычный пёс? Дверь отпиралась только снаружи, но в любом случае, все ключи от неё оставались на месте. Что тогда? Оружие? Стоит досмотреть всех рабов сегодня же.

Аркаи? Капитан саркастически усмехнулся, давая весьма ясно знать, что он думает и о асканке, и о её имени. Когда-то он знал одну велтаро с похожим именем… Но нет, это была не она. Это была лишь женщина, пусть, по-видимому, и благородная, несмотря на отсутствие документа или кольца, которую он увидел на берегу впервые, и которая ничем не прославилась на его родине. Если так, то Эльхеора не замедлит покарать эту самозванку, едва её нога ступит на ногу Империи. Быть может, эта кара придёт чуть позже, но она окажется неотвратима и жестока. А если это правда… Впрочем, какое ему дело? Около недели им плыть до островов, затем две с лишним – до Совиной гавани, и тем лучше, если за своё место в каюте она будет исправно платить умелым использованием своих шаманских сил. Попутный ветер ещё никогда и никому не мешал, и раз уж удалось заполучить такое подспорье по сути за бесплатно – грех им не воспользоваться.
– Хорошо, Аркаи. Я предупредил тебя. Знай, что я не потерплю разлада на борту, и потому не советую пытаться что-то учинить. На твоей стороне, возможно, сила стихии, но я бы не советовал слишком упирать на это.
Бросив эти слова, мужчина отошёл в сторону, готовясь отдать очередные распоряжения своим подчинённым. Досмотреть рабов и их отсек в трюме, вытрясти из них всё, что только можно, узнать, не пытался ли новый раб учинить какие-то беспорядки… И допросить его лично. Тогда, на берегу, капитану удалось бросить на человека пару взглядов. Крепкий, подтянутый – не сила, не гора мышц, но выносливый. Хороший раб для галер… Был бы лет пятнадцать назад. Десять максимум. По чертам лица уже можно было угадать близкую старость, подтачивающую тело. Зачем ей такой раб, который уже через несколько лет станет бесполезен? Тут что-то крылось, и велтаро был намерен раскрыть это. Оставалось отдать лишь пару приказов…

Утро принесло лишь новые беспокойства. Не успел дойти до конца кувшин с водой, как дверь камеры открылась вновь. С ужасным акцентом моряки приказывали пленникам выходить, выпуская их по одному через узкий коридор и на палубу, туда, где было больше места. Руфио забрали одним из первых из-за его близкого расположения рядом с дверью. Наверху, под пронизывающими северными ветрами, их заставляли скидывать немногочисленную одежду, обшаривали её, что-то выискивали… Выискивали тот амулет, что передала ему Совелу, не иначе. В чём ещё могло быть дело? Зельевар с каким-то тоскливым отчаянием смотрел, как рука асканца скользит вдоль его одежды, ощупывая, вот уже совсем близко…
…дёргается в мгновенной заминке и идёт дальше.
Нельзя было чересчур явно выдавать свои эмоции, но мужчина всё-таки позволил себе тихо выдохнуть. Шаманские чары надёжно защищали амулет от посягательств, и в этом крылось его спасение. С трудом мужчина поймал свою одежду, которую швырнул в него матрос и заковылял обратно, эскортируемый другим. Но уже у самого спуска под палубу возникла заминка: кто-то из экипажа остановил конвоира Руфио, пытаясь ему что-то втолковать. Разговор не занял много времени, и  уже скоро человек оказался на корме корабля, почти в одиночестве. Рядом с ним стоял всё тот же матрос, и перед ним – предводитель аскан, который высадился с ними ещё тогда, на далёком берегу у Вольных Лесов. Зельевар вспомнил тепло печи, уют домика и ощутил невнятную тоску. Было бы так приятно остаться там на всю зиму…

Человек стоял перед ним, всё ещё обнажённый: тряпки, всё-таки несколько слишком чистые для рабских, по-прежнему оставались в его руках. Это вполне устраивало капитана, предоставляя ему оценить качества раба женщины сполна. Кажется, он начинал понимать: несомненно, старость уже подтачивала его, но для своего возраста человек оставался удивительно крепким. На его теле не было шрамов как у воина, не оказалось и следов мозолей на руках, как у деревенского. Странник. Травник? Лекарь? Иначе как ещё объяснить такое здоровье?
– Почему твоя хозяйка не нашла раба получше?
Капитан говорил на тагери несколько чище остальных, несколько упрощая понимание. Зельевар опустил голову пониже, стараясь изобразить почтение и испуг, а заодно обдумывая ответ. Насколько ему стоит говорить правду… И как не запутаться в лжи?
– Я вынослив, господин, и знаю травы. У госпожи не было большого выбора. Она говорила… Говорила, что покорить меня было проще всего.
Покорить? Капитан мрачно посмотрел на узника. Когда он говорил о своей хозяйке, в его голосе слышался странный тон. Могло ли быть так, что она держала своего раба под неким мистическим контролем? Если так, то многое становилось на свои места. Но всё же…
– Проще – не значит лучше, раб. Говори всю правду, или тебя высекут сейчас же.
Что же сказать? Оставалось действовать наудачу и напустить побольше испуга в голос.
– Но господин, я говорю правду! Моей госпоже нужны травы для ритуалов, и моих знаний достаточно, чтобы помочь ей в этом.
Значит, дело было и впрямь в знаниях. Удовлетворённый ответом, капитан окинул узника взглядом напоследок, и…
И ещё раз. А потом ещё.
– Уведите его.
Зельевара увели обратно в сырой и холодный трюм, когда капитан продолжал смаковать свой куш. Раб, знающий травы настолько, что в состоянии помочь шаману – и без клейма. Будучи аристократкой, Аркаи не могла не знать закона, и потому она будет вынуждена расстаться со своим помощником, если действовать быстро. Правда, клеймо раскалить на корабле особо негде, но ради такого дела стоит что-то придумать.

В тот фрагмент трюма, что аскане отвели для рабов, Руфио вернулся одним из первых. В полутьме, особенно после того, как глаза привыкли к свету, было трудно что-то различить, и всё же ему казалось, что что-то изменилось. Слежавшиеся соломенные матрацы, дающие иллюзию тепла и мягкости, были сдвинуты, а некоторые… Заменены? Да, аскане явно подошли к осмотру весьма ответственно, решив заодно перетрясти и весь трюм. Зельевар одевался, пока в темницу по одному заходили остальные люди, на лицах которых запечатлелись самые разные эмоции: у кого-то облегчение, у кого-то досада, а у кого-то… Подозрение? Да, было больше всего похоже на то. Ладно, с этим они разберутся чуть позже: сейчас, пока конвоиры сновали туда-сюда, ни на миг не оставляя пленников без внимания, было не до разговоров. Мужчина скользнул ладонями вдоль одежды, проверяя, насколько хорошо она прилегает… И остался ли на месте маленький подарок Совелу. Похоже, она предчувствовала что-то подобное, когда создавала его, и потому матрос во время осмотра не заметил в одежде постороннего предмета, вопреки всему. Хоть одна хорошая новость за последнее время…
А вот не слишком хорошей новостью была заинтересованность капитана. Руфио теперь понимал, чего боялась его возлюбленная. Обмана и предательства, в коем многие велтаро были весьма умелы, и навряд ли их милый капитан исключение. Либо он решил узнать, чем же столь пригляделся асканке не слишком молодой человек, давно оставивший позади свои лучшие годы, стремясь отыскать в таком рабе некую скрытую ценность… Либо что-то заподозрил. И попробуй ещё пойми, какой из вариантов лучше: если их маленький обман раскроется, то его, скорее всего, выкинут за борт, а Совелу окажется одна против всего корабля. Эти мысли ничуть не внушали уверенности в завтрашнем дне, но, увы, отбросить их тоже не удавалось.
Едва дверь захлопнулась за последним рабом, едва надзиратели удалились восвояси, как копящееся напряжение достигло своего апогея. Разговаривать в полный голос не решался здесь никто, однако сдавленный шёпот множества делал атмосферу лишь ещё более накалённой. Судя по отдельным обрывкам фраз, всё-таки кого-то уличили в краже, откопав среди соломы и истлевшей ткани короткий колышек, который вполне можно было использовать как оружие, и ещё что-то. Кажется, острые обломки глиняной посуды. Никто не понимал, чем была вызвана неожиданная проверка, что давало массу пищи паранойе и подозрениям… Которые, в конце концов, нашли свой выход.
– А что может сказать наш новенький? Руфио? О чём же ты там болтал с капитаном на мостике… Друг?
Зельевар не был ничуть удивлён таким поворотом событий. Спокойно он смотрел в глаза обвинителя, с выражением некого равнодушия и усталости. Конечно, осмотр случился по его вине, но всех подробностей этим людям знать необязательно. Если они узнают, что он симпатизирует асканке, путь даже и не подлизываясь к членам экипажа, его путешествие может оказаться весьма коротким.
– Ты действительно думаешь, что капитан самолично, у всех на виду стал бы меня «вербовать»? В таком случае, ты очень глуп. Друг. Его интересовали мои навыки, и ничего больше. Много ли вы знаете других рабов моего возраста? Нет? Потому что на коггах и галерах нужны лишь гребцы, сильные и крепкие. А от меня хозяйке нужны другие услуги.
Кажется, многих это проняло. Но талерец всё не унимался. Сегодня ему досталась пара ударов хлыстом, и он стремился выместить свою злобу хоть на ком-то. Больше всего ему хотелось найти «стукача» и придушить его, и новенький оказался тут весьма кстати.
– Вот как? И почему же ты тогда сидишь тут, с нами, а не со своей госпожой?
– Потому что я раб, как и вы. Потому что в каюте нет места для неё и меня вдвоём. И в первую очередь – потому что капитан, по-видимому, хочет прибрать меня к своим рукам.
– У него клейма нет, Джоэль – вмешался в разговор ещё один раб, до того безмолвно наблюдавший за перепалкой – Ты сам знаешь, что это значит. Будь на корабле жаровня…
– А почему баба тебя не заклеймила? Ну-ка, как ты это объяснишь? – прервал своего более рассудительного друга Джоэль. У него кончались аргументы, он буквально хватался за последнюю соломинку – и зельевар намеревался сейчас её срезать. Иронично усмехнувшись, он окинул взглядом притихших рабов и медленно протянул:
– Уж не утверждаешь ли ты, что я был с ней по своей воле? А значит, что я по своей же воле попал в эту клоаку? В таком случае… Наверное, я бы сам попросил бы пару ударов хлыстом. Чтобы развеять подозрения.
Последние его слова потонули в растущем гуле ссоры. Лицо Джоэля шло багровыми пятнами, он всё ещё пытался в чём-то обвинять зельевара, но его друзья уже были против него. Устало Руфио откинулся к стене и чуть прикрыл глаза. Он не знал, был ли талерец стукачом на самом деле, да и не слишком стремился знать. На ближайшее время о нём можно будет забыть.

Когда велтаро покинул свою каюту, женщина уже заканчивала ритуал. Ветер, ранее слабевший и смещающийся в западном направлении, теперь вновь дул с полной силой и куда надо, подстёгивая моряков к работе. Этой ночью он взглянет на звёзды, но уже можно было с уверенностью сказать: без помощи женщины они бы двигались куда медленнее. Что ж… Тем больше причин убедить её остаться до конца. Возможно, тогда, в Совиной Гавани, она получит и своего раба, и свои вещи. Может быть, даже пса.
– Прекрасная работа… Аркаи. Рад видеть, что ты стараешься ради нашего обоюдного блага. Жаль лишь, что мне приходится верить тебе на слово касательно происхождения… И раба. Будучи выходцем из дома Северного Волка, ты ведь должна знать закон о клейме, верно…?
Ответ последовал быстро. Казалось даже, что она была готова к такому вопросу и приготовилась к ответу заранее. Странно? Не более, чем отсутствие кольца. Капитан пожал плечами и изобрализ на лице презрение.
– Поединок? За раба? Ты, верно, смеёшься надо мной. А я этого не люблю. Твоя самоуверенность грозит с наглостью, Аркаи, и я советую тебе умерить пыл, если ты всё ещё намерена остаться желанной гостьей на этом корабле.

До драки в трюме дело так и не дошло. Пожалуй, оно и к лучшему. Утихали споры и ругань, ворчание сменялось неприязненными взглядами и жестами. Кажется, в большинстве своём всё-таки рабы не считали Руфио предателем. Оно и к лучшему. Меньше всего зельевару хотелось не спать по ночам, опасаясь тёмной, а то и чего похуже. Сквозь одежду он незаметно прижимал к себе артефакт, подаренный ему возлюбленной. Что он мог сделать? Как активировался? Возможно, он действовал во время опасности, и навряд ли требовал крови. Помогал ли он связаться? Был лишь один способ узнать. Мужчина сконцентрировал свои мысли на тёплом и гладком кусочке кости, стремясь передать каждый образ своего послания, каждую интонацию мысли.
«Совелу. Артефакт у меня. Я в порядке. Если твоих сил будет недостаточно – выкради у капитана артефакт. Буря может стать спасением для нас обоих… Или кончиной»
Последнюю мысль Руфио меньше всего хотел включать в послание, но не думать о подобном исходе было всё равно, что не думать о белой обезьяне. Не был он шаманом, не был магом-менталистом. Это они умеют поддерживать свой разум в чистоте, а он лишь простой зельевар. Оставалось лишь сконцентрироваться ещё раз да попытаться передать образы в амулет вновь, но на этот раз уже без того дополнения. Ведь если ему удастся избавиться от кандалов – на дно сразу он точно не уйдёт.
«Благословлённый Соутелль… Если я утону, это будет… Как минимум весьма иронично»

Наглость женщины уже давно пересекала всякие границы. Ещё с самого начала она вызывала себя вызывающе, словно бросая вызов в лицо всем, кто попытался бы сказать что-то против её воли. Возможно, стоило с самого начала проучить её как следует. Но та уверенность, с которой она каждый раз говорила про поединок… Было ли это блефом или уверенностью в себе? Капитан не мог знать этого наверняка. Однако она мало того, что свободна – сама успела захватить себе раба. Это наталкивало на определённые домыслы. Только поэтому велтаро не принял её вызов в первый же день. Не принял он его и позже. С этим надо было срочно что-то делать. Однако заставить Аракаи оказаться в позе просительницы можно было и другим путём. Её услуги как шамана до сих пор шли им лишь на пользу, экономя массу времени и усилий, а потому, если удастся её приструнить…
Что бы она не говорила, раб был в общей комнате и в безопасности. Вскоре нашёлся и другой способ заставить асканку подчиняться: одним прекрасным утром, первый помощник доложил о поимке загадочного зверя шаманки, что вновь решил прогуляться по кораблю. По своей воле… Или по приказу хозяйки, которая могла что-то знать? Следы когтей в трюме, следы у каюты… Пожалуй, стоило выбросить этого зверя в море, да и дело с концом. Ведь он вполне мог сорваться в воду и сам, верно? Совершенно без чьей-то помощи. Однако, чем дольше смотрел на пойманного зверя велтаро, тем больше он задумывался о необходимости такого решения. Ни разу он не встречал такое существо, равно как и кто-то из команды. Зверь или был траккски умным, или же сама шаманка могла непосредственно его контролировать. В любом случае… Если он останется жив, то шантажировать можно будет и с его помощью. А если Аракаи отмахнётся от него – то наверняка за такую редкость в Империи заплатят немало.

День, ночь… Смена времени суток в трюме оставалась практически незамеченной, и зельевар догадывался о ней лишь по изменению активности моряков да смене часовых. Грубая скромная пища, пара глотков воды в сутки… Хотелось бы надеяться, что путешествие окажется недолгим. Ввиду знания своего дела и долгих странствий, Руфио смог к своему почтенному по человеческим меркам возрасту сохранить неплохое здоровье. Однако если он пробудет здесь слишком долго, все усилия пойдут прахом. Скорее бы…
– Говорят, на горизонте видна земля. Скоро опять будем работать, горемыки.
Похоже, из всех пленников аскан обрадовался лишь один зельевар. Оно и неудивительно: для них всех суша означала переход с парусов на вёсла, долгий и изматывающий труд, и лишь для него – освобождение и воссоединение с Совелу и Тисом. Если всё пойдёт как надо…
– Ты понимаешь их язык?
– Да мы почти все понимаем. Кто-то пару слов, кто-то больше… Ты уже сколько времени в рабстве?
Как бы соврать, чтобы звучало правдоподобно…
– Меньше года.
– А некоторые из нас тут уже лет пять. Волей-неволей, научишься… Говорят, никогда ещё так быстро не добирались, попутный ветер всю дорогу. Говорят о женщине…

Пожалуй, улыбка капитана была почти искренней. Не то чтобы ему было приятно видеть эту женщину, однако она была ему полезна. И сегодня он поставит перед ней условие, которая она выполнит, хочет она того или нет.
– Здравствуй, Аракаи. Вперёдсмотрящий сегодня днём доложил, что на горизонте уже видна суша. Пожалуй, нам стоит поблагодарить тебя за твоё мастерство. Прошу, угощайся.
Быть может, явства на столе и не были достойны императорского стола, однако для корабля, который почти полмесяца было в пути, этот скромный ужин был чуть ли не пиром. Вяленое мясо, промытое от лишней соли и пропаренное с сушёными овощами, стояло рядом с неуловимо знакомой Совелу рыбой и морскими ежами.
– Если ветер сохранится, то уже через два дня мы достигнем Лондо. Корабль простоит в порту один день. Я помню, что тебе для ритуалов необходимы травы. К счастью, твой раб утверждал, что обладает всеми необходимыми знаниями для их сбора, и, думаю, для тебя не будет нужды сходить на сушу. Мои люди проследят за ним.
Оставался ещё вопрос с клеймом. Они оба знали это. А ещё они оба знали, что далеко не в интересах капитана было, чтобы его гостья сходила на берег.

Разумеется, она клюнула на приманку. Ощерившись, капитан выслушивал все возмущения асканки, разглагольствующей на тему того, какой она умелый шаман и травник, и сколь мизерна помощь раба. Наглость и напористость в речи женщины по-прежнему оставалась вызывающей, однако своей резкостью Аракаи развязывала ему руки чуть ли не полностью. Стоило ей утихнуть, как в комнате повисла звенящая тишина. Приближённые капитана поглядывали на своего предводителя, ожидая вспышки гнева, быть может, даже атаки – чего угодно, что проучило бы эту наглую девку, что мнила себя невесть кем…
– Умерь свой пыл, Аракаи. Я услышал тебя. Раб останется на борту, а ты сойдёшь на берег. В твоих интересах будет найти и травы, и клеймо, и вернуться на борт… Вовремя.
Несомненно, шаман на борту – очень большое подспорье. В этом капитан уже успел убедиться: путь, на который ушла неделя, без женщины они бы преодолели, по воле Эльхеоры, в два раза более долгий срок. И то лишь если богиня была бы к ним благосклонна. А если нет, то и все полмесяца. Ради такого можно было перетерпеть нарушение обычаев и наглость… Но, с другой стороны, раб, знающий травы, стоит недёшево. Особой цены ему прибавлял тот факт, что родом он был с далёких островов юго-запада. В тех краях никогда особо не жаловали работорговлю, и это наталкивало на мысль, что нашла его женщина где-то в этих краях. Значит, ещё и странник. Выносливый, привычный к лишениям, и, что самое главное – знающий целебные травы многих мест. Возможно, его знания простираются даже чуть дальше, но Аракаи приказала ему молчать. И, что самое главное – на нём не было клейма. Единственным недостатком в таком случае оставался возраст. Но, если как следует поискать покупателя…
…то удастся найти и такого, кто заинтересуется странной собакой из Вольных Лесов. Диковинный пёс вёл себя достаточно агрессивно, однако немалый интерес вызывали донесения о его способностях. Конечно, ощупывать замок и открывать простейшие засовы умеют даже еноты, но всё же… Тем более, что его ругань многим морякам казалась уж больно членораздельной…
Если шаманка останется здесь – то они многое потеряют. Но, в то же время, и многое обретут Раб, пёс, и вещи женщины – это уже достаточная компенсация. Навряд ли она станет брать с собой на сушу все свои пожитки, особенно без помощи раба, верно?

Не сказать, чтобы утро для зельевара выдалось особо интересным или счастливым. Конечно, ему удалось сберечь тёплую одежду, пусть даже и ценой сапог, но здесь, в трюме, сыростью и холодом веяло чуть ли не отовсюду. Через пятки тянул тепло грязный пол, лишь местами прикрытый слежавшимися матрацами, сено в которых давно стоило заменить. Пили силы тела и холодные деревянные борта, по которым то и дело сочилась вода. Даже сверху, сквозь щели потолка, постепенно сквозь палубу оседал прохладный зимний воздух, и лишь тело почти двух десятков человеческих тел поддерживало в этом месте более-менее приемлемую температуру. Пожалуй, по комфорту это место можно было сравнить с ночёвкой в Вольных Лесах на болоте… Хотя, там было мягче. И там с одной стороны его грела Совелу, а с другой – мягкий и пушистый лайсарр.  А в остальном, пожалуй, те же условия. И по комфорту… И по безопасности. А ещё немилосердно ныло почти всё тело после долгой, изнурительной гребли. Аскане не посмотрели, что он не принадлежит капитану и отрядили наравне со всеми махать вёслами, каждое из которых весило как два зельевара, если не более, а своим концом то и дело уходило в воду. Благодаря асканке работы им выдалось не так много, со слов рабов, но её более чем хватило, чтобы поутру мышцы рук и пресса оказались словно залиты свинцом.
Совелу… Руфио чуть нахмурился, вспоминая свою возлюбленную. Он был готов поклясться, что видел свою возлюбленную этой ночью во сне. Но то была не попытка хоть где-то её встретить и увидеть, нет… Асканка что-то пыталась ему объяснить, чем-то помочь. О чём-то предупредить… Но о чём? О том, что, возможно, сегодня капитан таки решится сделать неклеймёного раба своей собственностью? Много ему пользы от такой информации. Нет, было что-то куда более важное. И…Если эта глупая, неосмотрительная женщина вновь решила расплатиться за помощь ему своими жизненными силами, годами своей жизни, то, когда всё останется позади, он её поблагодарит… И выпорет. Не посмотрев на то, что она ловчее его, моложе телом и проворнее. На его стороне сила и желание, чтобы хотя бы свою жизнь она прожила без кровавых жертв. Хотя бы немного.
Потихоньку очертания сна начина складываться вновь. Местами выпадали какие-то фрагменты, где-то блекли отдельные детали… Но они не имели значения. Были важны лишь слова Совелу. Кажется… Кажется, она что-то говорила о побеге. Но как? В кандалах, за тяжёлой запертой дверью, под охраной… Наверняка у неё был какой-то план. Он должен был куда-то прыгнуть. Что за глупости? Они же причалили, да и вода в любом случае ледяная. Но в любом случае, оставался вопрос с кандалами. Как он сможет…
Как и той ночью, под дверью раздался подозрительно знакомый шорох. Неужели снова Тис? Или то крысы, что решили заскочить на корабль с берега? Вдали по коридору страж болтал со своим товарищем, явно чем-то раздражённый. И потому лишь другие люди в трюме с удивлением косились на то, как зельевар ковыляет к двери, заглядывает за решётку…
Тис!
С ключами!
В голове мужчины забрезжила надежда. Раз есть ключи, то они могут сбежать. Но для этого понадобится, чтобы Тис открыл дверь. Дальше они справятся сами. Только надо будет придумать достоверную легенду для своих товарищей. Ведь он же под контролем шаманки, верно? Раз так, то…
Дрожащими руками Руфио забрал у своего друга ключи, сдавленным шёпотом поблагодарив его за находку. Повернувшись лицом к другим пленникам, он швырнул тяжёлую связку в первого попавшегося человека и заговорил:
– Хозяйка сошла с корабля, её контроль ослабевает… Это Тис, такой же пленник, как и я. Её личный питомец… И мой друг. Сегодня мы бежим. Ты, отцепи ключ от двери от связки. Я попытаюсь объяснить Тису, как открывается дверь. И, ради Двуликого, шевелитесь, если не хотите сдохнуть тут!
Они шевелились. Если среди рабов и были предатели, то они благоразумно молчали: пикни кто в такой момент – и его бы придушили, как крысу, в сей же миг. Отперев замок на своих цепях, рабы помогали друг другу, и, пока Руфио объяснял лайсару, как работает ключ, он ощутил, как вес на его ногах резко ослабел.
– Вставляй этот стержень в дыру. Нет, изогнутым концом. Чтобы эта дуга совпадала с прорезью. Да, да, внутрь до упора. И крути! Навались всем телом, если нужно. У нас мало времени…

Говоря, что у них «мало времени» зельевар даже не представлял себе, насколько он был прав. Он ещё продолжал давать указания Тису, что мучительно пытался отпереть замок, позади чуть звенели скидываемые кандалы, а в коридоре впереди уже слышались тревожные голоса. Стражник обнаружил свою потерю. Пока что он ещё не догадывался о готовящемся побеге: в конце концов, все рабы под замком, а на борту им никто в здравом уме помогать не станет. Да и в любом случае, дверь открывается только изнутри. Но если каким-то чудом ключи попадут внутрь камеры, и люди отомкнут замки на оковах – это тоже может доставить немало проблем. Потому велтаро стремился отыскать пропажу как можно скорее, не желая получить взбучку от капитана: за такое дело можно было очень, очень сильно огрести. Шаги доносились уже совсем рядом, когда ключ в двери, наконец, со скрипом повернулся. Всего лишь какой-то миг Руфио смотрел в лицо моряка, на котором было написано изумление пополам со страхом…
А затем события начали развиваться с головокружительной скоростью.
Люди, истощённые, измотанные, но окрылённые новой надеждой и праведным гневом ринулись вперёд, толкая зельевара перед собой. Некоторое особо рьяные даже вырывались вперёд, отталкивая его к стене, бросаясь на велтаро, что едва успел достать из ножен на поясе клинок. Но пустить его в дело моряк не успел: оставив лишь неглубокую царапину на бедре одного из нападающих, меч со звоном ударился о палубу, лишь ненамного опередив своего владельца, на голове которого уже полыхал алым пламенем кровавый цветок. Тяжёлые оковы, что служили эффективным способом сдерживания пленников, стали их первым оружием. Кажется, он ещё умирал: с проломленным, неестественно вмявшимся черепом, содрогаясь в конвульсиях, когда его оружие подхватили следующие и тоже ринулись вперёд и вверх, к свободе. Первый рубеж был пройден… Но их увидели. Убийство заметил второй асканец, и теперь уже весь корабль знал о поднявшемся бунте.
В общей суете Руфио совершенно потерялся. Его ругали, подгоняли – и он сам стремился вперёд, на волю, к Совелу и свету. Он надеялся, что его побег будет не столь кровавым… Но, наверное, эти велтаро заслужили подобную участь. Пару раз среди людских тел он видел гибкую покрытую мехом фигуру Тиса, но очень скоро упустил её из виду. Слишком многое происходило слишком быстро: трюм остался позади, и люди оказались на гребной палубе. Пара членов экипажа, вовремя успев оценить ситуацию, спешно ретировалась… Однако второй моряк, крикнув своему товарищу что-то на языке снежных эльфов, остался стоять в узком проходе. На его губах плясала невесёлая ухмылка. Оставаясь в одиночку против толпы, он имел не так много шансов, однако он выигрывал время для своих товарищей наверху. И выигрывал весьма эффективно: в узком коридоре мог пройти лишь один человек, которого ждала бы встреча с холодной сталью.
На миг людская волна смешалась, замедлилась… А затем ринулась вновь, напористая и, казалось, непобедимая. Велтаро сражался как мог, однако вскоре его оружие оказалось обмотано ржавой тяжёлой цепью… А затем – и его горло. Однако эта победа далась нелегко беглецам: двое рабов остались лежать вместе с ним, а четвёртый отчаянно пытался зажать рукой кровоточащую рану на предплечье.
Однако самое суровое испытание предстояло для рабов уже на самом верху, на палубе. Солнечный свет бил по глазам людей, что уже успели привыкнуть к сырому полумраку трюма, а перед ними развернулась цепь солдат. Среди них была и пара арбалетчиков, что всем своим видом демонстрировали полную готовность… Но не нападали. Не обошлось и без капитана. Наступление остановилось на миг, затем на другой… Но и велтаро не намеревались атаковать. Рабы тоже стоят денег.
– Ещё шаг вперёд, ублюдки – и вы сдохнете на мечах моей команды. Этой схватки вам не выиграть.
Асканец недобро усмехнулся. Мятежные рабы… В них не было особой нужды, однако они здорово облегчали жизнь и позволяли держать большее количество бойцов в состоянии готовности: воин после дня гребли много не навоюет. Многие из них сегодня умрут в назидание. Ещё некоторые умрут во время путешествия в Совиную Гавань. А те, кто останется… Либо из них получатся неплохие цепные псы, либо придётся их перепродавать. Всё зависит от того, что они впитают лучше: сладость недолгого запаха свободы или горечь наказания.
– Те из вас, чьи руки в крови. Вы умрёте. А остальные… Не чините препятствий, и, возможно, выживите. Но первым умрёшь ты.
Капитан сверлил взглядом Руфио. Казалось, он всё ещё пытался в нём разглядеть… Что-то. Что заставило дворянку вытаскивать своего раба столь экстравагантным способом.
– Это всё её тварь… Надо было её стразу топить. Сдохни, ничтожество.
Взмахом руки велтаро дал команду стрелкам, однако зельевар не собирался дожидаться её выполнения. Ещё когда он говорил последние слова, Руфио рванулся в сторону борта, дальнего от берега и потому незащищённого. Вода в это время года и в этих краях должна была быть ледяной. Но ведь он благословлён Соутелль… Ведь так? Или это лишь глупая детская вера, которой суждено разбиться о суровую действительность?
Арбалеты дёрнулись, следуя за движущейся целью. Тренькнула одна тетива, затем другая, третья… Да, капитан был весьма убеждён в намерении покончить с нерадивым рабом. Один болт стальной молнией обжёг шею, разрывая воротник, но по неведомому везению оставляя лишь неглубокую царапину. Второй промелькнул где-то рядом… Человек уже летел вниз, в холодные и тёмные воды, когда холодный и злой кованный шершень впился ему прямиком в бедро, по счастью, не задевая кости… Но, вместе с тем, проходя насквозь через мягкие ткани, оставляя за собой кровавый след. Крик боли оборвался в тот момент, когда мужчина с шумом рухнул в тёмную воду.

Море охотно приняло мужчину в свои плотные объятья, обхватив тёмными, упругими волнами. Человек метнулся, двигаясь, сильными гребками продвигаясь наверх, к свету и какому-никакому, но теплу. Холод зимы пил его силы с чудовищной скоростью, а удары сердца отдавались пульсирующей болью в ноге. Надо было грести. Вверх и вперёд, к суше и спасению, к Совелу и свободе… Ну и, конечно же, к жизни. Разумом Руфио понимал, что шансов у него не так много: и без того задубевшие от гребли и холода руки стремительно коченели и теряли подвижность вместе с живительным теплом. Но зельевар боялся не моря и не холода. Куда страшнее была та неутихающая пульсация, которой отзывалась нога. Наверняка перебита артерия, и, если не наложить жгут в ближайшее время, он истечёт кровью за считанные минуты. Надо было просто продолжать грести, вперёд и вперёд, от корабля и к берегу. Сзади, на палубе, что-то происходило: доносились звуки боя, перезвон мечей… Мечей, которых уж точно не могло быть у рабов. Но Руфио меньше всего интересовало, откуда рабы вдруг смогли найти ещё клинки, если не считать тех двух, отобранных у мёртвых аскан. Все его силы были сосредоточены на том, чтобы продолжать грести. Раненой ногой он себе даже не пытался помогать, однако и здоровую очень быстро схватила судорога, заставив человека хлебнуть солёной водицы. Ничего, не беда… Ещё в детстве он учился плавать с лишним грузом, обхватив камень ногами. Тогда у него получалось. Надо было лишь вспомнить и повторить. Силы отступают… Ничего. Вода холодная, спазмы и судороги приостановят кровотечение: сужение сосудов… Каких ещё сосудов, когда задета артерия, а он пытается изо всех сил грести?
Зельевар грёб и грёб из последних сил, сражаясь за каждый вздох, за каждый взмах рук. Он не может утонуть. Не так. Соутелль не даст ему утонуть. Быть может, его доканает кровотечение, но не море. Нужно лишь чуть-чуть подплыть, и волна ему поможет. Ещё немного… Серая муть скрывала перед собой весь мир. Странно, но Руфио так и не ощутил момента, когда он потерял сознание.

На груди лежало что-то тяжёлое, притягивая к земле, мешая дышать. Зельевар прерывисто втянул воздух и разомкнул глаза. Силуэты чуть кружились и расплывались в его глазах, однако кое-что разглядеть всё-таки удавалось. Невысокий деревянный потолок, свечи, одеяла на его груди. Тис, живой и здоровый. И Совелу, уже заметившая его пробуждение. Нежная, любимая Совелу, которую он так боялся потерять. Руфио улыбнулся ей – настолько тепло, насколько мог в своём нынешнем состоянии. Гипотермия и потеря крови давали о себе знать, и организму не очень нравилось подобное состояние.
– Совелу… Как я рад тебя видеть. У кого… Мы?