Мужчина явно был удивлен. Было бы чему. Она собиралась, уходила на рассвете и возвращалась в темноте. Ей были не интересны шаманы с их жалкими попытками спасти свои шкуры, ей были не интересны люди, бросившие своих собратьев на растерзание невиданной заразе. Духи были опечалены таким эгоизмом, но не предадут тех, к то живет в этом лесу, да и лес себя в обиде не даст. В его глубинах уже собирались мудрые древние обитатели, уже выбирались более благонадежные шаманы. Возможно, отсутствие упоминания её имени больно ударило по асканскому самолюбию, а может, она получила прямой ответ, что здесь она уже не поможет. Да и кому помогать? Ей шаманские знания обширны, но практика слаба. Дух силен, но этого мало.
Ей здесь делать нечего.
Как впрочем и зельевару. Она видела, как тот передавал свои знания детям и тарлисским потомкам, видела, как заботился о ней, видела, как тайно собирался в дорогу. Их обоих тут уже ничего не держало.
- Тогда идём.
Асканка опустила руку с тетивы и вернула стрелу в колчан. Наваждение подсвеченного тумана исчезло, как и прочие туманы на кромке этого леса. Но чем дальше и глубже она вглядывалась, тем отчетливее видела неясные пятна. Что-то с ней сделало это превращение, и что-то с ней сделал этот наркотик. Пару раз её казалось, что из-за дерева готовится выйти Урц. Но каждый раз этого не случалось. Насмешник… Он не даст ответов. И духи не дадут. Эти ответы надо искать в глубинах этого леса. Но будет ли в этих глубинах на них время.
Развернувшись на пятках, она начала путь. Тропинка, вытоптанная тарлисскими лапами, уходила вниз, под склон холма, на котором раскинулось дерево, облюбованное Совелу. Серо-желтая дорожка из песка и пыли вилась средь кустов, словно сама стремилась побыстрее оказаться как можно дальше от деревни, стоянки и прочих жилых мест.
Их путь с шаманами закончился на границе Вольного леса. Дальше они сами.
Проигранная война в Аренине разрушительной волной прошлась по землям. Герцогства в руинах, их армии редеют, пополняя собой то ли армию мертвых, то ли пищу для более жутких экспериментов. Но это было не важно. Ещё были места, где можно было жить. И конечно, Совиные когти были не самым гостеприимным местом. На югах острова куда лучше… Но выбирать не приходится. В конце концов, если этот урцев наёмник обманул её, или уже сдох, всегда можно найти корабли на эльфийский восток. Будучи в теле совы, она иногда смотрела в сторону тех земель…и они казались ей безмятежными.

Леса обступали их, поглощали, давали защиту и повод задуматься, а стоит ли идти дальше? Но Совелу прямо шла вперёд. За ней шел зельевар, и что-то ещё было рядом. И было их несколько… Не хотелось задерживаться под любопытством местных духов. А было их много, гораздо больше, чем в те далекие времена, когда она впервые тут появилась.. А может, просто в те времена она ничего не видела?
Дернув плечом, асканка решительно вступила в раскидистые ветки кустов, закрывающие тропинку. Здесь дорожка уже рябела, раздваивалась и казалось, там дальше, медленно сливалась в многообразием трав и камней. Им направо. Налево тропинка выводила к спокойным лесам, где их легко бы заметили шаманы и тарлиссы-охотники. А вот направо тропинка вела прямиком к самому сердце Вольных Лесом… главное тут было вовремя свернуть в сторону, не поддаваясь на уговоры местных духов.
Голос зельевара заставил асканку вздрогнуть. Она уже отвыкла от разговоров… Тем более их разговоров…
Поначалу она не хотела отвечать. Забыла, как это делать. Но потом выдавила из себя:
- Немало…
Да, их путь был долог, быстр, полон опасностей и тревог. И впереди путь был не менее опасен. Она понимала грусть в голове зельевара, ведь когда-то и ей пришлось покинуть свою семью, потерять всё, а потом ещё и ещё.. И что теперь у неё осталось? Лишь жалкие крохи жизни… и спутник.
По воле невиданного ею ранее чувства, Совелу резко остановилась, резко повернулась к Руфио и обняла его. Это продлилось секунду, не больше. За эту секунду она словно пережила свою жизнь заново, снова, проходя каждую трещину в душе и в её сказании.. А затем она отпустила мужчина и вновь зашагала вперёд, не говоря ни слова.
Она уже жалела о своём поступке, шипя внутри себя на то, что позволяет себе наступать на одни и те же грабли второй раз. Невольная слеза скатилась с её осунувшейся щеки и упала где-то в траве, Затерявшись среди других таких капель.
Они шли долго, прежде чем асканка сбавила скорость. Деревья вокруг них стали диковинными и диковатыми, извилистые стволы утолщались и уточнались, сгибались и скручивались, вытягивали вперёд крючковатые ветви или раскидывали их во всё стороны, наслаждаясь тяжелым густым воздухом леса. Очень скоро наступит ночь, но уже сейчас в кронах деревьев и в траве зажигались разноцветные огоньки различных насекомых и растений.
- Чтобы пересечь Мари`йих, нам нужно будет сделать опасный крюк у самого его сердца. Это единственная тропа, где духи не схватят нас… События во внешнем мире их озлобили, они не хотят видеть никого, а местные обитатели берегут эту тропинку для себя… Успеем пройти за сутки, хорошо. Не успеем… не видать нам Совиных когтей.
Это были её первые слова за то время, что они шли. Голос был хриплым, иногда переходил на шип, шепот и странные звуки. Похоже, совиные особенности ещё не до конца покинули асканку.

Асканка странно посмотрела на Руфио. Он их не слышал? Он не слышал эти древние заклинания? Не ощущал, как лес что-то сжимает? Он не догадывался, что сейчас они идут по тонкой границе противостояния двух сил – леса и могущественных обитателей? Задержись они тут, и попадут между молотом и наковальней.
Она склонила голову, оскалилась.
- Мы достаточно долго…отдыхали… Тут опасно. Надо уходить…
Паника ли была в её глазах, или нет, но асканка не собиралась останавливаться. Они шли уже пару часов, а путь их куда больше. Им нужно покинуть это место!
Последние слова она почти выкрикнула, не скрывая особых безумных искорок. Духи ещё не нашли их, другие обитатели тоже. Да только каждое мгновение препирательства увеличивает шанс быть обнаруженными.
Она явно не слышала про странности зельевара, но просто не смогла соединить странное засвечивание тени Руфио с его словами о странности.
Больше не говоря ни слова, она направилась по тропинке. Его словно подгонял кто-то.
Асканка вновь достала лук и стрелу, приладив к тетиве смертоносную острую палочку. Да только кому она может навредить? Духам? Тем всё равно. Духи не имеют плоти, им не страшны физические увечья… А существа из плоти и крови редко нападают в одиночку… одной стрелой их не убить. Но отпугнуть можно.
Нужно было идти вперёд! Нужно было покинуть это место!
Странный животный инстинкт гнал Совелу вперёд, подстёгивая её к спешке.
Такой темп трудно было поддерживать долго, даже для тонконогой легкой асканки. Спустя два часа, когда они уже глубоко ушли в эту часть леса, Совелу рухнула на землю, тяжело дыша. Лук и стрела выпали из её рук где-то раньше. Сквозь громкие удары сердце и пульсации крови в ушах, асканка прислушивалась к лесу, и не слышала больше шума далеких голосов. Может…гулкие удары сердца перекрывали их? Она отдышалась… Прислушалась… Тишина…
Только ветви деревьев покачивались от ветра, перескрипываясь между собой. Голоса стихли. Асканка поднялась и села. Счастливый случай – она упала рядом с большим валуном в полтора её роста. Камень был теплым, он успокаивал и усыплял. Она прикрыла глаза. Где-то позади остался Руфио, не в силах угнаться за обезумевшей женщиной. Надо было его подождать. Когда она открыла глаза, то увидела сидящую перед собой тонкое худое бледное существо. Верхняя половина лица, шея, плечи и спины были покрыты перьями, от рук отходили длинные моховые, а нос и верхняя губа переходили в клюв. Глаза мигали и казались неживыми, но вот в них появились зрачки – большие, совиные, а в глубине их плавали другие – бледно-голубые, мутные…
Существо смотрело на неё не мигая, не шевелясь. Оно не испытывало страха, но сама пыталась навеять его, но как то нехотя, словно двигаясь по какому-то порочному кругу.
Совелу осмотрела существо. Вот значит, как этот лес видит её… Уродом… Существо в ответ на мысли асканки качнулось и пошевелило клювом. Что? Не нравится?  Сама то поди себя уродом не считаешь? Существо нахмурилось. А асканка откинулась на камень, который искрился и мерцал. По его гранитному боку плавно перетекали еле заметные буквы и строки, руны сливались и разъединялись, превращаясь то в другие руны, а то и в целые изображения. Но стоило Совелу моргнуть, как наваждение исчезло, и на каменной поверхности замерли древние руны.
Камень духов… Древний тотем, живущий своей жизнью, просыпающийся лишь в особых случаях… Похоже сегодня тот самый день, когда происходит особый случай, пробудивший этот величественный монумент древних сил. Существо приблизилось к асканке и протянуло пернатую руку, чтобы коснутся камня.
- Оно тебя пробудило, да?
Существо не ответило, но Совелу поняла, что ответ положительный.
- И чего же ты хочешь?
Клюв и рот раскрылся, обнажая сероватые зубы и тонкий острый алый язык. Свободы…
До неё начало доходить, что произошло… Тогда, в лесах людской земли, Корвин применил мощнейший ритуал превращения, растянул его так, как только мог, и превратил всех не просто в их тотемных существ, но и захватил похожих существ в лесу, соединив их с душами шаманов и крестьян. Более мелкие существа не могут влиять на людей, а даже если сегодня и смогут, то не будет такого, что человек вдруг станет пищать как мышь или чирикать как воробей, но душа зверя просится на волю…
Существо терпеливо ждало ответа Совелу, пока та представляла себе, как с этой проблемой будут справляться шаманы. Отмахнувшись в итоге от этих мыслей, зная, что шаманы справятся с такой проблемой и без неё.. А вот справиться ли она с ней? Ведь разрушить случайные узы между её душой  и духом и душой и духом существа, в которого она была превращена, не так то просто… Корвин явно использовал усовершенствованный ритуал, не тот, который она знала, и то лишь в теории. В своё время она до превращения так и не дошла.
Полусова-полуасканка продолжала сидеть на корточках перед ней. Она смотрела неё, в следующий миг чистила перышки, потом опять смотрела. Большие глубокие глаза пронзали всё, на что падало их внимание, и от этого становилось неуютно. Совелу поежилась. Она попыталась увидеть связывающие их нити, но их просто не было. И это было странно. Существо раздражённо пропищала. Совелу раздражённо посмотрела на неё.
- Мне тоже не доставляло никакого удовольствия быть в твоей шкуре…
Существо скептически повело клювом. Совелу согласилась. Летать было безумно увлекательно. Она начала вспоминать, какого это чувствовать отрыв от земли, какого ощущать тугие упругие порывы ветра в перьях, которые норовят тебя спросить, а ты ловко, играючи уворачиваешься и летишь, а под тобой стремительно меняется земля… Существо тоже видно представило это, и занервничало. Оно вытягивало шею, хлопало руками-крыльями, подпрыгивая на согнутых ногах. Ноги… Уже ощущая, где именно они связаны, Совелу бросила беглый взгляд вниз и со свистом выдохнула. Её ноги напоминали совиные, скрюченные, когтистые, с переломом… Конечно… она же сломала ногу, а по возвращению в её прежний облик, нога была целой… Это значит, что отпустив птицу, её нога вновь будет такой же… если не хуже.
Совиное существо перестало беспокоиться и посмотрело тоже на ноги асканки. Оно заклокотало и заухало, протягивая руки-крылья к ногам. Оно хотело вернуться полностью. Но ощутив страх асканки, существо посмотрело на неё и распушилось. Оно явно хотело получить свой когтистые ноги обратно, больше всего на свете, но видно асканская сущность заставляла её попытаться приободрить, чтобы возвращение асканский ног не будет таким уж болезненным… Осознание того, что неразумная сова готова разделить с ней немощь её повреждённой конечности, удивило Совелу.
Асканка бессознательно протянула руку к духу, тот тоже протянул ей свою. Слова звучали громко, их смысл был понятен на уровне интуиции, но ни во время ни после Совелу так и не смогла определить их и вспомнить. Возможно, в этом деле ей помог камень, ведь последнее, что Совелу запомнила, прежде чем провалиться во тьму и очнуться – сова закричала, и это был радостный крик, и со спины пришла яркая синеватая вспышка.
Совелу очнулась. Она всё так же находилась в лесу, сидела, прислонившись к камню. Его поверхность быстро остывала, и через секунду уже была холодной, вытягивающей тепло из тощего асканского тела. Рядом лежал лук и стрела, разбросаны вещи из мешка, развязавшегося при падении. Её внимание привлекла усиливающая тупая боль в ноге. Совелу осторожно коснулась её рукой… Нога были кривой, как будто она криво срослась… Что ж, это было куда лучше, чем вновь испытывать боль от свежего перелома. Рядом что-то зашевелилось. Она подняла взгляд и встретилась с внимательным взглядом большой совы. Её большие желто-оранжевые глаза не мигая смотрели на неё. В них угасало что-то осознанное, и возвращалось дикое и первозданное. Сова посмотрела на неё, щелкнула клювом, ухнула и, переваливаясь с боку на бок, стала брать разбег. Крылья тяжело расправились, будто бы птица вспоминала как это взлетать, и со второй попытки взлетела, описав круг вокруг Совелу и камня и скрылась в распахнувшихся объятьях местных деревьев.
Совелу вздохнула. Приятно вновь ощущать себя, не бежать, повинуясь инстинктам дикого животного. Но, было у этого и неприятный момент… Она теперь никогда не полетит, никогда не почувствует вновь ветер в лицо, и ощущение пустоты будет с ней долго… Так она и сидела у камня, тупо всматриваясь в темнеющую сторону деревьев.
О зельеваре она вспомнила лишь спустя время, как будто мимоходом мысль о нём скользнула по краю сознания. Похоже, он остался где-то позади, и, похоже, им всё же придется ночевать на этой тропинке. Голосов древних заклинаний не было слышно, духов рядом так же не ощущалось. Но, было что-то, что не давало покоя… Она повернула голову в сторону, откуда должен был идти зельевар, и увидела его, сидящего неподалёку…
- Давно ты тут?
Голос её был тихим, но совиных ноток в нём уже не было слышно.

- Похоже на то…
Совелу посмотрела на свою ногу, на которую уже положил глаз зельевар, и не только глаз, но и умысел её исправить путем нового излома. Ей идея не нравилась. Очень. Но, иного пути не было. Асканка попыталась подняться, опираясь на гладкий бок камня. Рука её соскользнула, и она упала на мягкое место с небольшой высоты. Похоже на то, что без помощи Руфио ей не подняться… Где-то вдалеке ухнула сова.
Ухай, ухай, пернатая… Вряд ли у тебя такие же проблемы. Оба крыла на месте…
Голова кружилась, хотелось спать… Побочный эффект от разрыва. Слабость будет ещё некоторое время, и возможно боль от ноги не будет такой уж страшной… Один удар, и она потеряет сознание, не мешая зельевару делать своё благое дело… Но чем он будет бить? И…стоит ли делать это у камня-тотема?
Асканка осмотрелась. Тропинка истончалась и уходила дальше в лес, будто не замечая путников. Лес надвигался на тропинку, закрывая его нижними ветвями, широкими кустами, густой травой.
- Тут хорошее место… но я не рискнула бы проливать кровь у этого камня. Пусть он и уснул…
Превозмогая себя, Совелу потянулась за вещами. Перебираться руками и отталкиваясь целой ногой было не удобно, а со стороны ещё и комично. Однако, вскоре мешок был собран и занял своё место на спине Совелу. Но, едва рука коснулась лука, как асканка замерла и стала прислушиваться. В лесу было всё как обычно, но что-то было не то… Ко всем звукам добавился ещё один, множественный. Словно какой-то писк.
Схватив лук и откинувшись к камню, асканка зашипела. Поврежденная нога отдалась тупой болью.
- Руфио… - Позвала она шепотом зельевара.
Стрела легла на тетиву, но стрелять из такого положения было крайне не удобно…
- Тут кто-то есть, - прошептала она, - он наблюдает…или они… Не могу понять.
На звук её шепота отозвались листья массивного дерева, раскинувшегося прямо напротив камня-тотема. Первые светящиеся искорки появились только спустя десятка ударов сердца. Она появлялись так, будто наползали. Вот в листве мелькнула какая-то тень, и стало понятно, что искорки расступались перед владельцем этой тени.
Тетива натянулась. Совелу колебалась… Стрелять в лесу обоюдно опасно. Ты можешь спасти свою жизнь, а может навлечь на себя гнев всего дерева. Стрела упала вниз, тетива опасно трелькнула, когда перед двумя гостями леса приземлилось метровое существо, напоминающее лиса и человека одновременно.
Асканка всматривалась в существо, забавно стоящее на задних лапах, держащее в своих маленьких ручках тонкое копье. Темно-зеленая шерсть покрывала тощее тельце, оканчивающееся длинным хвостом, который венчает большая кисточка. Вытянутая по-лисьи мордочка хитро улыбалась и с любопытством всматривалась в лица чужаков. Большие треугольные уши торчали прямо, но слегка подрагивали, отчего длинная пушистая шерсть на них колыхалась, как тысячи тонких собачьих хвостов, радостно ждущих когда с ними поиграют. Жёлто-зелёные глаза поблескивали от игривого настроения, хотя в глубине их мелькали и искорки опасений. Раздался высокий, щебечущий, чем-то напоминающие птичий, голос.
- Кем быть? Что делать в этом месте?
Это был лайсар, разумная нечисть, обитатель этих лесов. Маленький народец любил жить на деревьях, превращая их в прекрасные сказочные города. Когда-то таких городов было больше… Но древний лес уменьшался, и уменьшалось количество таких городков. Этот лайсар не казался опасным, но копье держал умело и явно был готов в случае чего проткнуть им глаз чужаков.
Совелу старалась вспомнить, как обращаться к таким существам. За своё время в этом лесу, она видела их всего один раз и издалека. Тарлиссы старались селиться там, где им было вольно и сытно, а те племена, который встречала она, жили ещё дальше от леса… Там уже шло смешение с людьми, и обитатели Вольного леса туда не ходили.
- Совелу. А это Руфио. Мы на север идём. – Выпалила она, так и не вспомнив, что говорил ей учитель об этих существах.
Но, кажется, лайсару и не было дело до церемоний. Он по удобнее перехватил копьё, оперся на него и усмехнулся.
- Глупый чужак. На север не ходить! Сейчас духи думу думать, никого не пускать! Даже тарлисс!
Асканка глянула на зельевара. Вот значит почему они прижались к границам… Возможно, их просто выжали к ним, чтобы те приняли первый удар на себя… А может, и по договорённости…
- Но нам надо…
Лайсар подскочил к Совелу и схватил стрелу, отпрыгнул, чтобы его находку у него не забрали. Он деловито осмотрел стрелу, которая по сравнению с его копьём была равна короткой массивной пике.
- Велено не пускать. – Прочирикал лайсар и засунул стрелу себе за спину, где было крепление для копья. – А ещё есть такие?
- Есть.
Нечисть задумалась. Похоже, стрелы можно было выменять на что-то полезное. Глупо было думать, что на проход…но, попытка не пытка. Асканка вновь посмотрела на зельевара, ожидая его решения. Стрелы – хорошее оружие, полезное, а в их случае, ещё почти и единственное.

Совелу внимательно следила за лайсаром. Существо явно было заинтересовано в стрелах, и этому было  множество объяснений. К примеру, именно этот зверь мог вести активную торговлю с тарлиссами, и теперь грустил по тому, что духи не пускали зверолюдей в глубины леса. Но, это лишь были домыслы. Руфио взял инициативу разговора на себя, и асканке пришлось думать… Сказать правду? И быть обманутой, или обмануть и разгневать существо, которое может им помочь. Его помощь ведь очень кстати, учитывая, что Совелу даже не имела представления, где они.
Она провела рукой по колчану и скользнула по жесткому оперенью стрел. Стрел было не много, всего пятнадцать, одну из которых лайсар уже забрал себе.
- Десять. – Выдала она.
Да, их было больше десяти, но не намного. В конце концов, если лайсар раскроет обман, всегда можно надуть губы и сказать, что это должен был быть подарок смелому и сильному охотнику. Кажется, учитель так говорил, когда однажды рассказывал об этих существах.
Однако, зверообразное существо не спешило разоблачать ложь и убегать. Лайсар многозначно нахмурился, начал вышагивать вдоль гостей, поигрывая копьём, будто бы раздумывал над выгодным предложением. А предложение было выгодным. Это для них десять стрел, а для него – целый арсенал на всю жизнь. Наконец, лисья мордочка расплылась в улыбке.
- Идёт! Я взять все, чтобы вести на север! А что есть в рюкзак???
Тут Совелу немного протянула руку и перехватила шустрого лайсара поперек груди. Она не сжимала его, но зверь, явно не привыкший к таким проявлениям близкого контакта, замешкался и остановился.
- Ты посмотришь рюкзак после того, как нас проводишь. А чтобы ты не думал, что мы тебя обманываем, вот тебе авансом четыре стрелы.
Асканка ловко вытащила четыре тонкие длинные острые стрелы и протянула их лайсару. Тут при виде снарядом аж начал нервно подпрыгивать, протягивая свои зеленые лапки.
- Брать! Брать сейчас!
- Бери.
Лайсар захватил стрелы и начал их изучать, делая вид, что очень опытен в этом деле. А по правде, просто любовался тарлисской работой. Наконец, он налюбовался ими и начал запихивать за спину. Выглядело это весьма комично, учитывая, что пять стрел не влезали в узкую петлю, рассчитанную на одно, максимум два копья. Из леса раздались странные звуки, похожие на писки и лайсар замер. Его большие уши взметнулись вверх и замерли, едва поворачиваясь вокруг своей оси. Его явно что-то встревожило, и он быстро заговорил своим чирикающим голосом.
- Я вести на север… Вести быстро… Тут опасно для таких.
Он быстрыми скачками добрался до кромки леса и скрылся в кустах. Ещё какое-то время кусты шевелились, то там то тут мелькали мохнатые уши и хвост. Потом все затихло. Ещё через время раздался чирикающий голос.
- Идти! Идти! Если хотеть на север.
Совелу пришлось подниматься. Сделать это было трудно.
- Потом займешься ногой… Что-то встревожило его, и мы должны идти за ним. Хоть это и будет весьма сложно…
Она взглянула на человека. Какие-то тени и мысли бегали и отражались на его лице, он смотрел на неё, словно хотел услышать ответы на свои не озвученные вопросы, но не получал их, оттого задумывался ещё сильнее.
- Думаешь, зверь выберет что-то из рюкзака не нужное нам в пути? По закону Урца, самое нужное он и выберет. Так что…зря наверное ты предложил ему это… но сказанного не вернешься. Идём….
Сильно хромая, она двинулась к лесу. Кусты начали цепляться за одежду, потрескивать и возмущаться такой бесцеремонности. Лайсар вновь мелькнул рядом и скрылся, шурша уже в направлении деревьев, на которых продолжали блестеть яркие зеленые точечки.
Добравшись до деревьев, Совелу тяжело облокотилась на ствол дерева. Рядом тут же нарисовался лайсар.
- Ты идти медленно.
- Нога сломана.
- Ммм… плохая рана! Медленно идти! Плохо!
Он тут же вскочил на дерево и побежал наверх. Через время зеленые огоньки начали приближаться, вызывая у Совелу яростное желание схватить кинжал…. Жизнь с людьми учит бояться всего. Но, это желание пропало довольно быстро. Асканка схватила Руфио за рукав.
- Смотри…
К ним приближались странные существа, зеленые, напоминающие большие полупрозрачные капли березового сока. Они плавно перетекали, поблескивая боками и светло-зелеными и оранжевыми глазами. Чем ближе они были, тем отчетливее были видны на их тельцах разноцветные узоры множества цветов.
- Это же ирши! – полувосхищенно прошептала Совелу.
Она слышала об этих существах от учителя. Это были существа, знающие лес как никто другой, они были для леса защитниками, целителями, стражами. Она ни разу не видела ирш в живую, лишь слышала о существах без лиц с глазами и рожками.
Вниз спустился лайсар.
- Ирш помогать! Ирш целить!
К Совелу подползла зеленая капелька, самая большая. Она была не больше ладони. Вперёд потянулись тоненькие желеобразные щупальца. Они коснулись кожи асканки, потрогали их, погладили и отошли. Видно, переломы костей им не по силам. Раздался тонкий и громкий писк.
- Нет.
Лайсар что-то зачирикал, но быстро сдался. Он развел лапками.
- Ирши не помогать. Сложно для них.
Раздался гневный писк, почти оглушительный.
Лайсар зажал лапами уши и прижался к земле. Ирши, оскорбленные словами лайсара, начали отползать обратно на дерево, покуда вновь не скрылись, и не превратились в поблескивающие точечки в кроне. Когда наступила тишина, Лайсар вновь поднялся и встряхнулся.
- Всё равно надо идти быстро.
- Надо, - кивнула Совелу. – Как тебя зовут то? Имя есть?
Лайсар гордо выпрямился.
- Меня зовут Тис Меткое Копье, Большие Уши, Гроза Белых Мотыльков!
Он сыпал и сыпал именами, но в итоге сам запутался, начал повторяться и сошелся на том, что чужаки могут звать его Меткий Тис, или просто Тис.

Сказать, что Совелу расстроилась, это не сказать ничего. Она много слышала об иршах, об их целительской способности… Но, видно лечить переломы – это не к ним… Толи дело сломанные или умирающие растения… Позволять же себе грустить было непозволительной роскошью. Существа быстро расползлись, занимая свои наблюдательные посты, а лайсар Тис уже во всю подпрыгивал, в нетерпении.
Асканка по наставлению Руфио оперлась на него. Возможно, так и будет быстрее… Что-то во всём этом было неправильным для неё, не таким как обычно… Нет, она и раньше опиралась на мужчин, но, тогда что-то было иное. Тогда их хотя бы не окружали иршы и лайсары.
Тис вышагивал вперёд, с очень важным видом, но время от времени весь важный вид спадал и зверь становился очень настороженным, то и дела хватающимся за копьё. Странно было, что такой зверь один бродит в лесу. Да, это был его дом, но было полно всяких тварей, которые готовы были полакомиться лёгкой добычей. Тотемный камень давно скрылся из веду, деревья, по которым кочевали ирши тоже давно загородились другими деревьями. Они углублялись в лес. И, Совелу казалось, что шли они не на север.
На привале возле раскидистого искорежённого дуба, на ветвях которого висели маленькие плетёные лестницы и мосты, асканка спросила Тиса.
- Ты говорил, что лес думает… Что происходит? Почему ты был один на границе? Мы ведь идём не на север, верно? Куда ты нас ведёшь?
Лайсар не сразу ответил. Он оббежал территорию, то здесь то там раздавались чирикающие посвистывающие крики, и ответом ему была тишина, наполненная обычными лесными звуками. Вскоре он вернулся и уселся напротив чужаков.
- Слишком много вопрос, мало ответ. Лес думать, вокруг леса беда собираться. Лес защищать. Ирш и лайсар в дозор, остальных собирать, думать.
- Значит… духи и жители леса собрались на совет, как защищаться от напасти? Но… как же тарлиссы? Они же тоже часть леса.
Тис покачал головой.
- Не все… Много-много уходить к людям, покидать лес.
- Но до реки ведь тоже Вольный лес тянется.
- Так люд, рубить дерево, гневать духов… Тот камень – страж, граница. За им мы, за ним они. Лес не пускать, обижаться.
- А нас пропустил?
- Вы со мной! – Впервые за разговор лайсар улыбнулся, растянув на своей морде некое подобие улыбки. – Храбрый Тис защищать гостей-чужаков, защищать….даже от мотыльков.
Последние слова он проговори уже не так уверенно. Мотыльки….
- Похоже, стрелы ему нужны не просто так… Смотри как горюет по тарлиссам. Похоже, они снабжали его стрелами, чтобы защищать поселение. А теперь их нет. – Прошептала она, когда Тис вновь пошёл дозором по их маленькому лагерю.

- А может и из жадности… Я плохо знаю этот народец. В своё время жила в лесу, но в светлой его части, никогда не углублялась, редко подходила к деревьям, которые уже начинали проявлять свою волшебную силу. Хотя в то время племена тарлиссов жили везде, в том числе и в центральной части. Но видно времена идут и ладе этих зверей вытесняют к границам… Похоже на то, что тарлиссы стали авангардом защиты, и если я правильно понимаю, Тис ведёт нас не на север прямо, а по какому-то крюку. И честно говоря, этот путь мне не кажется таким безопасным… он не был бы безопасным, даже продолжи мы идти по той тропинке на север…
Она поджала ноги и обхватила их. Тревоги нарастали. Если там, на границе с территорией тарлиссов она лишь ощущала напряжение в лесу, то находясь здесь, она была словно в киселе. Духи собирали силы. Возможно, они собирались защищаться, а может и наоборот, отвоёвывать то, что принадлежало им у людей. Ей не хотелось в это вникать. Она уже начинала скучать по тем спокойным временам, когда единственной опасностью в светлом лесу была стрела тарлисса-охотника, а по ночам за пределами защитных кругов – сверкающие глаза местных хищников….
Защитные круги.
Рука машинально потянулась к пустому поясу, где десятки лет назад покоился мешочек с травами и смесями. Пальцы сжали пустоту и сжались от бессилия. Искать защитные травы в темноте было глупо. Да, она видела в темноте, но это не сильно помогало.
А тем временем в части леса становилось тихо. Не так тихо как в том заброшенном городке на дереве, у которого они остановились. Не там тихо как в пустой лесу, по которому бродит голодный медведь. Тишина была куда мрачнее и холоднее. Это был Майи`рих, Вольный лес, Древний лес, лес, в котором таится то древнее, что правило миром до прихода эльфов.
Из раздумий Совелу вывели Тис. Лайсар выглядел обеспокоенным и судорожно сжимал в руках какие-то травки.
Он протянул их Совелу, и та узнала в них защитные травки. Они были старенькими, почти высохшими и отцветшими, но это было лучше, чем ничего. Асканская рука перехватила травки, быстро, почти не глядя перетерла их в ладони. В ночном сумраке блеснул кинжал, запахло кровью. Опустившись на здоровое колено, Совелу начала рисовать на земле когтем круги, руны, пентаграммы. Рисовать было сложно, особенно сдвоенную пентаграмму, но память услужливо диктовала Совелу как и что нужно делать. Очень скоро в тишине раздался тихий, чуть хрипловатый голос, зазвучали древние слова, призывались древние духи. Запах крови, скрепляющий защитные символы, усилился, но рана на руке Совелу уже не кровоточила. Когда она подняла голову, то в воздухе что-то тихо зазвенело. Лайсар прижался к древесному корню, странным взглядом смотря на асканку, и в его оранжевых глазах блестели искорки благоговения перед шаманкой. Руфио пришлось отодвинуть за спину, потом ещё раз, потом ещё раз, покуда, и он не оказался в защитном круге. Звон слегка усилился.
Совелу продолжала говорить слова, умоляя древних духов защитить. С тихим хлопком звон рассеялся. Совелу моргнула.
Ответили ли предки и духи на её зов, она не знала, но первое что она увидела в темноте, заставило её замереть и оскалить клыки, издавая тихое, почти утробное рычание. Она напоминала тощего облезлого шамхарра, готового загрызть любого, кто попытается убить его.
Впереди из кустов на них смотрели раскосые миндалевидные багровые глаза, обрамленные бледным синюшным лицом с пышной гривой алых волос. Лес вокруг них погрузился в неестественную тишину, ту самую, которая наползала на них с юга. Годрун, опасная нечисть, одиночный хищник, сильный на столько, что даже не всякий тарлисс захочет столкнуться с ним в битве. Мотылёк приблизился. Мотыльком его называли лайсары, о чём уже говорил Тис, но так же их так называл учитель. Небольшие, чуть больше метра, мёртвые девочки с пушистыми волосами и мохнатыми серебристыми крыльями.  Лицо нечисти было искажено в предвкушении добычи, но едва она поняла, что её заметили, как быстрее молнии она юркнула в кусты и растворилась в них. Но мёртвая тишина никуда не делать.
Тис перехватил копьё и выскочил вперёд, стараясь не потревожить нарисованную пентаграмму и не выскочить за неё.
- Я - Тис, Гроза Мотыльков!! Прочь от сюда!!! Твоя голова стать украшением моего дома!
Но мотылек молчала. Она не говорила, лишь приближалась. Совелу не могла пошевелиться, не зная, готова ли защита, пришли ли духи, она удерживала пентаграмму, накапливая на руках силы для двух атакующих рун. Как убить это тварь она не знала, мало кто ловил её и исследовал на ингредиенты, так что оставалось лишь надеяться на милость духов… И крепость копья Тиса.
Асканка бросила взгляд на Руфио. Лишь бы он не сделал лишних движений. Движение сверху привлекло её внимание. Она подняла глаза и с ужасом увидела в ветвях гордуна. Тварь собиралась атаковать сверху.

Годрун двигался быстро, куда быстрее, чем могла позволить себе асканка, или даже лайсар Тис. Ещё не законченные руны засветились в руках Совелу, когда та поднимала их навстречу твари. Та кинулась вниз, спикировав на своих сложенных мохнатых крыльях. Боль обожгла руки асканки. Мёртвая синюшная девочка ударилась о купол и отскочила в сторону кустов. Под крик Совелу, прижимающей к себе сведенные судорогой руки, купол с шелестом и треском растворился в воздухе, оставляя троицу беззащитной.
По счастливой случайности, удар оглушил хищника, и пока он приходит в себя, Тис выхватил запасённую стрелу и метнул её в тварь. Силы явно были не равны, но метко пущенная стрела, тяжело пролетела расстояние и вонзилась в заднюю ногу годруна. Тис победно угукнул и потянулся за второй. Багровые глаза взметнулись над землей, окутанные ореолом пышной гривы. Стрела треснула, оставшись в ноге острым осколком. Кое-как справляясь с судорогой, Совелу вновь вскинула руку и произнесла три слова сильным волевым голосом, дрожащим от накатывающей боли.
С большим трудом на ладони нарисовался знак и ослепительной вспышкой врезался в искаженное в хищном оскале лицо. Боль вновь нахлынула, вновь судорога охватила руки. Отчасти Совелу была рада тому, что давно утерянные навыки шамана вернулись к ней в этом лесу, а с другой…
Раненный и ослеплённый годрун метался по небольшой поляне. Тис попытался исхитриться и вонзить стрелу в глаз мёртвому мотыльку, но попал под удар крыльев и отлетел в кусты. Ориентируясь на звук, хищник метнулся вперёд, прямо на лежащую на земле асканку.
Совелу была не в состоянии ответить на атаку, она лишь увидела две тени – бело-красную, и чёрную. Раздался хруст, крик, полной боли, а затем крик начал как-то затихать…
Пришла в себя Совелу уже значительно позже. Земля вокруг неё была вспахана, то тут то там темнели лужи крови. Рядом никого не было. Руки немилосердно болели, но теперь асканка могла хотя бы шевелить пальцами.
- Руфио… Тис… - тихо позвала она. Лес ответил тишиной.
С начала ей показалось, что мёртвой, но вот уши уловили далекий крик птицы, где-то стрекотали цикадки. Годрун ушел. Лес вновь был в безопасности. Дрожа от боли и ужаса, асканка попыталась отползти к ветке дерева. Одна, не в состоянии передвигаться самостоятельно, защищаться, она осталась в самой глубине леса… Будь она моложе и здоровее, это её бы не отпугнуло. Пара кинжалов, набор орбов, руны….
Теперь всё было потеряно. Не было кинжалов, расплавившихся в её руках, не было орбов, с последним взрывом, уносящим десятки жизней, она лишилась и этих милых малюток, не было рун… Каждое применение их вызывало боль.
Теперь не было и Руфио с Тисом. Ей было жалко маленького зверька, но сильнее всего ей было жалко человека. Пройти такой путь, и умереть, потому что одна сломленная ковенка растеряла все свои умения…
Спазм схватил горло, выдавливая их покрасневших глаз горькие слёзы. Посмотри тогдашняя Совелу  на себя сейчас, то подумала, что её душат слёзы обиды и страха за саму себя. Она бы сильно удивилась, узнай правду. За то время, что она знала этого человека с островов, она успела не только привыкнуть к нему. Если и были размолвки… То теперь его и вовсе нет…
Обхватив плечи руками, Совелу тихо завыла. Надо было остаться в деревне…. Надо было уйти без него, или же… пойти окружной дорогой…Надо было одёрнуть Тиса… надо бы….
Под всхлипами и стенаниями, Совелу не услышала, как сзади кто-то подходит. Она лишь почувствовала прикосновение и вздрогнула, отскочив и ударившись спиной о жесткий корень. Перед ней стоят Тис. Он поджимал заднюю лапку, уже обвязанную веревочками и закрепленную палками. Судя по прямоте, это были древки стрел.
- Шаман плакать? Шаман слаб?
- Шаман бесполезен….
Она вновь разразилась слезами… На неё нахлынули старые воспоминания… Снег, буран… меховой бок рядом. Он тёплый, он защищал и согревал… Он делился мясом… Вот текут слёзы по щекам, когда там за сотней километров остался бездыханный труп верного шамхарра… Вот вновь напасть – бежать из людского города, вновь…
Из круговорота болезненных воспоминаний её вывели тонкие когтистые лапки.
- Шаман… Он жив.
До Совелу не сразу дошли его слова.
Прошло некоторое время, прежде чем асканка успокоилась и была готова слушать своего маленького провожатого.
- Мотылёк ранен, слаб. Он сыт… - С этими словами Тис втянул голову в плечи, будто стараясь не смотреть на вершину дерева, где мертвецки смотрели в разные стороны кривые и разрушенные дома лайсаров. – Уволоч в логово. Тис следом, Тис знать где.
- Веди.
Они медленно продвигались вперёд. Позади осталось дерево, с разорённым городом лайсаров, где-то там, на самой верхушке покачивались пустые коконы гордуновской добычи. А перед глазами Совелу разворачивалась картина – веселый городок, наполненный яркими огоньками, веселыми лайсарами от мала до велика, какой-то праздник и слишком поздно была замечена улыбающаяся от уха до уха тварь… Она прошлась как ураган, сметая всех, пожирая детенышей на ходу, а стариков просто ломая и сбрасывая вниз. Тис, как и некоторые другие охотники, пришли уже тогда, когда насытившийся годрун пеленал мясо про запас. Они почти все погибли…
Малыш лайсар, потерял всю свою семью, поклявшись отомстить чудовищу. Он жил рядом с тарлиссами, выменивая еду на стрелы, копил их, чтобы утыкать ими тварь, каждую за каждого жителя города… Но пришла беда, духи пробудились и призвали их, а тарлиссы покинули свои дома, направляясь к краю Вольного леса.
Асканка моргнула. Они шли в тишине, пробираясь по известной лишь Тису тропинке, заросшей склизким мхом и травой. Лайсар шёл аккуратно, тихо, осторожно. Совелу смотрела на него, и ей становилось горько. Даже такой малыш смог справиться с горем, найти силы жить дальше и мстить… А она…
Резкий треск в стороне заставил их замереть и прижаться к земле. Треск не повторился. Совелу прислушалась и поняла, что они приближаются к границе мёртвой тишины. Тис повернул к ней лисью мордочку и зашептал.
- Там гнездо… Мотылёк устал…ранен… спать… Мы его убивать, забирать люда, уходить в рощи…
- Как мы её убьём?
Лайсар протянул Совелу кинжал, который принадлежал Руфио.
- Подобрать, когда она его тащить……
Совелу мотнула головой, отгоняя навязчивые видения. Урцев дар… Взяв кинжал и пристроив его с боку, она кивнула Тису и они вновь поползли вперёд. Тишина сгущалась и смыкалась над ними, заключая в свои смертельные объятия, нашептывая колыбельную, в конце которой никто не выживает. Впереди замаячил просвет.
Гнездо годруна находилось на дереве, покрытом белым снегом… Снегом… Совелу пригляделась. Сколько же лет этой твари, что она умудрилась оплести дерево своей паутиной более чем полностью? С веток свисали коконы, комки и целые гроздья паутины. Широкая трещина шла от самого основания дерева до его вершины, теряясь в паутине, поблескивающей в лучах звезд. В этой части леса была поляна, не покрытая деревьями, и это мёртвое дерево могло смотреть в чистое небо, в небольшое окошечко, куда, скорее всего, иногда заглядывала луна, чтобы полюбоваться на сияющее творение ужасной твари.
Тис вжался. Ему было страшно.
- Как нападать? – Спросила Совелу, доставая кинжал.
- Я крастся, отвлекать…
- С твоей ногой?
Лайсар скептически посмотрел на асканку и её ногу.
- Она спит, крепко. Я атаковать, за себя, за вас…за семью… Ты спасать люда. Уходить в те кусты и идти не сворачивать. Я догнать потом.
Сердце асканки сжалось. Она расковыряла рану на ладони, подцепив ногтем кровь и нарисовала на плече лайсара обережную руну. Зверь молча принял дар и двинулся вперёд. За ним Совелу.
Проникнуть в логово было очень сложно, и какого же было их удивление, когда они не нашли там годруна. Лишь одиноко свисающий с потолка, капающий кровью и шевелящийся кокон. Лайсар начал паниковать и осматриваться, опасаясь засады. Он прошерстил расщелину, но в гнезде никого не было. Похоже годрун решил вернуться за едой.
- Он может вернутся… Уходить!
Вдвоём им удалось снять кокон и разрезать его.
- Погоди…сейчас вытащим.. – Шептала Совелу, пытаясь справиться с нитями паутины. Кокон начал трепыхаться быстрее и когда кинжал резанул последний участков, на свет выскочило искалеченное существо. Оно мычало и дергалось, брызгая кровью и слюной. Ни Совелу ни Тис ничего не успели сделать. Существо бросилось к выходу и с криком упало, разбившись о землю. Этот звук пронзил собой мёртвую тишину. Асканка замерла в ужасе… Это был не Руфио, это не мог быть он…
А тишина, казалось, зловеще замолчала, предчувствуя возвращение хозяйки.
Тис дернул Совелу за штанину. Асканка повернулась и посмотрела туда, Куда указывает тонкая зеленая шерстистая лапка. Между двумя ветвями висел ещё один окровавленный кокон. Совелу побежала к нему, хромая на покалеченную ногу. А Тис бросился к выходу из гнезда. Его оранжевые глаза уловили серебристое мельтешение между деревьями. Когда-то, точно так же годрун должен был быть замечен… Теперь то уж точно он никому не навредит.
Совелу пришлось нелегко. Кокон висел крайне неудобно, и как на зло, половиной над пропастью. До земли было метра четыре… Упадет, и будет почти как с тем существом.
- Погоди… Я сниму тебя… - Обратилась она к запертому в коконе существу. Кинжал начал резать паутину, которая удерживала кокон от падения. Если успеет перехватить, то кокон не упадет, а просто скатится вниз, и она вслед за ним с Тисом. Когда кинжал перерубил последнюю прядь, рука схватила её и медленно поползла вниз, придерживая ползущий к земле кокон, Совелу повернулась назад и хотела позвать Тиса. Но того не было. Лишь у входа покоились два обломка тоненького лайсаровского копья.
Кокон тянул её вниз, и Совелу начала спуск, удерживая кокон за кусок паутины, на удивление крепкой, и удерживая рвущиеся наружу слезы. Тис ещё мог быть живым, но надо было спасать Руфио… если в коконе был он. Где-то наверху раздался пронзительный писк и треск. Ноги асканки уже коснулись земли. Она тащила кокон по траве, упираясь в землю здоровой ногой и отталкиваясь ею же. Тащить тяжелого человека было той ещё задачей для тонкой асканки, но она тащила, преодолевая шаг за шагом небольшую поляну. Лишь скрывшись за кустами, изнывая от усталости и боли, не видя ничего из-за плавающих чёрных кругов перед глазами, она из последних сил резанула кокон кинжалом, освобождая заключенного и молясь всем и каждому, чтобы это был тот самый кокон…

[dice=5808-5808-11616-7744-5808-5:6:0:Что сломал Руфио годрун при атаке? от 1 до 10 - бедро, от 11 до 20 - руки, от 21 до 30 - все вместе]

Живой… Живой….
С придыханием шептала Совелу, обнимая человека. Что-то укололо её, и она увидела открытый перелом руки. Вторая рука сильно опухла… Внутренний перелом? Главное, что живой.
Совелу осторожно стала отдирать кокон от человека, боясь потревожить возможные раны. К счастью, их не оказалось. Но сломанные руки – это очень плохо. Когда Руфио был освобожден, Совелу помогла ему подняться. Без рук это очень сложно было. Она старалась не спешить, но когда рядом был годрун, озлобленный и раненный, волей не волей хочется побыстрее убраться отсюда.
Наконец-то мужчина поднялся. Он сильно ослаб, и теперь уже Совелу придется его поддерживать.
- Прошу, идём быстрее. Я не знаю, жив ли еще Тис, но идти нам надо, и как можно скорее… Сюда, через кусты.
И они направились вперёд.  Позади ещё раздавились какие-то шумы, но Совелу не прислушивалась. Если были шумы, то она надеялась, что Тис ещё жив и борется за своё право мести…
- Там ведь был его дом… на дереве. Эта тварь разорила его…
Она шептала тихо, едва шевеля губами. Боясь, что годрун их услышит. Но чем дальше они уходили, чем больше деревьев они оставляли за спиной, тем тише становилось вокруг них, и тем тревожнее. Впереди вновь замаячил какой-то свет. Позади что-то громко хрустнуло, и Совелу резко прижалась к дереву, утягивая за собой Руфио. Шум не повторился. Не было ни шелеста, ни звука. Отдышавшись, она вновь повела раненного вперёд. Она займётся его руками, как только они окажутся в безопасности.
Сколько времени они шли, Совелу не знала. Она шла на свет, и очень скоро этот свет стал бледным сумраком, окутывающим причудливую рощу. Черные деревья, кривые и узловатые, начали отступать в лес, уступая место тонким и изящным березкам, рябинкам и дубкам. Они вышли из царства годруна и вошли в царство тишины и покоя. Лишь полностью погрузившись в эту рощу, Совелу позволила себе и спутнику остановиться и отдохнуть.
Она наклонилась над руками спутника.
- Мои знания о медицине не сильны… Нужно найти пару веток по прямее и чем привязать… Хех… а ты ещё хотел мне ногу ломать… Если выберемся, так и останемся калеками… - горько заключила асканка. Она аккуратно сняла куски паутины, которые оставила на ранах, чтобы те впитывали кровь. Кровь больше не текла, но от этого рана не перестала выглядеть ужасной.
- Оставайся тут, я пойду за ветками…
Мёртвая тишина покинула их уже давно, но привыкнуть к звукам этой рощи было очень сложно. Ветра не было, но ветви шевелились, будто подтанцовывая невидимым и неслышимым инструментам. А где-то на периферии слуха угадывались песни и смех. Совелу огляделась, прежде чем подняться и уйти. Здесь, в корнях высокого дуба, Руфио не был заметен сразу, но вот дуб казалось, наклонился, чтобы полюбоваться теми, кто нашел убежище у его корней.
- Странная роща…. 

Странная роща казалось, начинала оживать. Деревья, имеющие формы привлекательных девушек, застывших в причудливых позах вечного танца, начали шевелиться, а из них появлялись красивые девушки-эльфийки со смуглой кожей, из одежды у них были лишь листья и веточки плюща… Совелу моргнула, и ведение пропало. Будто бы ничего и не было.
Она огляделась вокруг и особенно под ноги. Может, дело в спорах какого-то галлюциногена? Гриб или растение? А может…
Но нет, под ногами ничего не было, только трава да маленькие цветочки-незабудки. В воспоминаниях Совелу были истории о рощах-девах, в которых погибали путники, и были истории о том, как привлеченные танцами и смехом, мужики покидали эти рощи, с рогами и голым задом… Откуда у нее эти истории в голове? Кажется, в Кетавели кто-то в таверне рассказывал эти байки. Забавно, учитывая, что в такие рощи простые смертные редко могли зайти…
Вейса!
Асканка ахнула и села на свой зад, выпуская найденную ветку. Она посмотрела вверх и увидела, склонившуюся к ней, нечисть, красивую девушку-эльфийку, бесплотную, но такую реальную, с красивой кожей и в изумительном естественном платье из листьев.
Дух с любопытством смотрела на асканку своими зелеными без зрачков глазами. Она обратилась к асканке с вопросом своим низким воркующим голосом, но Совелу не поняла ни слова. Вейса повторила свою речь. Потом наклонила голову и произнесла:
- Человек?
- Асканка.
Машинально поправила Совелу. Как же она сейчас жалела, что в свое время плохо слушала учителя и редко бывала в этой части леса… Иначе бы она уже давно узнала это рощу и вспомнила бы, как общаться в духами. Вейса подошла ближе и коснулась Совелу своей рукой.

Рядом с Руфио было много деревьев. И соответственно, когда они зашевелились, то в скором времени вокруг Руфио собрались множество красивых девушек. Они стали двигаться в дивном танце, кружиться и водить хороводы, напевая известные только им песни. Они шелестели листьями, дразня мужчину своими изгибами и формами. Танцы их гипнотизировали, вводили в транс, усыпляли.
Небо кружилось вместе с девами леса, кружились деревья.
Именно так погибали многие люди, потревожившие веселившихся вейс. Их вводили в сон гипнотическим танцем, а после…
Когда Руфио очнулся, он увидел себя лежащим на берегу небольшого озера, окруженного как нормальными так и женственными деревьями. Боль в руках уменьшилась, а рядом с собой мужчина мог увидеть сидящую русалку, мурлыкающую себе под какую-то песенку и перевязывающую его сломанную руку крепким широким длинным листом водоросли.

Белый свет больно ударил по глазам асканки. Она стояла на зеленой поляне, заполненной солнечным светом. Вокруг были простые деревья, добрые и светлые, а на поляне покоился камень, напоминающий собой тянувшегося к небу отдыхающего оленя без рогов. Что-то шевельнулось в воспоминаниях асканки и коснулось её сердца. Когда-то на этой поляне стояла до боли знакомая хижина…
- Ты права, когда-то она была там, далеко правда…
Совелу повернулась и увидела его…. Своего учителя. Мужчина выглядел как в тот день, когда она впервые встретились – такой же высокий, такой же статный, такой же улыбающийся. Шаман-человек стоял и улыбался. Их многое связывало, он вытащил Совелу их небытия, дал новую жизнь, новый смысл, новые силы… А она пошла не тем путём, к которому он её готовил.
- Отчего же? Ты шла своим путём, и… пришла сюда.
- Да, как я могла забыть, что в мире духов что голос, что мысли, всё едино.
- Тебя давно уже здесь не было.
- На то были свои причины… Я умерла?
- Нет, просто сейчас вейса переносит тебя поближе к обрыву, чтобы, когда ты очнулась, испытала чувство полета.
- Зачем?
- Хм… Специфический юмор? Ты не очень хорошо слушала меня тогда, когда я рассказывал тебе про вейс. К счастью, твоему, я успел вовремя, и она не стала тебя убивать сразу. То, что я вижу в тебе… Меня это печалит….
Совелу промолчала. Ей много не нравилось в себе, и то, как она позволила неркомантам одержать вверх, и то, как десяток лет тратила на тестирование наркотиков…
- Я не про это. Твоя связь с духами… она истончилась. Ты без подготовки недавно использовала силы, и это привело тебя…
- К судорогам и боли.
- Увы. К счастью, есть кое-что, что тебе поможет. Но, не будем стоять на месте.
Шаман направился вперёд, к камню. Совелу направилась за ним. Трава не шевелилась при их присутствии, она шевелилась сама по себе. Где-то за деревьями бегали духи, напоминающие белых господинок и вейс. Но старый шаман не обращал на них внимание, и Совелу не стала. Когда они подошли к камню, учитель сел на него, предлагая Совелу присесть на траву. Она присела. Если её тело вейса несет к обрыву, то нет смысла тревожиться и что-то делать. Ведь в мире духов она не по своей воле.
- Я хочу тебе помочь. Ты вновь дома, и как в прошлый раз, обитатели не очень хотят, чтобы я вновь тебе помогал. – Он улыбнулся. – И как в прошлый раз это духи тех старых шаманов.
Он развел руками.
- Даже после смерти мы с ними иногда спорим… Но сейчас не об этом. Покажи свои руки.
Асканка вытянула вперёд руки ладонями вперёд. Шаман наклонился и внимательно их осмотрел.
- Я так и думал… Тот некромант был весьма силён, ему удалось исковеркать почти все твои энергетические каналы и… я так полагаю когти у тебя тоже плохо выдвигаются.
Совелу кивнула.
- Хм… Кое-что я могу исправить, но остальное ты должна будешь исправить сама.
- Что исправить?
Шаман улыбнулся и покачал головой. Догадайся, мол, сама. Мужчина взял ещё не убранную руку асканки и сжал в своих ладонях. Его ладони были тёплыми, нежными, надежными…как тогда, в его доме…
- Тебе пора отпустить то, что когда-то тебя питало. Я буду помогать тебе и раньше, но сейчас многое меняется, я не смогу быть рядом всегда, да и согласись, теперь есть кто-то другой, кто может тебя поддержать.
Она начала догадываться, о чём он, и грустно покачала головой.
- Сколько ему? Сколько ему осталось? Я едва раскрою чувства, а потом еще век буду…
Шаман сжал её руку сильнее.
- Ты помнишь тот рецепт? Редкие ингредиенты всё ещё можно найти, и… кое-что можно вытащить из мира духов.
- Вытащить? Погоди…ты о рецепте жизни? Но я его не доделала! Мне так и не удалось найти десяток тех веществ, которые позволят продлить…
Мужчина лукаво улыбнулся. Он всё ещё настаивал на том, чтобы вытащить силу из мира духов… Совелу задумалась. Она слышала о том, что шаманы могли вытащить из мира духов силу чего-то, что уже давно не росло в этих местах… Но если делать зелье жизни, то… в тех местах, где она будет потом, эти растения ни росли вовсе.
- А ты расшить силу…ощути полёт в этом мире и преодолей расстояния!
Он вскочил на ноги и потащил Совелу за собой.
- Лети! Расправь крылья!
Он подпрыгнул, асканка подпрыгнула вслед за ним и когда приземлилась, то поняла, что земли под ногами нет. Тёплые руки сжали её в последний раз.
- Я буду рядом, я всегда помогу…
Ощущение полёта охватило Совелу, когда она открыла глаза и поняла, что летит с обрыва вниз.

Русалка что-то проворковала Руфио, нежно сжав его ладонь. Она нежно посмотрела на него и потянулась за изящным кувшином, поросшим водорослями и ракушками. Она поднесла кувшин к губам мужчины. Внутри плескалось что-то, похожее на воду, пахло оно, на удивление свежей водой. Разве что водоросли, охватывающие кувшин, издавали свой озерный запах.

Русалка изумлённо смотрела на мужчину, который, отпив воды, начал издавать ужасные звуки. Она не понимала языка зверолюдов, ведь обычно она общалась с шаманами там, где язык не нужен. А тут… Какие ужасные звуки! Водяная дева демонстративно закрыла ушки мягкими ладонями, наморщила носик и замотала головой. Потом, когда мужчина, такой большой, сильный и с удивительной аурой, замолчал, она отняла ладони от ушей и что-то проворковала, с извиняющейся интонацией, которую заглушили несколько низких звуков. Она не понимала его, он не понимал её. Одно она знала точно, что помимо воды, этому смертному нужна еда и покой. Вейсы принесли его к ней, в надежде, что та утопит его в болоте, но русалка не стала потакать прихотям вольнодумных древесных духов, и решила позаботиться об этом удачливом бородаче. Пусть, она и не знала, что отросшие волосы на лице у людей называется бородой. Женщина мягко соскользнула по песку в воду и исчезла, оставив человека отдыхать в тени широко раскинувшейся ивы. К счастью, эта ива не была вместилищем духа вейсы, но из любви к русалке, оберегающей это место, ива несвойственно для неё цвета небольшими белыми пятилепестковыми цветами.
Вскоре русалка появилась. Она вытащила на берег старую, мокрую от озерной воды корзину, полную мокрых, мочёных и жидковатых плодов. Судя по ракушкам и водорослям на боках корзины, эта вещь тоже была сделана не руками русалки, как и кувшинчик. Озерная дева подтащила корзину и взяла первый фрукт, на деле оказавшимся мочёным яблоком, она, косясь на перебинтованную руку, и на закреплённую руку с закрытым переломом, сама разорвала яблоко на неровные дольки и начала кормить ими мужчину.

Ощущение полёта закончилось очень быстро неприятным приземлением в кусты. Маленький кустик от неожиданности охнул и с треском пропустил прилетевшее тело дальше. Затем ещё один, и ещё. Оказавшись на дне оврага, Совелу тяжело дыша, попыталась встать. Её тело болело от многочисленных ушибов, а на руках уже саднили легкие царапины от веток. Ну вейсы… Поднявшись, наконец, она осмотрелась. Обычный овраг, сухой, к счастью. Вверх к краям обрыва росли кусты, разные, ещё с листьями, хотя в других местах, менее волшебных, листья уже давно обнажили кривые черные ветви.
Хохотнув от всего, что произошло с ними, асканка начала подниматься. Пустят ли её вейсы обратно? Позволят ли забрать Руфио, для оказания помощи? Хорошие вопросы, требующие ответа. Только вот… Зачем вейсе потребовалось уводить её в обрыв? Что…
Едва голова Совелу показалась над обрывом, как что-то с силой дунуло на неё, оторвав от края и заставив соскользнуть на добрый рост вниз. Непонимание начинало сменяться давно забытым, но таким знакомым и долгожданным гневом. Там, за деревьями, лежит человек, которому она обязана жизнью, а её тут какие-то духи не пускают!
мысли о том, что духи эти вполне могут её убить, как-то ушли на второй план, но вскоре вернулись, когда во вторую попытку Совелу выглянула из обрыва.
Но на этот раз вниз ушла она сама. Между деревьями блуждал окровавленный годрун.

Сердце бешено колотилось. Тварь выжила и выследила их! Значит ли это, что Тис мёртв? Не хотелось бы… в это даже верить. Совелу постаралась успокоиться. Паника сейчас не нужна. Вдох…выдох… Годрун пока здесь. Она слышала, как мертвая девочка с крыльями шелестела листьями, хрипела и постанывала. О да… Тис здорово её обработал кинжалом.  Четыре стрелы этот маленький лайсар вонзил в тварь, две в ногу, две в бок. Кровавые полосы на руках и спине были свидетелем того, что до твари добрался и клинок Руфио. Но сейчас годрун был вполне себе живой и искал свою добычу. А добычу он вполне мог и найти… странно только, что годрун здесь…
Опасение вызвали у Совелу опасный холодок в душе. Ладони её стали нагреваться. Опасный хищник, необходимый для леса… Но совершенно не нужный для неё.
Шелест приближался. В какой-то момент он замер, а потом стремительно стал приближаться к оврагу. Она была готова. Три руны засверкали в воздухе, едва лапа годруна схватила край обрыва. В следующий миг сильная волна отбросила тварь назад, давай возможность Совелу спуститься вниз и взобраться на соседний склон. Закрепившись между двумя камнями, она вновь стали рисовать руны. Это были руны иного порядке, опасный, сильный. Их старались забыть, их не вспоминали, но они всегда приходили, и теперь, когда внутри неё было достаточно схожих сил, эти руны очень даже пригодятся. Ледяные руки схватили Совелу за запястья, заключая их в некую пыточную камеру: внутри пекло, снаружи смертельный холод.
Кто-то коснулся её разума.
- Ты действительно этого хочешь?
- Ты заплатишь эту цену?
- Ты готова?
И лишь один маленький лучик напомнил о том, что все может пойти по другому.
- Сейчас, ты можешь пойти иным путем. Каждый раз ты сжигала и уничтожала то, чего достигла. Сейчас у тебя есть шанс это исправить.
- Эта тварь убила!
- Разве? Взгляни, её лицо не в крови.
Совелу взглянула на мёртвое лицо годруна, оно было искаженным, озлобленным, но не окровавленным. Ледяные руки сжали её, намереваясь потушить пламя. Уничтожить…сейчас…или….
Мёртвая тварь приближалась. Конец и так и так близок, так зачем? Ледяные руки продолжали сжимать её руки, хотя руны уже давно погасли. Лишь сейчас в разуме Совелу что-то шевельнулось, закралось какое-то подозрение. Что-то было не так. Это что, какое-то испытание? Иллюзия?
Она дернула руки, но те были крепко сжаты в ледяных когтях.
- Что я должна изменить? Что я должна принять? То, что человек, которому я обязана жизнью и свободой умер, хотя успел стать для меня дорогим?
Все замерло. Казалось, сам лес ехидно улыбнулся. Совелу тоже замерла. Человек… стал дорогим.. Существа, которые она всегда презирала, ненавидела, не считалась с их чувствами и судьбами, торгуя смертью на обе стороны…. И один из них стал для неё чем-то большим, чем-то, что её бы не хотелось терять… Как тогда…
Признается ли она себе в том, что испытывает более чем тёплые чувства к кому-то? К кому-то из человеческого рода? Да к Урцу эти враждебные отношения народов! Нет этих народов! Погибли от белой плесени! От своей глупости! Она вновь дернулась.
- Нет у нас будущего! – Прокричала она в пустоту.
Да, это всё была пустотой. Лес духов остался где-то позади, вон мерцает его граница с Пустотой.
Кто-то рядом улыбнулся.
- Будущее есть всегда.
Совелу повернулась на улыбку. Её учитель, человек которого она любила, всегда, пронесла эту любовь через многие десятилетия, он стоял перед ней, спиной к Пустоте и мягко улыбался, медленно двигаясь вперёд спиной.
- Нет, - прошептала асканка. Слезы набежали на неё, сдавив спазмом горло.
- Так надо, мой снежинка. Ты слишком далеко углубилась туда, куда не следовало. Ты долго шла со мной вперёд, но теперь, как учитель, я должен дать тебе последний урок. Любовь, это не только объятия и помощь в смертельной опасности. Любовь, это светлое чувство, твоя путеводная звезда.
- Нет, - продолжала шептать шаманка.
- Не плачь, снежинка. Я не исчезну из твоих воспоминаний, из твоего сердца. Но сейчас, есть тот, кто будет светить тебе ярче. Помнишь, я говорил тебе у оленьего камня об одной вещи, которая может помочь? Так вот, есть ещё одна вещь, которая может дать тебе надежду на будущее, и найти ты её сможешь только там, где когда-то тебя спасла Соутелль.
Светящийся дух резко наклонился вперёд и его лицо оказалось рядом с лицом, оседающей во тьму, асканки. Его губы коснулись её губ, как тогда, когда в приступе ярости найденная им женщина схватилась за нож. Это было лишь на мгновение, после чего они оба выпрямились. Лицо мужчины всё ещё было мягким и улыбающимся, когда он поднял руку, и с силой надавил на грудь Совелу. Жаркий воздух вошел ей в лёгкие, и что-то сильно рвануло её сзади. Она в последний раз увидела лицо любимого, прежде чем его поглотила тьма.

Она больно ударилась спиной о землю. Над головой шелестели ветви деревьев, меж листьев блестели звезды. Что это было? Где она? Что произошло? Ответы на эти вопросы ей никто не дал, да если и дал, то они утонули в горестных рыданиях. Осознание, что дух её учителя пожертвовал собой чтобы вытащить её из Пустоты… Как тогда, только в прошлый раз обошлось без жертв…
Утерев слезы рукавом, Совелу в последний раз всхлипнула и затихла. Покой рощи вейс постепенно передавался и ей. Где-то на периферии слуха пели и плясали древесные духи-девы, где-то играла музыка, и раздавался смех. А она тут лежит…одна…плачет…
Что-то изменилось. Не было больше тяжести в груди, не было больше ощущения скованности.
Опасаясь, что ей это кажется, она все же решилась и выпустила когти. Острые косточки пронзили кожу и вышли наружу, в потом так же ушли обратно, не причиняя боли…
Она лишь прошептала во тьму:
- Благодарю…

Русалка скормила около десяти целых яблок, после чего проверила руки мужчины, уплыла, чтобы убрать корзину и приплыла, чтобы сыграть для человека на небольшой самодельной флейте. Девушка устроилась на берегу, неподалёку от мужчины и тихонько подула в отверстие. Флейта отозвалась тихим низким голосом. А потом полилась чистая мелодия, грустная, печальная, лишь иногда с нотками чего-то светлого. Эта мелодия убаюкивала, вселяла в душу странное тело, и казалось, вливало в тело живую энергию. Когда русалка закончила, она обернулась на человека. Её голова была чуть склонена на бок, а непривычное человекообразное лицо приобрело мягкие черты.
Вейсы знали к кому вести раненного. Да только, в этот раз слишком заигрались.
Следующая мелодия сопровождалась русаличьим пением, чувственным и прекрасным. От такого пения в голове волей не волей появлялись картинки. Вот прекрасное озеро, освещённое солнцем, и вот прекрасная девушка и юноша, радующиеся теплу и нотам, и лирической балладой. А вот ночью, под светом луны, лирическая баллада превращалась в печальную повесть о русалке, разлученной со своим возлюбленным. Картинки сменялись друг другом, повествуя о том дне, когда руки возлюбленных в последний раз держались друг за друга.
Когда русалка закончила петь, она вновь посмотрела на человека. Он был похож, очень… Но это мог быть и не он, ведь люди столько не живут… Шкодливые вейсы….
Под свет луны и звезд русалка скользнула в воду и скрылась там. Лишь изредко над озером разносились обрывки печальной песни.

Обойти вейс не составило труда, особенно там, где их нет. Возвращаясь тем же путем, каким вейса вела Совелу не получилось. Тело шло так, дух витал в другом месте. Лишь старые полузабытые навыки следопыта помогали асканка, да и то, ей пришлось несколько раз возвращаться к последнему следу и искать дальше. Ночь продолжалась, когда Совелу пришла к тому месту, где оставила Руфио.
Упав на колени, она наклонилась к земле. Запахов и следов крови не было, это она видела издали, так что сейчас нужно было увидеть следы. Возможно духи вейсы увели его так же, вынудив встать на ноги и под гипнозом куда-то увести. Пришлось вглядываться во тьму, искать мельчайшие следы. К счастью, это не заняло у неё много времени. Мужчина был тяжелым, следы в мягкой почве оставлял хорошие. Но когда Совелу дважды прошла мимо одного и того же места, она поняла, что вейсы так же учли и эту сторону жизни.
Оставалось лишь одно, использовать вновь приобретенные шаманские силы.
Асканка подобралась к дереву, в стволе которого не угадывались женские округлости, и уселась у его подножья. Призывать ищейку было тяжело, она уже успела забыть нужные слова, да и заготовленной смеси для кругов тоже не было, приходилось сильно импровизировать. Сосредоточение, важная вещь в шаманизме. Да как тут сосредоточится, когда рядом могут всегда появиться вейсы и вновь начать шалить?

Тем временем тень ползла по земле. Маленькая ушастая мохнатая тень. Она передвигалась быстро, но не так как раньше, на трех лапах, потому что четвертая была повторно повреждена. В ночи не было видно, но если бы тень попала под сияние луны, то можно было увидеть на теле следы от острых когтей.
Однако, тень была жива и живо продвигалась к рощи вейс. Тень была довольна.

Ночь шла на убыль. Луна уже не имела сил светить, а звезды тоже засыпали на небосводе. Начинались предрассветные сумерки. В это время лес как-то по-особому замер. Деревья еле шевелились, словно пошикивая на все ещё веселящиеся кусты и травы. Природа замирала в ожидании первого солнечного луча.
В его ожидании замерла и русалка, склонившаяся над спящим мужчиной. Она дождалась, когда он уснет, выплыла и занялась лечением. Человеку сломали кости рук, сила удара была большой, и русалка догадывалась, кто так мог искалечить человека.
Полночи у жещины ушло на то, чтобы заставить кости срастаться быстрее. Она залечивала порванные ткани, снимала отеки. Она была лекарем для этого места и для всех, кто оказывался здесь. Как дух воды, она ощущала некую близость с этим человеком, что-то далекое и родно. Может…этот человек был потомком того, далекого? Да нет… люди столько не живут…
Сумерки становились белее. Небо из черного превращалось в синее, затем в серое, а потом первый луч солнца пронзил пространство, осветив целующую в губы человека русалку.
Когда солнце полностью покинуло горизонт, берег озера был пуст. На нем лишь лежал человек, с чьих рук обвисали разорванные водоросли-повязки, обнажая совершенно здоровую коду солнечному свету.