Руфио слабо улыбнулся, глядя на радость маленького пушистого охотника. Тис весело щебетал, чуть подпрыгивая на пледах, и звук его голоса, мелодичный, словно журчание горного ручейка, пробивался даже сквозь шум и гул в ушах. Хорошо, что он выбрался. Их друг, их товарищ, помощник в тяжкую минуту… Не встреться он им на пути, как бы повернулась их судьба? Как минимум, им с Совелу было бы труднее пройти через лес. Быть может, у них бы этого не получилось бы вообще. Забавно: сначала он согласился провести незваных гостей исключительно из жажды наживы…
– Рабы? Но почему...
Мужчина вздохнул и прикрыл глаза. Его товарищи по побегу так и остались закованными в цепи. Наверняка их хозяева сменились: зельевару даже не хотелось знать, каким пыткам подвергла Совелу капитана после всего произошедшего. В том, что пытки имели место, он как-то не сомневался. Но… Суть не в этом. Вольные острова. Вольные… Да, он глупо судил о них, мысленно сравнивая со своей родиной, Лазурным архипелагом. Эти места испытывали влияние в равной степени и Кетавели, и Аскана, и было бы глупо полагать, что такими темпами тут не укоренится рабство. Неволя на Вольных островах.
– Не отвечай… Я понял. Я не хочу есть.
Однако Совелу настаивала, и Руфио, не имея возможности толком сопротивляться, был вынужден подчиниться. Ложка за ложкой, он пил бульон, принимая живительную пищу с рук его возлюбленной, словно ребёнок… Или словно жалкий, разбитый человек, которого спасли лишь шаманское мастерство Совелу, да незримое покровительство Соутелль. Пока что спасли… Интересно, а окажись на его месте она, среди рабов, в холоде и плену, асканка бы изменила своё отношение к рабству? Или всё-таки нет? Уже давно она не казалась мужчине холодной и расчётливой стервой, знающей, что ей нужно, а что нет. Он смог увидеть тепло в её сердце, дотянуться до него, зажечь огонь, чтобы растопить весь этот дурацкий лёд. Но… Но оставались вещи, которые вряд ли изменятся. Равнодушие к убийствам. Холодный расчёт в тех ситуациях, когда дело не касалось тех, кто ей дорог. Отношение к рабам…? Может быть всё это и впрямь в крови велтаро, и надеяться на изменения не приходится…
Продолжал весело болтать Тис, внушая надежду, уводя прочь тревоги. И присутствие Совелу… Оно грело душу, возвращало в жизнь смысл. Ему было ради кого и ради чего бороться. И путь их счастье будет недолгим, он не отступит. Нужно было лишь… Немного… Отдохнуть. Только сначала…
– Совелу… Не забывай про клинки. Я волнуюсь… За тебя.
Выдавив из себя эти слова, зельевар вновь прикрыл глаза. Комната вокруг плыла, меняла очертания, хотя он её уже больше не видел, и голоса меняли тон, обращаясь во что-то невообразимое. Наваливалась жара: сухая, колючая, словно несущая с собой тысячи песчинок. Как тогда, в пустыне, бок о бок с эльфом-полукровкой, слабым телом, но не духом. По-своему красивое место, однако они забрались слишком далеко. Солнце в зените немилосердно палило, сжигая волосы, сжигая кожу, выдаивая каплями пота последние остатки влаги. Хотелось пить… Но убежище впереди, далеко впереди. Но зельевар понимал: это место он потом не вспомнит.
– Интересное путешествие, не находишь? Жаль, что оно подошло к концу.
Голос полуэльфа был… Неправильным. Слишком юным, слишком искажённым. Даже верные слова не могли скрыть это чудовищное несоответствие. Мужчина тряхнул головой, и сверкающие жёлтые холмы на миг-другой расплылись сплошной полосой.
– Путешествие продолжается вместе с самой жизнью, друг мой. Так уж заведено.
Насмешливое фырканье было ему ответом. Именно оно окончательно разбило иллюзию воспоминаний, превращая всё в сон, в бред, в плывущие дюны и меняющие цвет барханы. И он летел над ними, и небо менялось местами с песком, а горячка засасывала его, всё глубже и глубже. И лоб мужчины был сух, пылая невидимым огнём.
– А ты стал бодрее, я вижу. Смешные вы, смертные. Ну что, я усвоил твой урок?
Руфио нахмурился, осознавая слова, вспоминая голос… И обмер. Всё становилось ясно, как никогда прежде. Комнатка с тусклым светом, брошенными на пол грязными подушками и кучей битого стекла вокруг. Тяжёлый запах давно нестиранного белья и крепкого спиртного. И, среди всего этого – два тела на полу. Нет… Это лишь бред…
– Это бред? Или бред остался там, по другую сторону реальности? Угадывай, узнавай, решай! Твоя мечта почти воплотилась… Но на самом ли деле?
Воспоминания услужливо (по-видимому, не без чужой помощи) подкидывали картину за картиной. Побег, во время которого они должны были погибнуть… Обошедшая стороной атака нежити… Милосердие лесных духов… И многое, многое другое. Каждый раз случалось что-то, что позволяло им продолжить путь. Было ли это лишь случайностью… Или иллюзией, которая продолжалась потому что должна была продолжаться?
Если так, если это даже так… Он говорил, что исполнил мечту. Неужели его мечта была такой? Сбежать на холодные, негостеприимные острова? И Совелу… В самом начале, при первой их встрече, он же её терпеть не мог, разве нет? Или…
– Стоит отпустить на волю мечту – и она может принять любую форму, смертный. Хочешь посмотреть на то, о чём мечтала твоя Совелу?
Он видел. Видел, как под действием зелья изменяется асканка, как её тело переживает необычные, невозможные метаморфозы, чтобы обратиться в нечто совершенно новое, нечто невероятное: в дракона, неуловимо отличающегося от всех остальных. Первого в этом мире разумного дракона. И никакого глупого человека рядом.
Что ж… Быть может, и так. Быть может, он пережил это путешествие в одиночку, совершенно самостоятельно, испытав лишь иллюзию любви. Иллюзию надежды. Горечь потери охватила Руфио… Но нет. Не так просто.
– Возможно. Возможно всё это лишь бред, а мы лежим там, на подушках в мерзком гадюшнике. Но знаешь, Урц, ничто не помешает нам, проснувшись, попытаться вновь воплотить свои мечты – уже в реальности. Быть может, мы умрём. Может, всё случиться совсем иначе. Но у нас есть силы продолжать. Я уверен.
– Значит, после всего, ты выберешь действительность? Рискнёшь оставить позади любовь всей своей жизни, счастье и покой, ради призрака того же самого – но в пресловутой реальности?
Зельевар сжал зубы. Променять всё, чего он достиг… Да. Именно так. Потому что иначе сама мысль о том, что он живёт в иллюзии, что всё это нереально, равно или поздно сведёт его с ума.
– Я могу сделать так, чтобы ты это забыл.
Заманчивое предложение. Очень, очень заманчивое. Несколько долгих минут Руфио молчал… Хотя, существовало ли время в этом месте? Быть может, его и вовсе не было. А может, каждую минуту, проведённую здесь, его тело под пледами переживало час за часом. Могло быть и так, и этак. Может, остаться? Да, остаться. Но… В действительности. Ведь Урц ни разу не сказал, что именно иллюзия, а что – нет. Быть может, если он выберет жизнь в грёзах, то очнётся на подушках, среди стекла… И будет повторять своё приключение снова и снова.
– Нет, Урц. Я сделал свой выбор. Пусть то, что реально, останется таким, а иллюзии развеются, как дым.
Кажется, ему удалось удивить бога. Повод для гордости, не больше, ни меньше. Мир вокруг вновь поплыл, изменился. Запах моря, близкие звуки прибоя, дюны… Дом. Тот самый дом, что они оставили позади перед тем, как их нашёл судьбоносный корабль.
– Никогда не понимал вас, смертных. Зачем ты это делаешь? Неужто тебя так зацепила эта асканка? Даже если ты сможешь её добиться… Быть может, ты станешь её увлечением на пару лет. А если чем-то большим? Ты действительно думаешь, что она будет помнить тебя, когда твои кости обратятся в прах?
Увлечением… Что ж, если всё пережитое им ранее и впрямь лишь наркотический бред, и сердце Совелу и впрямь сделано из льда, то это всё, на что он может надеяться. Но до тех пор, пока у него есть хоть мизерный шанс, хоть крошечная вероятность – он попытается. И пусть их счастье не будет долгим. Главное, что он сможет подарить своей возлюбленной хоть немного света и тепла.
– Ты ведь понимаешь, что ты не первый такой? Не буду говорить о всех, с кем она спала… Лишь о тех, кто мнил себя её счастьем. Где они теперь? Где он теперь, скажи мне?
Зельевар молча смотрел на картину, которую ему показывал Урц. Да, это была Совелу, почти такая же, как и сейчас – разве что, неуловимо моложе. Во взгляде её такая же любовь, такая же нежность, которую она дарила лишь ему… Но адресована она другому. Какому-то тарлиссу. Они, наверное, и впрямь любили друг друга…
– Что ты мне хочешь эти доказать? Хочешь пробудить ревность из-за прошлого? Или доказать, что любовь не имеет смысла? Я сделал свой выбор, бог насмешки!
Грозовые тучи затянули небо, скрывая солнце, море, топя под собой целый мир, заволакивая его серой пеленой – и Руфио тонул в ней сам, захлёбываясь тьмой, проваливаясь в небытие. Бред развеивался, отступал, и вместе с тем отторгал человека.
– Ты мне наскучил, смертный – были последние слова, что услышал зельевар.

Дерево потолка над ним. Мягкое под ним. Это ещё ничего не доказывает. Подушки и одеяла, и потеря чувствительности… С замиранием сердца мужчина, перебарывая слабость, сопротивляясь бессилию, повернул голову в сторону, чтобы увидеть… Беспокойно дремлющую в кресле асканку.
Со слабым вздохом Руфио закрыл глаза. Только сейчас он ощущал испарину на лбу и странную слабость во всех конечностях. Кажется… Кажется, горячка едва не забрала его в мир иной. Но сейчас всё было позади. По крайней мере, пока что.

Он всё ещё был ужасно слаб после всего пережитого. Слишком слаб, чтобы встать с кровати, слишком слаб, чтобы отодвинуть в сторону тяжёлые, наваленные на него одеяла. Но тень смерти, что витала над мужчиной, пока горячечный бред уносил его в иные миры, отступила прочь, оставляя хотя бы разум человека более-менее ясным. В сон пока что не слишком тянуло… Но что ему оставалось ещё делать? Руфио лежал с закрытыми глазами, мерно дыша, всё-таки чуть поддаваясь дремоте, пока неожиданное касание не заставило его вздрогнуть и открыть глаза. Совелу стояла рядом, ещё до конца не оправившаяся ото сна и оттого невероятно милая. Зельевар тепло улыбнулся, любуясь своей возлюбленной и тем, как на её лице медленно проступает сначала удивление, а затем и радость. Ох, натерпелась она с ним… Тёмные впадины под глазами безошибочно указывали на то, что последние пару ночей асканка не спала: бдела, ухаживала за любимым, отбивала его из лап у смерти… Нет, он не будет ей говорить о том, насколько был близок к гибели этой ночью, пока она спала. Он не будет настолько жесток.
– Я лучше, всё благодаря твоим стараниям. Спасибо за всё, что ты делаешь для меня, любовь моя.  Дай мне недельку – и я встану на ноги.
Избавиться от последствий болезни, от потери крови… Да, это займёт не меньше не дели. И Руфио почему-то это слегка тревожило. Казалось бы… Они достигли островов, Совелу нашла своего старого знакомого. Им помогли, они почти в порядке, и осталось лишь обзавестись домом на отшибе... Эх, жаль у него ещё не было возможности толком посмотреть на остров. Из трюма многого не увидишь, равно как и из комнаты постоялого двора. А на палубе корабля, под прицелом арбалетчиков, ему было далеко не до созерцания красот Совиных Когтей. Но сейчас… Сейчас зельевар не чувствовал их путь оконченным. Почему-то душа его стремилась дальше, к другим островам: а то уж больно много они наделали тут шумихи. А лишняя слава им ни к чему, так? Совиные Когти – это три острова, и они вполне себе смогут найти приют на другом. Или… Или всё это лишь отговорки, скрывающие истинное побуждение? Может, он уже просто слишком привык к дороге, к вечному походу вперёд, в неизвестность, и теперь не может признаться себе, что они достигли цели? Может быть, может быть…
Мужчина пошевелил рукой и с удивлением обнаружил, что она неохотно, но всё же поддаётся. Этим нельзя было не воспользоваться. Медленно, словно учась управлять своим телом заново, Руфио вытянул из-под одеяла свои руки и осторожно взял ладонь Совелу в свои, наслаждаясь этим мигом тепла и покоя. Мигом, который будет теперь длиться всю жизнь. Они не оставят друг друга. Никогда. Разве что, когда смерть придёт за человеком-однодневкой… Но это уже совсем другая история.
– Ты выглядишь усталой, любимая. Неужели здесь не нашлось второй кровати, для тебя?

Ритуалы и целитель... Зельевар чуть прикусил губу, убеждаясь в своих вчерашних домыслах. Совелу тогда ушла от вопроса касательно его состояния на момент... Скажем так, вылавливания из воды и дальнейших перемен. Одно это уже наводило на некоторые соображения. Одно дело - эликсиры и уход за больным, и совсем другое - шаманские обряды, к которым асканка на его памяти ради исцеления ещё не прибегла ни разу. Только для того, чтобы защититься от неминуемой опасности. Да, пребывание на корабле, полном не слишком дружелюбных велтаро, тоже можно было считать опасным. Если бы капитан не видел в ней пользе как в шаманке, всё могло бы кончиться весьма плачевно. Хоть она и была ковенкой, и обращалась весьма умело с кинжалами... Одна против всей команды. Шансов немного.
Однако повторно задать свой вопрос, с тем, чтобы, наконец, получить прямой ответ, Руфио не успел. Стоило ему лишь моргнуть, как Совелу успела скинуть с себя всю лишнюю одежду, обнажив по-прежнему прекрасное и стройное тело, которому не повредили никакие невзгоды, и уже в следующий миг она зарылась под пледы, плотно прижимаясь к мужчине. Такое родное прикосновение, такое нежное... Зельевар хотел уж было предупредить свою возлюбленную насчёт опасности подхватить ту заразу, что он нёс в себе, но вовремя вспомнил: асканам такие мелочи не страшны. Так что вместо этого он лишь прислонился ещё теснее к ней, радуясь долгожданному моменту. Сколько раз он мечтал об этом, сидя в сыром, тесном трюме среди таких же пленников, как и он сам? Не раз и не два. Единственное в чём была проблема, так это в том, что Руфио далеко не мечтал о заразе в изрядно поредевшей крови... Но он жив, скоро выздоровеет, а значит - всё это незначительные детали.
- Спи, любовь моя.
Кажется, она уже заснула. В ответ на слова мужчины Совелу лишь сонно что-то пробормотала и сжала человека в крепких объятьях, мерно посапывая. Минуту-другую зельевар с нежностью любовался на свою любимую женщину, но потом сон сморил и его. Организм получил почти смертельный удар, и теперь пытался оправиться от него. Главное - что кризис позади...

Следующие дни прошли примерно также. Руфио лежал в постели, набираясь сил, в чём ему немало помогали приготовленные асканкой целебные настои. Время от времени приходил и лекарь чтобы осмотреть рану человека и дать оценку его общему состоянию. Однако теперь-то зельевар был в сознании. Зельеварение - достаточно своеобразный род деятельности. Оно включает в себя знания травника, знания лекаря, пусть и не столь глубокие, поверхностно касается алхимии - и при этом имеет ещё и свою определённую специфику. Выгадав момент, пока Совелу была занята приготовлением очередного эликсира, мужчина, наконец, смог поговорить со своим целителем наедине. Асканка его щадила, и зельевар это прекрасно понимал. Но ему очень хотелось знать истинное положение дел.
- Добрый день, коллега. Судя по запаху, сегодня сок арфии. Иду на поправку, значит?
Лекарь удивлённо вскинул брови. Нечасто его пациенты узнавали лекарства по запаху. Вернее, узнавать-то узнавали, а сказать, что там именно было...
- Да, сок арфии, разведённый в воде. Потом ещё я дам слабый настой зенреля и ещё... Вы травник, выходит? Асканка мне этого не говорила.
- Почти. Я зельевар. Будь я в состоянии держать в руках необходимый инвентарь, уже смог бы найти способ поставить себя на ноги. А пока что я уповаю на неё и на вас. К слову...  - Руфио понизил голос - Насколько плох я был в самом начале? Она мне не хочет говорить.
Человек колебался. С одной стороны, раз она молчит, тогда почему он должен говорить? А с другой... Кризис позади, и опасности для жизни уже нет, так что можно говорить начистоту.
- Очень плох. Когда она вас вытащила, кровь из ноги едва текла. Такое кровопускание само по себе может быть смертельным, но в сочетании с переохлаждением... Я был уверен, что вы не жилец. Но Кнези отказалась в это верить. И... Как видите, я был неправ.
Руфио благодарно кивнул. Не слишком приятная, но правда. Так или иначе, всё позади и можно не беспокоиться за свою жизнь. Надо будет только кое-что узнать у Совелу... И не только то, почему она решила представиться как Кнези.

Как он с самого начала и предсказывал, на ноги самостоятельно встать зельевар смог где-то через неделю с момента пробуждения. Не сказать, чтобы это далось ему легко: Пошатываясь, придерживаясь за стены, человек едва переставлял ноги, при этом отчаянно борясь с головокружением и выслушивая нарекания Совелу. Но... Двигаться было необходимо. Длительное бездействие для мышц не слишком полезно... Да и не очень приятно ощущать себя беспомощным больным, которого кормят с ложечки. И хотя на улице уже вовсю задували зимние ветра, всё-таки делом принципа было добраться до отхожего места уже самостоятельно. Впрочем, это не отменяло того факта, что большую часть времени Руфио или лежал в кровати, или сидел на кресле, наблюдая за работой своей возлюбленной, что в последнее время постоянно что-то готовила из трав и настоев в небольшом закутке дома. Она не была зельеваром, и техника её работ заметно отличалась... Но всё равно, смотреть на неё в эти моменты было одним удовольствием.
- Любовь моя, я давно хотел спросить...
Сложно было сформулировать своё высказывание. С одной стороны, меньше всего мужчине хотелось показаться неблагодарным, а с другой - уж больно важным оставался вопрос. Ладно. Он что-то придумает.
- Ты меня вытащила чуть ли не с того света. Ты и целитель. Но... Надеюсь, ты не жертвовала ради этого собой? Как тогда, в лесу. Когда ушла Тайгетта, в качестве прощального подарка отплатив твой долг. Не пойми меня неправильно... Просто я не могу принять такую помощь, которая оплачена годами твоей драгоценной жизни.

Уже давно отзвучал вопрос зельевара, а неловкая тишина всё никак не спешила рассеиваться. Асканка смотрела на него пристально, с каким-то незнакомым и непонятным выражением на лице, заставляя мужчину чувствовать себя в высшей степени некомфортно... Но Руфио не намеревался отступать просто так, выдерживая взгляд Совелу и отвечая своим. Но всё-таки, он едва смог удержать вздох облегчения, когда та заговорила. Пусть её слова и только отмечали начало важного, но далеко не самого простого разговора.
- Лучше самочувствие, как видишь. Ходить ещё сложно, но если недолго и недалеко, то могу. Лихорадки и след простыл, разве что иногда от твоих отваров слегка в жар бросает... Но в пределах нормы, не волнуйся. У меня есть небольшая... Приобретённая стойкость к токсичным зельям. Но это так...
Мужчина вновь посмотрел на асканку. Само собой, такие известия ей были в радость, однако менее заинтересованной она не казалась. И хорошо. Стоило обговорить этот вопрос, чтобы потом к нему не возвращаться. Всё-таки, он очень мало понимает в шаманстве... Хоть и имел знакомства среди тарлиссов, и наблюдал не за одним обрядом в исполнении его возлюбленной.
- Просто то самое событие... Оно оставило очень большой след в моей душе, знаешь ли. Я понимаю, что ты платила за наше с тобой общее благополучие, не только лишь за моё спасение, да и что век твой более долог, но всё же... Уж слишком высокая цена. Знать, что по моей вине ты не проживёшь отмеренного тебе времени сполна - это слишком тяжёлый груз. И я рад, что на этот раз обошлось без подобных жертв. Тем более, что я когда-то слышал, мол, жизнь можно купить лишь другой жизнью... Или в это вкладывался чуть иной смысл?
Руфио с любопытством поглядывал на отметки, которые его возлюбленная делала в своём свитке. Что она там отмечала? Необходимые реагенты для зелий? Изменения в состоянии здоровья зельевара? Денежные расходы? Или, быть может, решила написать автобиографию? Человек улыбнулся своей мысли и одарил Совелу уже не столь озабоченным взглядом. Ритуалы... Обряды... Пожалуй, стоит подумать и о чём-то более отвлечённом.
- Погоди, шторм? Я вижу, вы крупно взялись за тот корабль. Наше появление имеет шансы стать началом межгосударственного скандала, я погляжу?
Освободить рабов, при этом вступить в схватку с командой корабля, нанеся тем потери, захватить капитана, украсть артефакт... Интересно, сам корабль ещё ходит под асканским флагом? Или уже захвачен? В любом случае, это обещало много головной боли. Всем. Навряд ли на Совиных Когтях могут похвастаться сильным флотом. А хотя... Нужен ли императору второй фронт?

Ничего не стоящий пустяк!? Годы драгоценной жизни, потеря которых для тела - словно маленькая смерть, приближающая большую, это, для неё, пустяк? Большого труда зельевару стоило сдержать своё возмущение словами асканки... Но по причине, которую человек сам до конца не понимал, он решил сдержаться. Может, потому что в её словах было зерно правды. Или потому что не хотелось ссориться, или потому что слабость всё не отпускала... Или, скорее, из-за того, что опасения Руфио всё-таки не оправдались. Ни разу с тех памятных событий его возлюбленная не прибегала к подобной волшбе, опасной и пугающей. Но другая мысль всё также беспокоила его, пусть и не столь сильно. Камень, необычный кристалл, полный грозы, ради которого неведомый маг не поскупился снарядить целый корабль. Маг, который. со слов Совелу, и сам мог бы небезуспешно призвать бурю без капризного артефакта. Им интересовались аскане, судя по всему - интересовались и люди... И всё ради сомнительной пользы? Что-то подсказывало зельевару: всё не так просто. Быть может, нужны особые ритуалы или некие вспомогательные обстоятельства - и этот артефакт явит себя в полной силе, даруя немалые возможности своему владельцу. Кто бы ни охотился за Скованным Вихрем - он явно знал побольше человека с асканкой. И это несколько тревожило. Хотя... Артефакт сейчас всё равно не у них - так какое ему дело? Лучше узнать у Совелу, какие у них план на ближайшее будущее. Домик на отшибе? Место на другом острове? Заработок для них двоих? Столько возможностей, столько вопросов...

Беда пришла, как это водится, нежданно.
Руфио уже сравнительно спокойно мог передвигаться на своих двоих без чьей-либо помощи, лишь время от времени страдая от приступов слабости. Знахарь приходил редко, выдавая зельевару лишь укрепляющие отвары, помогающие вернуть тонус ослабшим мышцам и чуть насытить порядком истончившуюся кровь. Казалось, ещё чуть-чуть - и он будет готов повторить при необходимости их полное опасностей путешествие. Ну... Или хотя бы один его фрагмент. Сил хватало и на привычный старый рюкзак, и даже на то, чтобы поднять на руках Совелу - правда, не очень надолго. Однако, всё хорошее рано или поздно омрачается бедой. На улице вечерело - хотя в долгих сумерках севера сумерки скрадывались, растягиваясь на долгие часы, обманывая привычному к южному солнцу человека. Тис не возвращался. Не вернулся он и утром. Однако вместо него на самом рассвете явился кто-то другой. Некий посланец от знакомого асканки, от таинственного друга на этих островах. Друга... Гостеприимство которого, судя по всему, подходило к концу. Асканка жестом показала Руфио оставаться в кровати, но и через стену до человека доносились не слишком обнадёживающие обрывки фраз, брошенные недовольным тоном.
Но вот, гость, прогремев сапогами, покинул их альков, оставив их с Совелу наедине.
- Что случилось, любовь моя? Нас отсюда выгоняют?

Платить по счетам? Руфио смиренно вздохнул. Было бы наивно ожидать, что им помогают просто так, от доброты душевной, ничего не ожидая взамен. Вот только почему-то ему казалось, что возмещения убытков попросят раньше, и не в столь грубой манере. Не добавлял радости и тот факт, что Тис уда-то запропастился... Неужели его опять поймали? Взяли в плен как заложника? Было бы смешно такое думать: какая-то зверюга из Вольных лесов в качестве гаранта лояльности! Кому важно, будет она жить, или нет? Но... Быть может, эти люди знали, кто такой лайсар? Знали о его разумности и о том, что зельевару с асканкой он успел стать верным и надёжным другом? Это бы объяснило многое, да только откуда у их помощников подобные знания?
- Будет неплохо, если у нас после этого ещё останутся деньги на покупку уютного домика вдали от всей этой свистопляски - с чуть вымученной улыбкой заметил Руфио - Однако, это уже как пойдёт.
Словно стремясь отвлечь мужчину от невесёлых мыслей, Совелу кратковременно покинула комнату - лишь для того, чтобы вернуться с подносом, полным еды. Наверняка ей одной было тяжело всё это тащить, и зельевар уже хотел было возмутиться на эту тему - мол, почему не попросила помощи? Однако человек вовремя вспомнил о своём состоянии и подавил этот не очень благородный порыв. Поднос-то он бы поднял, однако каковы гарантии, что где-то на полпути между кухней и столом его не одолеет очередной приступ слабости? И тогда весь их обед бы отправился прямиком на пол... Добавляя ещё несколько монет к наверняка уже весьма кругленькому счёту, что собирались выставить им местные власти. Мужчина подхватил ложкой кусок мяса и вступил в неравную борьбу с весьма жилистой, по-видимому, олениной, пытаясь заодно отогнать невесёлые мысли. Посланник не слишком церемонился с гостями. Это не могло быть совпадением: желай хозяева этого места напомнить им о долге, они бы подобрали человека с болеее мягкими манерами. Эта грубость была знаком, недвусмысленно намекающим: или вы подчинитесь, или окажетесь голой задницей в снегу. И почему-то Руфио казалось, что дело не только в деньгах.
Угнетало и отсутствие Тиса. Прерванное движение Совелу не укрылось от внимания человека, вновь вернув его мысли к прежней тревожной теме. Быть может, никто и не ловил его живьём. Зверь, доселе невиданный, очевидно хищный, бегает по городу без присмотра... Его вполне себе могли и убить. Как потенциальную угрозу, или с целью заполучить необычный охотничий трофей. Почему-то зельевару в последнее время всё чаще и чаще начинало казаться, что им стоило остаться в том домике на берегу моря, вдали от людей, аскан.... Вдали от всех, на краю мира, втроём. Он, она, и их верный друг. Не так уж и плохо, верно?
- Скажи, только честно... Насколько, по-твоему, всё мрачно?

Переселить? Вот только куда и зачем? Может, Руфио порой бывал наивен или непоследователен, но дураком уж точно не являлся. Что бы ни думала Совелу, в свои худшие времена человек общался с представителями всякого сброда похуже, чем их утренний посланник - стоило хотя бы вспомнить то не слишком приятное место, откуда началось их путешествие... Хотя вспоминать и не слишком-то хотелось, уж больно мрачные то были времена. Мог он и примерно проследить, к чему ведёт цепочка их текущих приключений. Местные бандиты явно обладали влиянием и деньгами, раз могли себе позволить столь щедрую помощь: пару приличных комнат в постоялом дворе, лекаря и все расходы с ним связанные. Но по доброте душевной такие люди помогаю очень редко, тем более - если помощь стоила денег. Единственное, что не укладывалось в рассуждения Руфио - так это то, почему их спасители и помощники не стали узнавать у своих гостей раньше, кто они и что из себя представляют. Картина складывалась как нельзя более ясная: полезны - значит, прикормить, посадить на поводок и использовать, бесполезны - забрать большую часть ценностей и выкинуть с голой задницей на мороз. Почему-то эта часть казалось бы логичного плана вступала в дело только сейчас. Впрочем, не то что бы зельевар на это жаловался.
- Береги себя, любовь моя - просто сказал он в ответ на слова асканки. Может, она и была привычна к таким передрягам, но это не отменяло того факта, что её обнадёживающие слова шли немного вразрез с действиями. Если бы всё было в порядке - не нужно было бы бояться и скрываться в комнате. Не стоило бы и беспокоиться за Тиса. Можно было бы спокойно заниматься своими делами и не беспокоиться, что тебя, обобрав до нитки, выкинут на улицу.

Совелу ушла, и Руфио, подарив ей прощальное напутствие и поцелуй, закрыл дверь на засов. Несколько долгих секунд он продолжал стоять, вслушиваясь в звуки уходящих шагов. Что он будет делать, если она не вернётся, как Тис? Сдаваться не станет, это уж наверняка. Но даже думать о такой возможности было страшно... А приходилось. Завтрашний день мог принести им любой сюрприз.
Тряхнув головой, человек ушёл вглубь комнаты, раздумывая, чем бы заняться. Как же хотелось прогуляться по улочкам горда, вдохнуть свежий и прохладный зимний воздух... Но приходилось оставаться здесь, в вынужденном заключении, томясь тревожным ожиданием. В кабинете зельевар окинул взглядом аккуратно разложенные асканкой травы, пузырьки и свитки с малопонятными заметками. Интересно, что она делала теперь? Ему-то лечебных зелий уже не требовалось. Само собой, лезть в чужую работу Руфио не планировал, но, чтобы развлечь себя хоть чем-то, он занялся инспекцией запасов и прикидкой, какие зелья из всего этого можно сделать: начиная общеизвестными и кончая теоретически возможными.

Надо ли говорить, что осмотр трав и некоторых животных ингредиентов, что набрала Совелу, занял не столь много времени? Сначала Руфио составил в голове список эликсиров достаточно общеизвестных, которые можно было бы приготовить из них. Но, увы, от дня прошло не столь много времени, и навряд ли солнце за окном склонилось ближе к горизонту хотя бы на пядь. Особенно учитывая, что здесь, на севере, зимой солнце должно опускаться очень и очень медленно. Со вздохом зельевар принялся за другое занятие, прикидывая, что, в теории и после некоторых экспериментов, удалось бы создать ему при таком разнообразии компонентов. Это заняло чуть больше времени... И всё же, слишком мало. Отчаявшись, он принялся составлять уж совсем немыслимый список: что бы удалось создать, имей он некоторые другие компоненты, имей он возможность усилить влияние некоторыых из них с помощью магии или наоборот, подавить негативные последствия других каким-то образом. Это дало куда большую пищу воображению и заняло Руфио на уже достаточно продолжительное время... Пока он не понял, что постепенно подходит к какому-то составу, что пугал его самого. Казалось бы, у него должны были бы быыть самые положительные свойства: жейн послужил бы типичной основой, свойства альфьены в зельеварении были общеизвестны, дурманящий эффект волчьей ягоды удалось бы подавить каким-то образом, ниарель смягчила бы всё это дело, затем шолала, и из компонентов животного происхождения можно было бы взять кровь саламандры, и активировать дополнительно всё это каким-то магическим компонентом, вроде инниса. Такое зелье должно было бы вычистить любую болезнь из кого угодно... Но вот только почему у него при одной мысли об этом просыпается паника, а в голове восстают кошмары, пережитые им во времена чумы? А в особенности - паническое бегство из Аренина...
Зельевар помотал головой. Нет, в эту степь он уходить не будет. Что толку возвращаться к прошлому? Теперь у них с Совелу другие заботы, другие переживания. А впереди - счастливая, спокойная жизнь. Не стоит беспокоить былые раны. Достаточно тех бед, что у них есть сейчас. Эх, прогуляться бы, развеяться... Но нельзя. Остаётся лишь искать себе занятия по дому и нетерпеливо ждать возвращения асканки.

К его великому облегчению, Совелу всё-таки вернулась до вечера. После короткого, но очень нежного и эмоционального приветствия, наконец, всё-таки пришло время долгожданного рассказа. Рассказа, проливающего свет на массу нюансов и проблем, что обещали всплыть в ближайшем будущем. Когда повествование дошло до пересказа слов давнего друга асканки, Руфио не раз и не два самым неподобающим образом фыркнул. Как у них всё складно... Формально рабства нет, но их двоих всё-таки хотят загнать в кабалу. Недовольных отпускают на материк, но если у них нет возможности туда отправиться, то путешествие выходит куда менее продолжительным. Как у них всё просто и с иллюзией законности. Из всего этого самым ценным оказалась информация о лайсарах.
- Нам определённо стоит это проверить - кивнул зельевар, - И я бы не отказался сходить с тобой. А то тут я скоро уже корни пущу и зазеленею. Не переживай, я не стану для тебя обузой: сил постоять за себя мне хватит в случае беды.
Если, конечно, не приключится приступа...

Под беспокойным взглядом мужчины асканка скрылась в комнате, где он ещё недавно перебирал травы, составляя все возможные и невозможные комбинации, чтобы хоть как-то скоротать время. Что-то явно беспокоило её, делало чуть более рассеянной… Было ли это беспокойство за лайсара или за их судьбу, зельевар сказать наверняка не мог. В конце концов, могла сказываться обычная головная боль, или задумчивость… Тысячи причин. Но почему тогда она взяла две плошки, чтобы в следующий же момент без колебаний отказаться от своей порции? И отчего вдруг у неё пропали все силы для призыва духов, хотя ещё этим утром Совелу выглядела вполне себе бодрой? Хотя тут могло крыться и кое-что другое…. На своей шкуре человек уже не раз и не два испытал, что такое шаманство и уже успел убедиться, что это ремесло не из простых. Пожалуй, его можно было сравнить с путешествием на корабле, под парусами. Когда ветер тебе благоволит, ты свободен в выборе скорости и направлений, но, если на море штиль – ты становишься беспомощным и неподвижным. Для шаманов таким ветром было расположение духов. Если они не в настроении… Лучше их не беспокоить. Впрочем, даже если дело в духах… Неужели лишь это так выбивало её из колеи?
Все эти тяжёлые думы не способствовали хорошему аппетиту. Меланхолично пережёвывая неплохую, в общем-то, булочку, Руфио покосился на оплетённую ветвями бутыль, содержащую в себе что-то явно покрепче воды. Быть может, пара глотков из неё помогли бы им обоим чуточку расслабиться, отпустить все те заботы и переживания, что настойчиво давили на разум. Но нет. Не сейчас. Этим вечером им понадобится ясная голова, чтобы спасти Тиса. Спасти… На секунду в голове человека проскользнула шальная мысль: а что, если их пушистый товарищ нашёл не проблемы, но счастье? Если здесь, на островах, есть лайсары… Знать бы ещё, как они сюда попали… То, быть может, он нашёл среди них родственную душу? И ради общения с ней он решил разок оставить своих прежних товарищей без своей компании… А затем и ещё на одну ночь… Нет, навряд ли это так. Подобные обстоятельства были бы идеальными: многое объясняя, они бы начисто отводили всю опасность с макушки охотника. Но, увы, приходилось верить в худшее. Например в то, что он ожидал от своих сородичей несколько более благородного поведения, и сейчас расплачивается за свои ошибки. А раз так, то без боя навряд ли обойдётся.
Всё. Хватит. Зельевар отодвинул от себя едва тронутую еду. Алкоголем мутить свой мозг сейчас не стоило, да и набивать брюхо тоже было бы плохой идеей. Оставалось только дождаться, пока Совелу закончит с делами – и можно отправляться на поиски лайсара.

Лондо являл собой достаточно странное зрелище. Во время своих странствий Руфио видал деревни процветающие и разорённые, города растущие и города, переживающие упадок, помпезные столицы и поселения, больше напоминающие замки. Но вид прибрежного города, обустроенного совершенно разными расами, не мог не удивлять. Архитектура различных рас и различных стран смешивалась, образуя диковинный сплав старого и нового, камня и дерева, приземистых полуземлянок и небольших, но прочных башенок. Не далее чем в миле от окраины города рос дремучий сосновый лес, ещё не познавший разрушительной силы огня и топора. Очевидно, северные острова осваивали медленно, с оглядкой на суровый климат и не слишком большое количество поселенцев. Наверняка на других островах архипелага поселения и того скромнее…
На окраинах города виднелись лачуги, чем-то удивительно напоминающие тот сарай, что остался где-то далеко, за морем. Они явно служили временным жильём для тех, кому ещё не досталось дома. Однако среди них виднелись хибарки и поменьше, низкие и неудобные для человека, но как раз подходящие для лайсаров. Не было никаких сомнений: именно сюда вела их дорога этим вечером.

Здесь, на окраинах города, они не встретили никого. Мало кто решался гулять в столь поздний час по улицам Лондо, несмотря на «порядок», который поддерживали в нём разбойники, которые решили поиграть во власть и государство. Быть может, дело было в том, что именно до этих трущоб у них «не доходили руки», а может, в чём-то и похлеще. Так или иначе, среди покосившихся, откровенно жалких хибар не было ни души. Вблизи они более всего походили на сколоченные на скорую руку сарайчики для мелкой утвари, однако окна и трубы противоречили этой, казалось бы, весьма удачной теории. Такие убежища могли бы для себя построить дети, сбежавшие от родителей или просто решившие поиграть в разбойников или кого-то ещё. В общем-то, Руфио бы не сильно удивился, окажись это на самом деле так. Всё-таки, лайсары могли отправиться и в лес, жить также, как жили и их предки в лесах: в городах на ветвях, далёких от холода и опасностей земли, летней порой надёжно укрытых за зеленью листвы. Не обязательно же им было перенимать опыт и традиции людей да аскан, что привыкли к домам из камня и дерева, прочно стоящих на фундаменте? Некоторым тарлиссам подобное приходилось по нраву, но, быть может, в лесах острова тоже обитает приличное племя терр’харр. Они бы наверняка неплохо поладили друг с другом, живя в мире и согласии, словно там, на материке…
Но это не столь важно сейчас. Даже если лайсары ушли в леса и забрали с собой Тиса, то им с Совелу придётся отправиться за ними вслед. Это навряд ли будет так легко: Лондо был слишком мал, чтобы толком в нём спрятаться, а вот леса покрывали почти всю площадь острова. Без надёжного проводника такая затея будет обречена на провал. Но для начала стоит осмотреть город. Начиная с этих невзрачных сараев, при одном взгляде на которые в памяти всплывало уже почти забытое вместе с самим беззаботным детством слово «халабуда».
– Пойдём. Дыма из труб не идёт, но должно же в этих домах найтись хоть одно живое существо, верно?
…другой вопрос, как и с чего им начинать в этой ситуации переговоры. Но Руфио почему-то казалось: главное – вступить в контакт с хоть кем-то из обитателей домов. А там уже так или иначе они придут к искомому. Единственная проблема заключалась в том, что не хотелось бы обращать против себя всех лайсаров этого города. Но если того потребует спасение Тиса…

Уже привычно зельевар уступил своей возлюбленной лидирующую роль. И дело было вовсе не в стремлении переложить ответственность на чужие плечи или не в разнице в возрасте – по крайней мере, напрямую. Просто она была куда опытнее него в переговорах с сомнительного рода личностями. А в подобных лачугах никого иного ожидать и не приходилось. Всё, что умел он – это торговаться, более-менее доступно объяснять, как и почему работают те или иные эликсиры… И всё? Выходит, что так. Много же от него пользы. Человек вздохнул и встал рядом с Совелу, готовый в случае той или иной неожиданности прийти ей на помощь. Мало ли на что способны лайсары, нахватавшиеся манер и привычек от людей и аскан? Руфио успел за последнее время неплохо познакомиться со сволочизмом и тех, и других. Конечно, то были лишь отдельные индивидуумы, бросающие тень на всю расу… Наверное. Очень хотелось в такое верить. Но, так или иначе, легче всего перенимаются именно дурные привычки.
Но его опасения не оправдались. Далеко не сразу к ним вышел хозяин дома, и уж тем более он не намеревался показываться незваным гостям на глаза. С величайшим подозрением и недоверием он задавал Совелу вопросы, и, хотя тон его фраз порой заставлял человека сжимать кулаки от злости, никто не стремился на них нападать. Ни одного лайсара-карманника, ни одного лайсара-головореза. Асканка всё ещё говорила, когда Руфио с удивлением и болью осознал: тёмный переулок не таил в себе никаких особых опасностей. И в один миг обшарпанные, низенькие халупы превратились из мрачных декораций к тёмному переулку в то, чем они являлись на самом деле: построенные из последних гнилых досок убежища, что должны были хоть как-то защитить их обитателей от непогоды и агрессии более рослых и циничных соседей. Жителей Вольных лесов тут явно не слишком жаловали, и в городе, где правил «закон», их социальный статус был чуть выше тараканьего. И хотя недоверие хозяина дома всё ещё жалило самолюбие человека, зельевар был вынужден признать: в словах лайсара был свой резон. Почём ему было знать, кто такой Тис, какой путь он прошёл? Для него все высокие и двуногие существа были врагами. Какое ему дело до того, что они путники? Он видел двуногих лишь тут, и оттого считал, что они одинаковы везде. Приходилось проглотить обиду и признать: тот имел полное право так считать. Пусть его вывод и был ошибочен.

Им явно дали понять, что разговор окончен. Пожав плечами, Совелу отвернулась и занялась делами насущными: после недолгого осмотра ближайших строений, она выбрала совершенно пустую, явно брошенную прежними хозяевами избу. Рассчитанную на людей или аскан. Какая судьба постигла жителей этого дома? Холодная сталь или изгнание – за несогласие с действующими порядками? Руфио не знал, да и знать не хотел. Обессиленно он опустился на пол близ заколоченного окна, совершенно игнорируя выбранную асканкой скамью. Зельевар чувствовал себя совершенно измотанным и разбитым – но отнюдь не в физическом плане. Совелу это явно понимала, пытаясь его разговорить, отвлечь… Человек вздохнул, отвлекаясь от невесёлых дум. Как же это мерзко – быть бессильным…
– Можно, конечно. Если закрыть глаза на наглость бандитов у власти, если найти с ними общий язык, если они согласятся оставить нас затем в покое… Можно и пожить в своё удовольствие. Всего-то дел…
Он обхватил руками колени, поглядывая на Совелу. В опустившихся густых сумерках её силуэт терялся, расплываясь в неясный светлый образ – но зельевар знал, что асканка его прекрасно видит и при таком освещении. Не хотелось показывать своё отчаяние. Но что делать?
– Не так много вариантов, любовь моя. Если Тис у них задержался лишь как гость – он должен нас найти. Но я боюсь совсем другого. Он ведь тоже не знал, что ту происходит, верно? И, называя нас друзьями, он бог попасть в большую беду. И если это и впрямь произошло… Мы лишь всё усугубили. Нам надо узнать, что с ним, так или иначе. Потому что если дело приняло худший оборот – то уже к следующему утру он может быть мёртв. А если нет – то время у нас есть.
Узнать… Но как? Вломиться в дом, пытать лайсара? Мерзко, отвратительно. Ещё недавно Руфио был настроен решительно, готовый встать лицом к лицу против целой орды недоброжелательных охотников. Но теперь, когда он увидел, когда он понял… Что делать? Что более мерзко: растоптать достоинство тех, кто и так пострадал от его сородичей, или оставить друга в беде? Человек раз за разом задавал себе этот вопрос.
И не находил ответа.

Быть может, и так. Может, власть бандитов совершенна нормальна, и это его, глупого человека проблемы, что от подобной формы правления он совершенно устал ещё на материке. Возможно, это лучше, чем полная анархия и уж наверняка лучше чем если бы острова стали частью империи Аскан. Руфио совершенно не хотелось спорить на эту тему. Ведь, в конце концов, переживания на эту тему были лишь чем-то побочным и второстепенным, лишь дополняющим общую картину беды, а не вносящим основную лепту. Его рана, их шаткое положение… Всё это меркло перед одним простым фактом: Тис пропал среди своих сородичей, лайсаров. Которые здесь, на Совиных Когтях не слишком жаловали больших двуногих существ, вроде людей и велтаро. Кто знает, может тут они не переносили на дух и своих старых земляков тарлиссов? Зельевар бы уже ничему не удивился. Этот мир уже давно сошёл с ума, и ожидать от него проявления здравого смысла было бы, пожалуй, наивно.
Среди голых ветвей недалёкого лесочка заунывно посвистывал ветер, словно вторя мыслям человека. Слабые струйки холодного ветра то и дело пробивались меж неплотно пригнанных брёвен, гуляя по полу, скользя прохладной змейкой под одеждой, заставляя зябко ёжиться. Совелу явно тоже ощущала его прикосновения: кинув взгляд на пустую, явно давно не топленую печь, она принялась хозяйственно набивать топливом её холодную утробу. Преодолевая довлевшую над ним тоску, Руфио встал на ноги и попытался помочь своей возлюбленной хоть чем-то. Не хотелось сидеть без дела, пока она трудилась… Да и за те дни, что они провели в забытом доме на берегу моря, он как-то привык иметь дело с печью, с дровами. Вот только на этот раз не было нужды отправляться в лес и искать там пригодные деревья: близ печи, за давно покинутой своим хозяином паутиной, нашлась аккуратная горка отчасти подгнивших, отчасти рассохшихся дров, что весьма охотно занялись под умелыми руками асканки. Помимо этих жалких старых запасов, вдоволь было и пригодного на растопку хлама: мебели в этом доме осталось не столь много, однако её обломки встречались даже чаще, чем хотелось бы. Не раз и не два в царящем полумраке мужчина со сдавленными проклятьями спотыкался об обломки того, что когда-то явно было столом или скамьёй, а теперь же являло собой жалкую кучу древесины, сохраняющую лишь подобие прежней формы.
Пыль, грязь и разруха. Этих трёх слов хватило бы, чтобы описать ту избу, в которой они оказались. Но, по всей видимости, им придётся пережить тут хотя бы одну ночь. К счастью, тут есть хотя бы лавки. Жалко правда, что тёплые шкуры остались в прошлом, казалось бы, недавнем, а в то же время совершенно недосягаемым. Может, им стоило остаться там? На краю мира, до конца его дней… Нет. Это непростительное малодушие. Им надо было продолжать двигаться вперёд.
Хотя, глядя на то, что сейчас происходило… Стоило ли?
Выбрав деревяшку понадёжнее, Руфио вернулся к входной двери и запер её на импровизированный засов. Теперь можно было с чистой совестью сесть на лавку рядом с Совелу, наслаждаясь её теплом и близостью. В тьме, в которую погружался этот проклятый мир, она даровала ему свет, показала путь. Среди всех ужасов и кошмаров, среди отчаяния и безнадёжности, она продолжала оставаться его путеводной звездой. И сейчас, как раньше, она вновь стремилась вывести его из трясины переживаний к себе, на робкий островок надежды.
– Почему нет? А если не на этом, то на другом. Выбирай, какой хочешь – произнёс зельевар, думая совсем о другом. Интересно, на всех ли островах архипелага всё так происходит? И везде ли живут лайсары? Странно, Совелу же вроде говорила, будто они обитают лишь в Вольных лесах. Как они могли оказаться тут? Наверное, именно это решил узнать Тис… М-да. Со вздохом Руфио был вынужден вернуться к прежней теме разговора. Пусть и ненадолго.
– Наверное, ты права. Я очень хочу верить в то, что он жив. И что мы его найдём. Просто… Как-то это внезапно. И на душе тяжко.

Даже несмотря на тёплые слова и нежные прикосновения, зельевар всё равно вздрогнул от тех воспоминаний, что несли с собой слова Совелу. Уж больно свежими они были, слишком ярко отпечатались в памяти: жуткая, совершенно непривычного вида крылатая тварь, камнем падающая с небес на асканку и его полная отчаяния попытка защитить любимую единственным способом, каким он тогда мог. Рывок, безжалостный и грубый, выбивающий землю из-под ног – и острая боль в руках. Плечевые суставы, на удивление, выдержали, а вот кости рук – нет. Как сейчас Руфио помнил лицо склонившимся над ним годруна, отдалённо похожее на человеческое, и, в то же время, жуткое и отпугивающее. Странно, что он тогда выжил. Что этот хищник решил его не убивать сразу, что Совелу смогла его спасти… И что Тис, такой маленький и на вид хрупкий, смог одолеть эту жуткую тварь. Маленький лайсар против нежити, способной утащить крупного здорового мужчину Урц знает куда, при этом сломать его руки словно сухие травинки… Нет, это совершенно не укладывалось в голове. Зябко поёжившись, зельевар лёгкими движениями ощупал свои многострадальные конечности, что почти отзывались болью на воспоминания. Следов почти не угадывалось: и русалка, и сатори постарались на славу.
– Да ну… Не пори горячки. Нам было бы неплохо найти хоть временное пристанище, я понимаю. Не хотелось бы в этих краях зимой оказаться с голым задом среди льдин и камней. Хотя ты-то, наверное, такое пережить в состоянии…
Он слабо улыбнулся. Слабо – но зато искренне. Пожалуй, Совелу была совершенно права. После той не слишком удачной схватки с янтуром, после плена на корабле, Руфио уже успел слегка забыть, что их пушистый друг не только умелый охотник, но и весьма свирепый воин. Наверняка он смог бы за себя постоять, случись что-то плохое. Если только… Если только он не расслабился, не почувствовал себя в безопасности в окружении сородичей. Тревоги всё ещё беспокоили душу человека, однако теперь уже не столь сильно. Лучик надежды, наконец, смог проскользнуть внутрь – и зельевар пытался не потерять его вновь.
Ни свечи, ни лампы – лишь изменчивые слабые отблески пламени в печи, дающие больше теней, чем света. За стенами избы завывал ветер, и снег мелкой шуршащей крупой бился о брёвна, силясь проникнуть внутрь, но так и не находя входа. Метель взяла город в свои колючие, холодные объятья, и явно не планировала его отпускать в ближайшее время. Впрочем, это не обещало стать проблемой. Руфио поднял взгляд на свою возлюбленную. В глазах оттенка выцветшего осеннего неба отражались языки пламени, придавая ей какой-то особенный, загадочный вид. О чём она задумалась? Тоже о судьбе Тиса? Или о чём-то другом, не менее значимом? Зельевар не стал спрашивать, оставляя асканке возможность спокойно разобраться в своих мыслях. Где-то внизу под полом упорно скреблась одинокая мышь. На что она надеялась? Этот дом уже давно покинули прежние хозяева, а нынешние гости не принесли с собой никакой еды. Глупое животное. Будь у него в голове хоть капля ума – перебралось бы куда ещё. Например, к тем же лайсарам. Или это они заслали пушистого шпиона? Мужчина улыбнулся своей мысли, однако память услужливо подкинула воспоминания: шаманы, запертые в звериных телах. Раз так… То мышь вполне могла быть шпионом? Урц подери, он становится параноиком. И какого духа она скребётся так громко? Нет, кажется это была целая крыса. Большая и матёрая.
– Крыса, наверное. Интересно, что она надеется…
Руфио так и не договорил. Наглость животного лишила его всяческого дара речи. Нет, он, конечно, всякое видывал, но, чтобы крыса откидывала люк в погреб? Это уже не лезло ни в какие рамки. С удивлением и негодованием человек смотрел, как поднимается дверца, как оттуда вылезает… Не совсем крысиная мордочка. Мордочка очень, очень знакомой формы. Точно такой же как та, которую они видели полчаса назад.
– И как прикажете это понимать? – вопросил зельевар. Мысли его пребывали в полном хаосе. С одной стороны, если у них появится добровольный информатор, это просто замечательно. А с другой… Урц подери, ну он что, просто так дверь на засов закрыл? Тогда какой в этом смысл…

Увы, но появившейся из внезапно распахнувшегося люка лайсар не оказался Тисом, вопреки слабой надежде зельевара. Хоть разумом он и понимал, насколько маловероятно подобное развитие событий, что оно больше похоже на красивую сказку, в душе он не переставал надеяться, что их маленький пушистый друг внезапно заявит о своём присутствии самым неожиданным образом, и тем самым, наконец, развеет мрачные предчувствия, что не прекращали терзать человека едва ли не с первого дня его пропажи. Но раз уж не срослось, оставался другой вариант… Вдруг им всё-таки поверили? Вдруг охотник смог передать весточку о человеке и асканке, что не были врагами его народа, но наоборот, успели стать очень близкими и крепкими друзьями? И эти перестраховщики решились послать переговорщика. Да, это был самый правдоподобный вариант, и Руфио с нетерпением ждал первых слов их полуночного гостя…
Которых не последовало. Удивлённо распахнув глаза, лайсар с проворностью кошки юркнул обратно в погреб, не забыв закрыть за собой крышку, оставив зельевара и шаманку удивлённо взирать на опустевший театр одного актёра и гадать, не привиделось ли им всё это с нервов и недосыпа. Но нет, гость был, и отрицать его присутствие было бы так же глупо, как и отрицать тот факт, что их мир имеет два солнца. В полнейшей растерянности человек подошёл к закрытому лазу и задумчиво опустился рядом с ним, легонько постукивая по грубым, обшарпанным доскам костяшками пальцев. Хорошее дерево. Обработано достаточно незатейливо, но качественно, да и на сам материал жаловаться не приходится. Не то чтобы Руфио прям разбирался в дереве, конечно… Люк тяжёлый, щель между ним и рамой не слишком широкая. Если лайсар в своём поспешном бегстве всё-таки решил закрыть лаз на засов – если он, опять же, имелся – то большой вопрос, что будет проще сделать: вырвать крышку или проломить её насквозь. Хотя, в любом случае… Стоит ли оно того?
Человек аккуратно поглаживал доски, слушая слова своей возлюбленной и пытаясь привести мысли в порядок. Тоннели… Ну да, теперь это выглядело достаточно очевидным. Странно было представить, чтобы жители деревьев ушли под землю, но, учитывая какие тут суровые земли и скудные леса… Да и прятаться от недоброжелателей, опять же, проще… Всё становилось ясным. Быть может, у них целый небольшой подземный город. Хотя ладно, с городом он размахнулся. Деревенька, душ так на двадцать. Почему нет? Особенно если есть подходящие подземные пустоты… Ладно, это всё глупости и лирика. Что же делать им?
– На самом деле, у нас всего два варианта, – негромко проговорил Руфио, поглядывая на асканку, – Либо мы лезем в их дом без приглашения, потенциально встречаем яростный отпор. Если их недоверие настолько велико, как мне кажется – будут бить насмерть. В таком случае, нам только и останется, что идти напролом в надежде натолкнуться на «языка», который расскажет нам о судьбе Тиса. Быть может, удастся заполучить пленника, не подымая особого шума… Но, сама понимаешь, тогда мы уже окончательно станем их врагами.
Эх…. Бедолаги. Как они тут вообще оказались, как попали на острова? Лайсары ведь вроде бы жили только в Вольных лесах… Но, так или иначе, приходилось им тут явно несладко. Удивительно, насколько быстро и легко начинаешь понимать других обделённых, пробыв лишь немного в личине раба. Не самый приятный опыт, однако особого выбора тогда у них не было. М-да… Интересно, остался ли жить после всех этих происшествий капитан той посудины? В любом случае, Руфио не хотел знать, что его возлюбленная с ним сделала и в каком состоянии оставила. Не то чтобы он жалел того высокомерного подонка, но всё же…
А хотя, сделай он хоть что-то с Совелу, как бы с ним поступил сам зельевар? Вот-вот. И нечего тут прятаться за ложной маской миролюбия и сострадания.
Но, если говорить о рабской жизни и сострадании, оставался ещё один вариант.
– А можем просто остаться тут. Надеяться, что нашу терпеливость и доброжелательность оценят, что предпочтут не обрушивать внезапно обнаруженный тоннель, что вообще захотят с нами говорить. Тогда мы сможем попытаться выстроить какие-никакие, но дружеские отношения.
Руфио невесело фыркнул, понимая, насколько жалко звучат его слова. Сплошные надежды, сплошные «если»… И притом, скорее всего, безосновательные. Хватит. Если бы с ними хотели говорить – то уже поговорили бы. А раз нет…
– Знаешь, будь у меня под рукой необходимые травы да перегонный куб, я бы быстро сварил зелье Ллойда и полез бы туда. Но, похоже, придётся действовать без него. Что скажешь?