Давным-давно, ещё до чумы, в беззаботном и светлом юном возрасте, Руфио был оптимистом. Он путешествовал по миру – без особой цели, из чистого любопытства, занимался своим любимым делом, и все встреченные им на пути трудности переносил стойко, без лишних жалоб на несправедливость судьбы. И, надо признать, хватило его оптимизма надолго: на все пережитые приключения и на полное событий путешествие на юг в эльфийские земли, и обратно в Аренин. Зрелище охваченного чумой города и тотальной разрухи порядком пошатнуло стойкость зельевара, но так и не смогло столкнуть его в пучину отчаяния. Впрочем, это было лишь первой ступенькой на пути к отчаянию. Другие не замедлили подвернуться под ноги: потеря друзей, некоторых близких, его покровительницы, изоляция Лазурного архипелага… Смерть, смерть, кругом одна смерть – и ни просвета, ни надежды впереди. Магия пасовала перед коварным вирусом, зелья, безупречно исцеляющие другие болезни, оставались бессильными… Оглядываясь назад, Руфио не мог понять: как ему самому удалось выжить в этом чумном аду? Так или иначе, события тех времён сломали его. Сломали оптимистичного, настойчивого юношу, отбросили его прочь и оставили валяться в пыли придорожного тракта. Лишь недавно, во многом благодаря целебному воздействию близкой и нежной души Совелу, эта рана начала зарастать. И казалось, уже заросла… Но нет, он вдруг вновь пессимист. Новое утро, старые проблемы… И никаких идей касательно того, как их решить. И ни лучика на горизонте. Тиса с ними нет, как вернуть – непонятно… Даже асканка куда-то сбежала, пока он спал, оставив лишь плотную шубу в качестве напоминания о себе. Раз так, то, значит, ушла недалеко…. Да, точно, совсем недалеко. Вон, в дверях стоит, с кем-то препирается. Интересно, с чего вдруг? Кто-то решил их утром навестить и вежливо уведомить, что в этих домах им не рады? А пошли они к Тракке. Дверь не закрывали, внутри запустение, табличек не – а значит, они с Совелу имели полное право оставаться тут сколько им заблагорассудится.
Придя к этому выводу, мужчина с кряхтением поднялся на ноги и принялся разминать затёкшие после ночи на дощатом полу мышцы. Тотчас налетела минутная слабость, любезно принеся с собой приступ головокружения – да такого, что Руфио едва на ногах устоял. Вот ведь проклятье. Сначала пессимизм, теперь слабость по утрам и закостеневшие конечности… Боги, неужели он и впрямь уже переходит ту черту, за которой становятся стариками? Вот ведь… А он-то надеялся, что у него есть в запасе ещё хотя бы десяток лет. Но, видать, не судьба. Укатали крутые горки…
…а может, дело в потере крови после раны? Да нет, бред какой-то и чепуха, не может такого быть. Зельевар усмехнулся своим мыслям – хоть какой-то лучик веселья в этом царстве мрака! – и подошёл к своей возлюбленной, заключая её в тёплые, нежные объятья.
– Доброе утро, любовь моя. Опять от меня сбегаешь? Ай-ай-ай.
Впрочем, тон человека оставался далеко не укоризненным. Счастливо зарывшись носом в белоснежные волосы Совелу, он позволил себе краткий миг молчания, просто наслаждаясь чувством тепла и близости. Если бы не пропажа лайсара, ничего бы не могло омрачить радости любви. Даже разногласия с местной верхушкой власти. Всё-таки, они не лыком шиты, и после всех трудностей, через которые им довелось пройти, мрачная угроза вечного долга перед спасителями и помощниками кажется не такой уж и пугающей. Отплатят, выстоят, отобьются. Нашёлся бы лишь Тис…
– С кем ты разговаривала? Нас отсюда пытаются турнуть?

Вольная, значит? Руфио чуть усмехнулся, представив себе попытку его возлюбленной сбежать на самом деле. Так он её и пустит! Хоть зубами за шиворот, а домой притащит – во что бы то ни стало. Ха… Интересно, насколько бы в такой ситуации возмутилась Совелу? Месяц назад за подобные действия его бы ждал как минимум удар в челюсть, как максимум – нож в горло. Что уж тут сказать: она и впрямь вольная, жизнью многому наученная, а их отношения в прошлом только товарищескими и можно было назвать. Друзья по несчастью, вынужденные выживать вместе, иногда с попутчиками, но почти всегда вдвоём. Да и не подумал бы он по подобном тогда, в самом деле...
Ладно, пустяки всё это. Ворошить прошлое порой бывает полезно, но сейчас явно не тот случай. Сейчас есть лишь они двое, любовь меж ними… И Тис, их друг и в какой-то степени соратник, умелый охотник и воин, несмотря на в общем-то достаточно безобидную наружность. Они найдут его. Даже если придётся перевернуть весь этот замёрзший остров вверх дном, заглянуть под каждый камушек, под каждое деревце. Не бросят, не оставят на произвол судьбы. Не предадут.
Как и сказала Совелу, на улице их уже поджидал экипаж. И хотя иной аристократ бы презрительно усмехнулся, оценив, сколь убогую грузовую повозку окрестил Руфио таким высоким словом, зельевара увиденное ничуть не смущало. Для человека, сносившего не одну пару сапог в своих странствиях, повидавшего достаточно отдалённые уголки сего мира, подобный транспорт был столь же привычен, как графьям и баронам – роскошные кареты. Не один десяток возниц за свою жизнь он радовал своими нехитрыми, но интересными историями, спал и на сене, и среди брёвен. Среди скота вот не довелось поспать… К счастью. Так или иначе, человек без раздумий забрался в телегу, стараясь особо не искушать судьбу резкими движениями: приступы головокружения могли дать о себе в самый неподходящий момент, а падать на промороженную, твёрдую и холодную дорогу не хотелось совершенно. Оказавшись внутри, Руфио тотчас помог забраться и своей возлюбленной, после чего, наконец, смог направить задумчивый взгляд в спину возницы. Отчего-то казалось, что между ним и асканкой повисло некое напряжение, неразрешённый вопрос – да вот только продолжать начатое у закутанного в плотную доху человека желания не было. Двинулись лошади, со скрипом и дрожью потащилась за ними повозка – а зельевар всё продолжал сверлить недоверчивым взглядом возницу, всё пытаясь понять, что же пробудило столь внезапное и острое подозрение. Наверное, то, как он смотрел на Совелу… Впрочем, тихая забота его возлюбленной потихоньку изгнала из его головы все глупые мысли, оставляя лишь нежность и любовь. Даже волнение чуть отступило, маяча где-то вдалеке, хоть и настойчиво, но приглушённо, словно сквозь туман.

Как ни странно, их даже ждали. Вернее, ждали Совелу: Руфио, к сожалению или к счастью, ничьего внимания ещё на этом прекрасном острове не привлёк. Хотя, казалось бы, долг за лечение лежит на нём, а значит, и мариновать надлежит его… Неужто уже асканка подсуетилась, пресекая всякие попытки доступа к его больной персоне? Или на него и впрямь всем было плевать? Интересная ситуация. Впрочем, из неё тоже можно извлечь свою выгоду, если знать как. Кстати, о выгоде… Те шкуры, что они нашли в заброшенном доме – они тоже пошли в счёт оплаты, или всё ещё в их расположении? Умелый портной смог бы стачать из них неплохую и весьма тёплую одёжку – то самое, чего сейчас им с Совелу слегка не хватало. Надо будет спросить её об этом.
Очередной обмен чуть настороженными взглядами с Глэнсом, неизбежный визит в пока что родные палаты – судя по тщательной инспекции, проведённой асканкой в её комнате, подозрительностью сегодня страдал не только Руфио – и вот, они опять спустились вниз, в общую комнату. И самое время: опустевший желудок человека уже давно и безрезультатно пытался протестовать на тему внезапной и внеочередной голодовки. Как же так, товарищи? В лесу то и дело обедом-ужином пренебрегали, затем, после столь желанного и приятного отдыха в забытом доме, опять изнурительные дни в холоде и голоде корабельного трюма. И сейчас, после изнуряющей болезни, после серьёзной кровопотери – опять голодать!? Сознания Руфио, к счастью, не терял. Целебные микстуры, которыми по очереди пичкали его то лекарь, то Совелу, возымели свой могучий эффект. Но всё-таки…
Смиренно вздохнув, зельевар опустошил кружку с пахучим настоем, что поставила перед ним асканка. Ещё одна целебная смесь… Хотелось бы верить, что не слишком сильнодействующая. А то отрубится прямо здесь, ухнув мордой прямиком в рыбный суп. В лучшем случае. Всё-таки, на голодный желудок зелья действуют сильнее: прописная истина, известная каждому лекарю. Хотелось бы верить, что не забыла про неё и Совелу.
Ладно… Чему быть, того не миновать. Большого труда стоило держать себя в руках и не набивать полный рот – но всё равно, еда исчезала с пугающей быстротой. Интересно, а добавка будет? Или они и так слишком много задолжали этому дому?

Наконец, когда чувство голода утихло, когда возмущения и протесты со стороны желудков превратились в довольное и сытое побулькивание, и человек с асканкой устроились чуть посвободнее на своих скамьях, пришло время для долгожданной беседы. Беседы, что обещала расставить если не все точки над «ё», то уж точно очень многие. Пускай старый знакомый Совелу не являлся хозяином этого места, и его реальная власть оставалась достаточно ограниченной, его устами говорили местные владыки жизни и смерти, лорды и господа – или как там себя называла эта шайка? А… В любом случае, власть – это почти всегда бандитская шайка, если так вдуматься. Где-то мягче методы, где-то жёстче. Где-то сохраняется иллюзия гуманности, а где-то Аскан. Так уж устроен этот мир, и пора бы ему, глупому зельевару, к подобному порядку вещей привыкнуть.
А новости пока что были не столь плохими. Вот только их подача… Хромала. От внимания Руфио не укрылось, как напряглась его возлюбленная, какой убийственный взгляд метнула в собеседника – и как тот едва ощутимо вздрогнул, словно острая сталь в женских глазах оказалась весьма осязаемой. Оно и понятно: одобрили, не одобрили… Прими их правление другую сторону – и что тогда? Остров велик, лазайте по голым камням, выживайте как хотите – а в город-ни-ни, так что ли? После того, как их стараниями во власти местной шайки оказался и артефакт, и корабль со всем грузом, и новые рабочие… Или же альтернативой являлись рабские цепи? Ох, нехорошим взглядом одарили Глэнса гости его дома. Совсем нехорошим. Немудрено, что он тотчас поспешил сменить тему – особенно с подачи Совелу. Да, Совелу опять вела переговоры, и причины тому оставались ясны: как-никак, старые знакомые. Но уж больно часто в последнее время Руфио начал ощущать себя бесполезным балластом…
А собеседник асканки продолжал ходить по оч-чень тонкой грани. На миг в голове зельевара промелькнула любопытная идея: а окажись на месте Глэнса кто-то другой, какой-нибудь безликий вестник, незнакомый Совелу – что бы произошло тогда? Учитывая то, как она едва сдерживала себя сейчас, в разговоре со своим старым знакомым и боевым товарищем… А может, и не только боевым… Кого-то другого она бы точно поколотила. Как минимум. Или бы всё же вспомнила, что гонца за дурные вести бить как-то не принято?
Да и вообще… Сам зельевар не видел ничего ужасного в том, чтобы поработать год, частично отдавая свою выручку в общегородскую казну. Но, разумеется, с одним условием. Если им с асканкой обеспечат надлежащее жильё, качественное рабочее место, ингредиенты для зелий и оберегов… Ну и какой-никакой запас провизии, разумеется. Выживать на гроши он уж точно не планировал. Но вот Совелу чем-то не устраивало предложение своего знакомого. От слова «совсем». А лезть со спорами в такой момент, создавая впечатление неслаженности, разобщённости… Лучше уж потом обсудят этот вопрос. И Руфио молчал, тихо вникая в разговор, стараясь почти не выражать эмоций… Но вот в конце всё-таки невольно сжал кулаки.

– В следующий раз при встрече, может статься, я дам ему в морду – глубокомысленно заметил зельевар, глядя на давно закрывшуюся дверь. Без какой либо агрессии – так, словно раздумывая над каким-то любопытным фактом, что ранее ускользал от него восприятия. Но уже скоро, тряхнув головой, человек перевёл взгляд на свою возлюбленную и чуть улыбнулся – самыми уголками губ.
– А может, даже не раз… Что делать будем? Предупреждать лайсаров? Или всячески саботировать охоту?
Открытыми оставались и другие вопросы. Например, насчёт работы. Но – всё по порядку. Для начала, им стоило попытаться отвести опасность подальше от пушистой нечисти в целом и от их Тиса в частности.

В одном Совелу точно была права: лезть на рожон, пытаться что-то сделать с охотой или охотниками, как минимум, не разведав ситуацию, было бы чересчур опрометчивым решением. А цену подобным поступкам они оба прекрасно знали. Сколько раз то человек, то асканка оказывались на волосок от гибели, не рассчитав возможных последствий своих поступков? Даже если брать в расчёт не всю жизнь, но лишь их совместное путешествие. Проникновение в незнакомый, изолированный город; попытка влезть в шаманский ритуал… Нет, больше таких глупостей они не совершат.
– Ох, любовь моя… Не переживай раньше времени. Мнится мне, Тис мог слегка разойтись мнениями со своими сородичами, и оказаться не их гостем, но пленником.
Может, слова ободрения Руфио и звучали искренне, мысли его оставались тревожны. Очень не хотелось признавать правоту Совелу, но… Не такие же мысли посещали его прошлым вечером? Не они ли мешали уснуть, отравляя разум чувством горя и тоски? Эх, Тис, как же тебя угораздило-то… Неужели ты прошёл весь путь из Вольного Леса, отомстив убийце своего племени и найдя новых друзей лишь для того, чтобы сгинуть на чужбине? Так глупо и непонятно… Как и большинство смертей. А потому – весьма правдоподобно. Мало ли живых покинуло этот мир с одной-единственной мыслью – «какой глупый и неожиданный конец»? Куда больше, чем может показаться на первый взгляд. А что тогда остаётся им? Месть? Или молчаливое принятие факта, что их друг погиб, но они так и не узнают, от чьей руки?
Нет… Нельзя допускать такие мысли. Пока что нельзя. Хоть кто-то из них должен хранить бодрость духа… Ну или хотя бы поддерживать эту иллюзию. Им нельзя так просто сдаваться, нельзя отказываться от того мизерного шанса, что Тис жив и они могут его спасти. Поэтому они пойдут сегодня вечером, но не как охотники.
Главное чтобы ещё лайсары это поняли… А они навряд ли поймут. Все высокие и двуногие для них наверняка враги.
Зельевар скинул с себя одежду и тихо, осторожно пристроился на кровати рядом с Совелу, нежно её приобнимая. Всё правильно. Им предстоит очень насыщенная ночь, и лучше отдохнуть сейчас, пока есть такая возможность. Асканка вдруг сильно, резко вздрогнула, что-то пробормотав себе под нос – но уже находясь во власти сна. Беспокойного, судя по всему, сна. Руфио подался вперёд, зарываясь носом в волосы, негромко нашёптывая успокаивающие слова. Спи, любимая. Всё будет хорошо. Мы со всем справимся – и не такие невзгоды переживали. И Тиса найдём – живым и, быть может, даже радостным. Главное только не сдаваться. Не опускать руки… Спи… А я буду охранять твой сон.
Так трудно было не уснуть, воспротивиться искушению… На улице, кажется, опять начиналась лёгкая метель – судя по всему, обычная погода для этих краёв зимой. Суровый, неприветливый край, столь малопригодный для жизни. Но здесь, в тепле и уюте уединённой комнатки, невзгоды снаружи казались пустяком. Тихо дремать в обнимку с любимой, ждать, пока все беды развеются сами собой, впав в спячку в ожидании лучших времён… Мало ли бед выпадало на их с Совелу долю? Они заслужили отдых. Хотя бы минуточку отдыха…

Ого… Какие тут бывают суровые зимы, на самом деле. До того подвижное и беспокойное море почти до самого горизонта сковало льдом, и ленивая позёмка неспешно перекатывала снежные барханчики, покрывая чёрное зеркало тонкими белыми складками. Завывал ветер и здесь, бешено ударяясь о прибрежные камни, бессильно свистя меж скал, но так и не находя прохода в укромный, глубокий грот. Х-холодина… Казалось, плюнешь – и плевок замёрзнет ещё в воздухе. Хорошо хоть небольшой костерок давал немного тепла, посылая отблески пламени во все стороны.
– А ну просыпайся. Ты нужен своим друзьям там – пока ещё есть время.
Зельевар кивнул, чуть усмехнувшись. Ну да, кто ж ещё мог навестить его во сне. Мог бы уже привыкнуть. Но… Связь, что соединяла их, разорвалась ещё в Вольных Лесах. Что же тогда заставляло Тайгетту появляться снова и снова?
– А ты…
– Неважно. Я… Слегка заблудилась. Дорогами снов можно попасть в самые разные миры, но найти дорогу назад порой может оказаться сложнее. Наверное, оно и к лучшему: я вовремя натолкнулась на ловушку, в которую угодила Совелу.
Да… Она рассказывала что-то такое. Но как это произошло? И, главное, может ли он помочь чем-то сущности, пробуждённой Урцем? Дать ей хоть что-то, после всего того, чем она помогла им?
Она поднялась на ноги – нетерпеливо, недовольно. Было видно, что ей самой хотелось бы пообщаться с зельеваром – но она перебарывала это стремление, вновь отказываясь от исполнения своих желаний лишь ради бескорыстной помощи.
– Иди уже! Спасайте Тиса. Вы перед ним в большом долгу, оба. А я буду рядом.
Тайгетта положила руки на его плечи и улыбнулась – чуть тоскливо. Но уже через миг взяла себя в руки и вновь вернула сосредоточенное выражение лица. Лёгкий толчок – и Руфио чуть подскользнулся на скользком, истёртом ветрами и влагой камне, падая вниз, в чёрно-белой ледяной пустыне…

Зельевар распахнул глаза, пытаясь понять, откуда вдруг взялось гнетущее чувство пустоты, словно от внезапного падения. С кровати он вроде не соскользнул… Ну и славно. А ещё лучше, что дрёма отпустила: им предстояло большое дело. Пускай Совелу подремлет ещё чуть-чуть: судя по тому, насколько прогорела свеча на столе, ещё немного времени у них есть. Успевают. К счастью, сонливость как рукой сняло, и теперь можно было без особых беспокойств обнимать асканку, выбирая подходящий момент… Или просто дожидаясь, пока она сама не начнёт ворочаться и потягиваться, пробуждаясь ото сна.
– Не слишком долго, – поспешил успокоить свою возлюбленную человек, едва та решила подать голос, – Успеваем. Но вставать уже надо.

До того напряжённая, готовая мгновенно подскочить с постели и отправиться на дело, асканка почти мгновенно расслабилась в объятьях мужчины, наслаждаясь выдавшимся мигом отдыха. Кажется, краткий сон пошёл ей на пользу: волнение, смешанное даже с каким-то отчаянием, что звучало раньше, пока что исчезло начисто, и Совелу даже позволила себе лениво что-то уркнуть, ворочаясь на кровати, словно какой-то беспокойный зверёк. Зельевар довольно усмехнулся, прикрыв глаза, чувствуя, как спокойствие и уверенность возлюбленной передаются и ему – но в тот же момент оказался повален на спину и прижат к укрывающим ложе шкурам, попавшийся врасплох, а потому совершенно беспомощный. В наполнившем комнату полумраке обнажённое и стройное тело асканки казалось каким-то особо притягательным и манящим – и, видят боги, в иной ситуации Руфио был бы только рад положить свои руки на бёдра своей возлюбленной и позволить этому моменту продлиться ещё немного – а затем дать ему перетечь в нечто куда более нежное и интимное…
Но сейчас на эту тему даже раздумывать времени не было. Потому мужчина без особых проблем отогнал навязчивые образы и позволил Совелу соскользнуть на пол – а затем и сам последовал за ней. Пора одеваться, вооружаться, готовиться к самому плохому… Кажется, рутина, столь привычная в походе через весь треклятый материк, настигла их и здесь. Право слово, это становится уже дурной привычкой. Неужели у них так и не выдастся минуты покоя? Когда над головой не будет висеть невидимый меч близкой смерти, когда можно будет найти себе тихий, неприметный домик на отшибе, и тихо радоваться тому, что, хотя бы под закат своей жизни, он нашёл свою любовь. А она нашла его. Пускай и на столь мизерный по меркам долгоживущих срок. Всё-таки… Покой покоем, мирная жизнь без смертельных схваток, все дела – но с каждой секундой его время уходит. Волосы у висков уже давным-давно тронула предательская седина, да и юношеская прыть успела сойти на нет: путешествие в трюме в роли раба изгнало всякие сомнения на этот счёт, хотя на материке он ещё хорохорился и трепыхался.
Ладно. Это всё лирика. Чему быть, тому не миновать – верно, Руфио? А значит, прочь эту тоску, прочь печаль – особенно сейчас, когда их друг в беде, и может потребоваться вся их решительность, чтобы его спасти.
Подведя в очередной раз черту под своими размышлениями, зельевар окинул взглядом свой наряд и задумчиво кинул взгляд в сторону кабинета, который облюбовала себе Совелу. Неизбежные терзания ничуть не мешали ему одеваться и проверять своё снаряжение – а вот асканка, быстро одевшись, вдруг решила уединиться в смежной комнате. Что она там искала? Зелье, которое могло им помочь? Тайник с теми драгоценностями, которые удалось утаить от местных властей? Для первого у них не было ингредиентов, а второе… Почему-то человеку казалось, что лайсаров подкупить не выйдет. Что же она тогда искала?
Узнать ответа на этот вопрос человеку так и не удалось. Совершенно внезапно, как и не раз до того, пришёл приступ озноба и слабости, заставивший мужчину опереться чуть подрагивающей рукой о стену, дабы не упасть самым постыдным образом на колени. Вот ведь проклятье… И впрямь, стареет, раз уж кровопотеря и последствия инфекции до сих пор так на него действуют. Но ничего. Лучше сейчас, чем потом, во время охоты. Там подобное было бы очень и очень некстати…
Зельевар успел прийти в себя, когда асканка вернулась в комнату. Встретив её изучающий взгляд, мужчина улыбнулся как можно более бодро: мол, всё в порядке, причин для беспокойства нет. Но его возлюбленную явно беспокоило что-то ещё…
– Еда? Ты серьёзно думаешь, что их можно подкупить едой? – саркастически спросил человек, не в силах сдержать своего удивления. Как первобытное племя? Здорово же она принижает племя охотников! Казалось бы, вроде и достаточно долго путешествовали с Тисом, а всё равно: относится к лайсарам как к каким-то дикарям. Живущим впроголодь в пещере.
А хотя, с другой стороны… Охотники. Здесь, на пустынных островах, где дичью можно с натяжкой лишь назвать тюленей, и, если не считать рыбы, почти вся еда привезена с Большой Земли. Причём охотники, находящиеся явно не в почёте у местного населения, вынужденные уйти в самом буквальном смысле этого слова, в подполье…
– А знаешь, может, ты и права. Но тут объедками со стола не обойтись. Что, утащим со склада мешок зерна?

Зельевар лишь пожал плечами, соглашаясь с асканкой. Мясо так мясо – столь ли это важно? Всё о чём он беспокоился – это о весомости их вклада в повседневную борьбу лайсаров с суровыми условиями жизни в этих краях, с голодом. Фунт мяса закончится куда быстрее, чем фунт зерна, и пустой желудок напомнит о себе куда раньше. Качество еды – это, конечно, тоже важно, и на одном хлебе протянуть хоть и можно, но сложно. Да вот только пушистые охотники сейчас не в том положении, чтобы особо привередничать. Лишь бы продержаться, да подольше, пока не возникнет реальная возможность что-то изменить. Будь у них время… Сначала – мешок пшеницы, затем – мясо… А там, постепенно, потихоньку, можно начать спонсировать если не восстание, то маленький переворот уж точно. Хотя… Ему ли строить такие планы? Руфио украдкой бросил взгляд на Совелу и чуть-чуть усмехнулся ехидной усмешкой. Из них двоих о переворотах больше знала явно она, дитя высших слоёв асканской знати, беглая высокородная особа. Наверное, при возможности она смогла бы дать ему пару уроков по подковёрной борьбе, несколько теоретических занятий о прикладных политических убийствах, посвятить часик-другой отработке практики шантажа и запугиваний. Эх, жалкий глупый человечек, впору тебе уже смириться с тем, что ты лишь довесок к умелой и опытной асканке, лишь благодаря упрямству которой ты до сих пор жив. И вообще непонятно почему любим.
Усилием воли зельевар подавил накатившую по совершенно неожиданному поводу тоску и тряхнул головой. Ладно. Может, он лишь и человек-однодневка, мало что умеющий в сравнении с его возлюбленной, он будет делать всё от него зависящее, чтобы спасти Тиса. За покупками так за покупками: кошель с их скромными финансами всё равно у Совелу: ему, сначала жалкому пленнику, а затем – почти мертвецу, деньги были ни к чему до совсем недавнего времени. Тем более, что их у них и так почти не осталось. Собрать информацию? Ладно, попробуем. Хотя, скорее всего, информация сама найдёт их: таков закон городов. Главное – это держать глаза открытыми, а уши чуткими, и не упускать ничего. Можно попросту завалиться в местный кабак да послушать сплетни завсегдатаев – и вот, после некоторой фильтрации полученных данных, в руках уже оказывается полная картина. Чудо, верно?

…чудо, которого не произошло. Первым делом они направились именно на рынок: наскоро узнав у редких прохожих, в какой части города его искать, человек с асканкой отправились на поиски мясника… Ну, или по крайней мере, человека, что пытался выдавать себя за такового. Немногословный и грубый, как и большинство представителей его профессии, он продал Совелу кусок мяса малопонятного происхождения за такую цену, что не стыдно было бы и свежую оленину отдать. И ладно бы нормального качества: одни жилы да кости. Впрочем, остальные альтернативы были ещё хуже, и Руфио предпочёл мирно заткнуться, не поднимая лишней шумихи в ненужное время по подобному поводу. В конце концов, им ещё лайсаров искать…
Да вот только те, судя по всему, уже успели отведать человеческого «милосердия». Неожиданная угроза из окна очередного дома внезапно принесла с собой и немало полезной информации, за которую тотчас ухватился зельевар. Впрочем, ничего обнадёживающего в ней не было: охотников из Вольных лесов, по-видимому, тут и впрямь травили, словно каких-то крыс. И, что удивляло ещё больше: они на это велись. Разумные существа попадались на ту же приманку, что и безмозглые грызуны! Руфио не мог в это поверить, но был вынужден пасовать перед фактами. Хотя, какими фактами? Пока что лишь только перед брошенными в гневе словами местной жительницы. Но был ли хоть один повод ей не верить – теперь, когда они узнали нравы местных обитателей? Мясо отпадало, достать фрукты в этих краях в это время года казалось задачей невозможной, а продавцы рыбы на рынке уже давно свернули свои удочки. Ситуация с каждым мигом казалась всё более и более безнадёжной, и выхода из неё видно не было.
– Может, мне и впрямь дать этому твоему Глэнсу по морде в людном месте? Авось, хоть так дадим лайсарам знать, что мы им не враги…

– Твой, твой, – усмехнулся зельевар, искоса поглядывая на свою возлюбленную с нескрываемым ехидством, – Знаешь ты его куда дольше, чем меня – значит, твой. Тем более, с чьей подачи мы направились именно на Совиные Когти? Но ладно, ты меня убедила. Показательную экзекуцию ему устраивать не стану.
Хотя, смог бы он? Всё-таки, Глэнс весьма матёрый человек. Наёмник и бандит с весьма богатым прошлым, навряд ли уступающий в выносливости и почти наверняка превосходящий в силе и ловкости. И в умении. Конечно, Руфио уже тоже не тот юноша, которым был двадцать лет с хвостиком назад, и успел многому научиться – и не только в мастерстве зельеварения. Случалось ему встревать в различные передряги, принимать участие в неожиданных схватках, отстаивая своё право на жизнь… Но победил бы он опытного бойца, которым являлся Глэнс? Ох, маловероятно. Тем более, подобный конфликт неизбежно возымел бы далеко идущие последствия… Для них обоих. И если раньше зельевар просто смог бы покинуть то место, где ему не рады, направиться куда-то ещё, не глядя назад, то теперь у него такой возможности не было. Они пойманы на Совиных Когтях, как минимум до конца зимы – и им предстоит смириться с этим. Но это лишь во-вторых. А во-первых – ему не хотелось подставлять под удар Совелу. Некоторые говорят, что в этом слабость любви… Возможно. Но одно Руфио знает наверняка: если кто-то посмеет причинить вред его возлюбленной – он не пожалеет жизни для того, чтобы отомстить.
Увы, их мирная беседа долго не продлилась. И прервала её, как ни странно, сама асканка: свернув за угол, она неожиданно притянула человека к себе, заставив того покачнуться от неожиданности. В голове зельевара мелькнула глупая мысль: неужели его комментарии касательно Глэнса настолько её раздосадовали, и ему теперь предстоит головомойка, размеры которой варьировались от «средней» до «капитальной»? В самом деле, не всем приятно вспоминать прошлое. И с его стороны, наверное, было немного неправильно развивать эту тему…
Но его заблуждение оказалось быстро развеяно. По шее Руфио не получил, да и упрёков не услышал: вместо этого Совелу замерла перед ним, выразительно приложив палец к губам. Человек тотчас же понимающе кивнул. Значит, ему не показалось. Улицы города в это время уже давно пустовали, и отдельные прохожие не могли не привлекать к себе внимания. А один повторяющийся прохожий и подавно. Конечно, у него не было того сумеречного зрения, которым могли похвастаться аскане, но всё же, всё же…
Довольно скоро показалась и горе-наблюдательница, явно огорчённая потерей своего объекта слежки. Впрочем, долго ей печалиться не пришлось: Совелу тотчас взяла ситуацию в свои руки, вынырнув из густого полумрака переулка на сравнительно освещённую дорожку, своими почти откровенно хищными движениями давая знать: сбежать не получится. Зельевар только и смог, что скривиться при виде этого зрелища: выпирающий живот девушки невозможно было не заметить, тем более со зрением велтаро – и всё равно, его возлюбленная относилась к ней как к потенциальному врагу. Неудивительно, что перепуганная женщина не нашла что сказать в ответ, опасаясь даже сдвинуться с места. Нет, ему явно пора в это вмешаться.
– Ещё бы, не хотят, – ворчливо ответил Руфио, тоже выходя на свет, – Ты бы ещё с кинжалом на неё вышла, честное слово. Здравствуй. Ты что-то от нас хотела? Извини, но моя спутница очень не любят, когда за ней ходят по пятам.
Ох уж эта подозрительность… За свою жизнь зельевар успел увидеть и узнать про многие мерзости этого мира. Видал он актёров, искусно играющих роль невинных жертв, чтобы заманить жертв в ловушку бандитов. Слыхал он и про шлюх, что лишали своих клиентов всего: и монет, и жизни. Ложь, обман, игра на чувствах – всё это нередко шло в ход у различного рода негодяев… Но это ещё не повод становиться параноиком и подозревать в таком беременную женщину. Тем более, учитывая специфику местной власти… Как известно, крупные бандиты мелкую шушеру не любят. Совсем. И уничтожают её в зародыше.
– Ищем. Но не как охотники. Так уж вышло, что на этом острове мы недавно, и общего отношения к лайсарам не разделяем. Это достаточно долгая история… Но тебе есть, что сказать? Прошу, не бойся. Мы не причиним тебе вреда.
Не причиним вреда… Ради спасения Тиса, Руфио был готов отловить кого-нибудь из местной мрази, и, переступив через свои принципы, через свои привычки, подвергнуть его допросу с оч-чень большим пристрастием. Но этой женщине он бы вреда причинить не смог бы. Не поднялась бы рука. И у Совелу бы не поднялась – он бы её остановил. Если бы так, конечно, вознамерилась так поступить…

С лёгким удивлением зельевар принял из рук незнакомки корзину, полную фруктов: чуть-чуть перележавших, явно собранных слегка недозрелыми, а затем переправленными с далёкого, жаркого юга в тёмном и влажном трюме корабля, в сохраняющем и оберегающем холоде, созданном магическим артефактом или каким-то заклятьем. Не самый лучший способ, но единственный возможный, с помощью которого можно доставить подобную экзотику на суровый и негостеприимный север империи Аскан или Совиных Когтей. Не будь этих мер – и фрукты бы давно расползлись малоприятной вонючей жижицей вдали от любого порта. А теперь они здесь, в этой корзинке… Почему-то. Что заставило девушку им довериться? Чутьё? Безумная надежда? Или… Или кто-то знал о их намерениях и стремлениях?
Но таинственная благодетельница явно не слишком хотела распространяться на эту тему. Убедившись, что мужчина крепко держит корзину, она развернулась спиной с явным намерением сбежать. Ну, это вряд ли… Её положение не слишком располагает к гонкам наперегонки, всё-таки. Руфио поставил корзину, полную фруктов на землю и собирался уже рвануться вперёд, чтобы схватить незнакомку за плечо – но, увы, его опередили. Надолго спокойствия и желания наблюдать у асканки, увы, не хватило. Как из-под земли она появилась перед девушкой, преграждая ей путь. Ну зачем так… Зачем так быстро, так резко? К чему пугать ни  в чём не повинную будущую мать? Зельевар недовольно вздохнул, обнаружив уже себя в роли молчаливого наблюдателя. Ладно. Возмущение Совелу можно понять. Не пойми кто, не пойми откуда, притащила и сунула в руки корзину, попыталась сбежать… Определённо, не лучший способ завести знакомство. Но повод ли это так мучать несчастную девчонку? Человек терпел, но когда асканка приблизилась к своей жертве ещё ближе, подхватив кончиками пальцев её подбородок, Руфио не выдержал.
– С… – начал он, но очень вовремя вспомнил, что с чужаками своим настоящим именем его возлюбленная делиться не слишком любит. Впрочем, особого труда превратить это «с» в недовольное шипение не составило никакого труда: более того, к удивлению самого человека, это прозвучало весьма натурально и неподдельно. Так…
– Кнези. Оставь её в покое.
Зельевар говорил спокойно, но с почти нескрываемым недовольством. Его ноша уже давно оказалась на холодной, смёрзшейся земле, и ничто не помешало ему совершить пару шагов вперёд, в сторону «мирно беседующих» женщин и схватить Совелу за плечо, частично разворачивая ей в свою сторону. Он прекрасно помнил этот холод, это высокомерие – всё то, что лежало меж ними ранее, но оказалось отброшено позже, не устояв перед горячим натиском любви. Значит, исключение для него, так? А все остальные всё также заслуживают того, чтобы с ними обращаться, как с простолюдинами? Ну уж нет, любовь моя. Тебе придётся умерить пыл.
А она этого делать явно не собиралась, продолжая допрашивать незнакомку, что внезапно в этом городе шовинистов симпатизировала лайсарам. Обращалась с ней, как с потенциальным врагом, как с вассалом, ныне полезном, но в будущем почти наверняка опасным. Схватила за руку…
– Кнези!
Это уже слишком. Это давно было слишком, но всё-таки, зельевар доверял асканке, и лишь потому не вмешался раньше. Зря, наверное. Несмотря на все нацепленные одежды, несмотря на приступы слабости после болезни, он оставался достаточно крепким человеком, а она – асканкой, ловкой, но лёгкой и отчасти даже хрупкой. Без особых усилий Руфио развернул Совелу лицом к себе, крепко впившись пальцами в узкое и высокое плечо. Может, сейчас и не лучшее время для конфликта – но больше он терпеть такое не намерен.
– Оставь свой допросный тон, Урц побери, и дай этой несчастной прийти в себя! Во всём этом сраном городе ещё ни одна живая душа не протянула нам руку помощи просто так, и уж тем более никто не заботился о лайсарах так, как она! И что теперь? Ты бросаешься на неё, как на шпиона и врага!? О Соутелль, да что за блоха тебя укусила!?
Зельевар глубоко вдохнул и медленно выдохнул, потихоньку отпуская свой гнев. Так. Нужно попробовать… Ещё раз. И надеяться, что эта сторонница прямых решений и простых методов ничего не испортит на этот раз. Человек отпустил асканское плечо и шагнул в сторону. Девушка, конечно, так никуда и не убежала: Совелу всё ещё держала её за запястье, обнажая сравнительно свежие синяки. М-да…
– Пожалуйста, прости резкость моей спутницы. Но не бойся: она бы не причинила тебе вреда. Тот, кто друг лайсаров в этом паршивом городишке – наш друг. Поверь, за корзинку мы в долгу не останемся: просто приди завтра к постоялому двору и спроси Руфио или Кнези. А теперь давайте все успокоимся… Да отпусти ты уже её руку! Давайте успокоимся и попытаемся решить все вопросы. Скоро начнётся охота: и, если ты знаешь, как мы можем помочь лайсарам, не выдавая себя – говори. Среди них – наш друг, и ради него мы готовы на всё.

К великому счастью зельевара, Совелу не стала вступать в пререкания с ним: бросив не слишком довольный взгляд в его сторону, она отошла, предоставляя человеку одному разбираться с их горе-помощницей. Если, конечно, она всё ещё хочет им помогать… После того «дружеского» приёма, который ей оказала асканка, Руфио не слишком-то и удивился бы, откажись незнакомка с ними сотрудничать. Сам бы он, конечно, смог бы переварить подобное отношение – но сможет ли она? Хотя… Судя по следам на руке, которые та запоздало попыталась скрыть, судя по полной фруктов корзине, женщина эта тверда в своих намерениях. И пугливость вкупе со сбивчивой речью ничуть не мешала ей доводить своё дело до конца.
– Мы уже это поняли, – чуть улыбнулся мужчина в ответ на несколько наивное её замечание, – А ещё вполне в силах постоять за себя. Не волнуйся за нас… И продолжай рассказ.
По мере того, как женщина описывала ситуацию в городе, выражение лица человека постепенно мрачнело. Не такими он ожидал увидеть Совиные Когти, совсем не такими… Впрочем, ещё неизвестно, к лучшему это или к худшему. Ранее эти земли принадлежали асканам, и навряд ли бы им с Совелу пришлось бы легко. Вернее бы, только ему: играть роль раба пришлось бы ещё некоторое время. Но так уж вышло, что нижний слой местного общества составляли не люди, но именно сородичи Тиса. И пушистый охотник явно был этому не слишком рад. А потому, наверное, решил взять дело в свои лапы… О Соутелль, он хороший охотник и боец, но не партизан, не руководитель восстания! Ни к чему хорошему такой поворот событий явно не приведёт. Быть может, сегодня охотники нарвутся на неожиданное противодействие. А что потом? Потом наступит жестокое и беспощадное возмездие.
Вновь вмешалась в разговор Совелу: но на этот раз без прежней враждебности. Зельевар настороженно покосился в её сторону, готовый к очередному подвоху – но его, к счастью, так и не последовало. Ох, чует его сердце, будет у них этим вечером не очень приятный разговор… Но, если так надо – что поделать. Как бы он не любил асканку, позволять ей бросаться на ни в чём не повинных прохожих он не позволит. Так уж вышло, что в жизни им достались не самые простые пути – да вот только, пройдя по ним, выводы сделали они… Несколько различающиеся. И если до того это ничуть им не мешало, то сейчас начинали всплывать на свет весьма досадные разногласия. Следовало что-то с этим сделать – до тех пор, пока они не привели к беде.
– Спасибо за помощь, Кариц, и до встречи.
Да. Им было пора идти. Руфио кивнул всё ещё несколько растерянной женщине и, перед тем как последовать за асканкой, на миг вновь вернулся в тень переулка, чтобы забрать возможно уже бесполезное мясо и фрукты. Совелу совершенно правильно спешила: ещё чуть-чуть – и им останется лишь роль молчаливых наблюдателей. Не то развитие событий, которого хотел зельевар. Не хотелось, конечно, вступать и в прямую конфронтацию. Остров невелик, и лишняя известность – особенно, такого рода – на пользу им точно не пойдёт. Более того, подобное внимание почти наверняка поставит крест на любых дальнейших попытках помочь лайсарам. А значит, нужно действовать аккуратнее. Исподтишка. Заработать уважение лесного народа, вставить палки в колёса охотникам – всякие дела такого рода. Руфио продолжал обдумывать различные конкретные варианты исполнения этих планов, когда асканка привлекла его внимание указанием на заброшенный дом.
– Ага, – мгновенно сообразил он, кивая в ответ – Думаешь, там тоже есть подземный ход? Это могло бы многое объяснить.
В том числе и то, как же тут выживают лайсары и почему их так не любят. Что бы там не говорила Кариц, одних крыс с кораблей местному племени будет катастрофически мало, а хорошей дичью острова не блещут. Что же остаётся? Конечно же, воровство. Но воровать нужно тихо и аккуратно, и, раз уж у них имеется сеть подземных тоннелей, то что мешает сделать пару аккуратных лазов к кладовым и холодным погребам? Если красить осторожно, то и убыток будет не столь заметен. Если в этом доме находится один из таких проходов, то выйти на контакт будет, наверное, проще.
Если их не проигнорируют как в прошлый раз.

М-да… Зельевар брезгливо поддел носком ботинка какой-то гнилой обрывок тряпки, подняв вместе с тем ощутимое облако пыли и поморщился. По сравнению с эти заброшенным разваливающимся домишкой заброшенная избушка лесорубов была сущим дворцом. Что уж там: даже забытый богами домик у северной границы Вольных лесов во многом казался лучше и уютнее. По крайней мере, там сохранились окна… Да и паутины было поменьше. Наверное, за последний год это был самый гнилой и вонючий дом, в который их занесла судьба… Хотя, нет, был ещё один разваливающийся домишко, в котором они прятались от не слишком доброжелательной нежити ночью. Ха, интересное у них выдалось путешествие, конечно. Но повторять его Руфио не слишком хотелось по понятным причинам.
В каком бы ужасном состоянии не пребывал деревянный сруб, одно обнадёживало зельевара: со слов Совелу, следы лайсаров тут имелись в изобилии, а значит, и лаз находился где-то неподалёку. Хотелось бы надеяться, что пушистые охотники всё-таки решатся вылезти и забрать фрукты в достаточно близкий срок, потому что перспектива ночевать в холодном, открытом для почти всех ветров разваливающемся доме человека не слишком прельщала. Если возникнет нужда – то он останется тут до самого рассвета… Но здесь уже не Карые холмы, да и на дворе не жовтень. Холодновато… И, кстати, он совсем потерял счёт дням. Интересно, Совиный полдень уже наступил? Не то что бы от этого многое зависело, но всё же…
– Я уже думал об этом, – сознался Руфио, тоже чуть приуныв, – Если их тут уже давно притесняют, то они вполне могли устроить себе полноценный подземный городок. И если это действительно так, то нам останется лишь самим лезть туда.
Но… Попытка – не пытка, верно? И, раз уж у них есть фрукты, придётся воспользоваться ими. Хотя зельевару и не слишком нравилась избранная асканкой тактика, сам он ничего получше придумать не мог. Но в самом деле, скажите на милость: кто согласится на мирное и полюбовное общение, кто поверит в искренность и доброту намерений, когда тебя поймали в ловушку и не очень-то хотят отпускать? Сам бы человек предпочёл действовать более осторожно и плавно, преподнося лайсарам дары на протяжении нескольких недель, убеждая их в своей непричастности ко всеобщему расизму и шовинизму… Но у них нет этого времени, а потому приходится действовать отчаянно. Насильно мил не будешь, но… Может, Совелу что-то всё-таки знает? Или она сама действует наугад, подстёгиваемая лишь отчаянием? Руфио неопределённо вздохнул и осторожно выложил фрукты на пол в углу, который казался ему наиболее подходящим. Две стены, труднопреодолимая груда хлама с одной стороны – в этот закуток будет лишь один вход, и лишь один выход из него. Их главной задачей будет дождаться подходящего момента, чтобы отрезать лайсару путь к бегству и начать переговоры. А до этого стоит спрятаться получше. Вопрос только где.

[dice=3872-1:4:0:Сколько лайсаров пришло? (1 - ни одного, 2=1 и т.д.)]

[dice=1936-1:5:0:Как прошла поимка?
1 - лайсар проигнорировал фрукты и ушёл
2 - лайсар попался в ловушку
3 - лайсар смог сбежать из ловушки с фруктами
4 - лаййсар смог сбежать из ловушки без фруктов
5 - лайсар и безо всякой ловушки хотел поговорить]

Спрятаться получше и ждать. Звучит легко? Разумеется, легко. Сразу в голову приходит приятная полудрёма в тени, редкие взгляды в сторону ловушки; бдительное, терпеливое, но во многом ленивое наблюдение. Но что, если засаду приключилось устроить не в летнем лесу, но в разрушенном, открытом всем ветрам доме на Совиных Когтях? Причём зимой. Причём ночью. Тогда… Тогда ожидание является вещью, диаметрально противоположной комфорту. Быть может, имейся у них под рукой небольшой склад пушнины, или хорошая доха из медвежьей шкуры, всё оказалось бы не столь плохо. Говорят, в хорошей дохе можно спать прямиком на снегу… И даже проснуться после этого. Но, увы, таких роскошеств у них не имелось, и уже через несколько минут неподвижного ожидания Руфио начал потихоньку замерзать. Ничуть не согревало и почти осязаемое раздражение, исходящее со стороны Совелу, что даже укрылась в некотором отдалении от человека. Впрочем, если она рассчитывала, что зельевар устыдится своего поступка и признает её правоту, то асканка очень сильно ошибалась: действиями подобного рода его можно было только ожесточить ещё больше. И, по правде сказать, так оно и происходило. Замёрзший, раздражённый, мужчина периодически бросал взгляды в её сторону, самому себе неприятно напоминая нахохлившегося недовольного вихровика. Выбора-то особого не было: или думать о треклятом, проникающем в каждую клеточку тела, или копить раздражение. Можно было, конечно, пытаться ещё его развеять, и Руфио даже этим занимался… Но результаты не слишком впечатляли. Поэтому оставалось проклинать холод, проклинать тонкую шубу, проклинать шовинизм местных обитателей…
В своей череде мысленных ругательств и проклятий зельевар уже успел проклясть не одного живого и не одно погодное явление, и некоторых – даже не один раз, когда, наконец, в доме что-то зашевелилось. Где-то распахнулся скрытый под досками пола потайной лаз, и в доме стало на одну живую душу больше. Совелу это тоже заметила. Не могла не заметить. Но где он? Здесь и раньше было не слишком светло, а сейчас, когда на улице, наконец, опустилась ночь… Что ему, по звуку ориентироваться!? Да Урц подери!
Но к счастью, его возлюбленная прекрасно видела всё и в таких, не слишком комфортных условиях. И в темноте не мёрзнет, и на холоде видит… Тьфу ты, у него что, уже мысли путаются!? Ар-р-р. Ладно. Надо сделать хоть что-то полезное. Люк он не найдёт, а значит, стоит прикрыть собой дверь – её-то он найдёт без особых проблем. Руфио метнулся к выходу, ориентируясь, скорее, по памяти, чем по зрению, чуть не упал в процессе, споткнувшись о что-то тяжёлое… И так и остался настороже, пока Совелу выполняла основную работу. А что ему ещё оставалось делать? Почти всю их дорогу на острова он был бесполезной обузой, лишь изредка проявляя какую-то полезную инициативу. Куда чаще эта инициатива оказывалась вредной, или он так и тащился балластом. Вот и сейчас: асканка, наконец, совладела с явно ослабшим и оттого не слишком сопротивляющимся лайсаром, и зельевару только лишь оставалось констатировать этот факт, подходя к ней. Пленник всё ещё трепыхался, но уже достаточно слабо: то ли смирившись со своей судьбой, то ли выбившись из сил. А может, выжидая подходящего момента? Руфио осторожно, но крепко взял трепыхающийся свёрток, приняв ношу от Совелу. Если что-то пойдёт не так – всё-таки, он сильнее неё. Даже несмотря на возраст.
– Ну, ты же на что-то надеялась, когда предложила этот план, – вздохнул человек в ответ на сомнения асканки, – Где-то тут должен быть люк, ведущий в погреб. Думаю, оттуда он не сбежит – если мы предварительно найдём и перегородим тоннель.

Несмотря на то, что поначалу асканка встретила предложение Руфио без особого энтузиазма, вскоре ей пришлось признать: кроме подвала, в общем-то, помещений, подходящих для допроса, особо не было. Если, конечно, она не пылала желанием тащить лайсара до самого постоялого двора, где им столь любезно предоставили пару комнат во временное пользование. На самом деле, со столь компрометирующей ношей им не стоило вообще показываться на улице – тем более, сейчас, в ночь охоты. Зельевар, разумеется, не сомневался в способностях своей возлюбленной: ему уже доводилось видеть бывшую ковенку в деле. Но… Травмы, убийства, укрывательство нежелательных элементов – так ли им нужна известность подобного рода сейчас, когда они только-только пытаются найти почву под ногами, да крышу над головой? Да, вторая проблема, казалось бы, решена… Но это временное решение. Если островные власти в них разочаруются, то сама их жизнь окажется под вопросом.
Люк найти большого труда не составило – особенно теперь, когда он был открыт. Почти жалея о своём предложении, человек встал у края чёрного зияющего провала и брезгливо посмотрел вниз. Нихренашеньки не видно. Ни лестницы, ни глубины… Ничего. Зато, несмотря на мороз, чувствовался запах. Даже не запах – самая настоящая вонь. Урц побери… Что, лайсары решили устроить помойку именно в этом ответвлении тоннеля? Очень сильно на то похоже. Но выбора особого не оставалось, и Руфио обречённо сиганул вниз. Смёрзшаяся земля встретила его неожиданно сильным ударом по пяткам и, завалившись набок, зельевар кое-как сохранил равновесие, что-то злобно шипя себе под нос. Нелишней оказалась и помощь Совелу, усадившей его на какой-то очень подозрительно скрипящий и прогибающийся под массой мужчины ящик. Там он и остался сидеть до самого конца не слишком удачного допроса, по-прежнему напоминая недовольную нахохлившуюся сову. Обрывочного знания тарлисского, полученного человеком за то недолгое время, что он провёл среди этого народа, хватало лишь на то, чтобы понять: переговоры не слишком заладились. Ещё бы: кто станет доверять тому, кто только что поймал тебя в ловушку? Кончилось всё тем, что асканке пришлось отпустить их пленника, да потащить за собой к почти невидимому в кромешной темноте лазу на поверхность. Обратно на ставший ещё более кусачим мороз… Всю дорогу до постоялого двора Руфио проклинал мелочную жадность столь дорогого сердцу Совелу ублюдка Глэнса, поскупившегося на нормальные шубы для них двоих. Да, Совелу плевать на холода – но он, ещё и после раны, такими темпами словит воспаление лёгких. Двустороннее. Ну, зато звёзды красивые. Яркие. Где-то ему доводилось слышать, что на юге обычно ночи темнее и богаче на звёзды, но зато на севере зимой они видны куда чётче. Что-то связанное с воздушными массами и прочей чепухой…

Уже в комнате зельевар чуть-чуть оттаял: почти одновременно и телом, и душой. Что-то в этом было взаимосвязанное… Но констатировал этот факт человек уже будучи тепло укутанным и уложенным в постель молчаливой и чуть холодной асканкой. В желудке плескалось какое-то очередное малознакомое зелье, как казалось Руфио – уже совершенно излишнее. Но заботливо-раздражённая Совелу возражений не воспринимала в принципе, и мужчине оставалось лишь подчиниться. Позже, уже окончательно успокоившись и даже чуть устыдившись своего поведения, он наблюдал за тем, как его возлюбленная что-то чертила, стирала, ругалась, вновь чертила… Лишь любопытство удерживало зельевара от сна. Но долго это продолжаться не могло, и действовать первым, по-видимому, выпало ему.
– Завтра уже закончишь. Давай, ложись ко мне, спать. Заодно объяснишь, что же это ты задумала.

Несмотря на то, что действовать всё-таки пришлось ему, Совелу упираться и дальше изображать обиду особо не стала: завершив последние линии, асканка покосилась на мужчину и вскоре, весьма шустро скинув одежду, юркнула под тяжёлые и плотные одеяла, плотно прижимаясь к нему всем телом. Зельевар только лишь вздохнул, уткнувшись носом в её белоснежные волосы, да поглаживая вдоль спины. Не захотела она посвящать его во все детали своих планов… По крайней мере, пока что. Но, наверное, оно и к лучшему: час всё-таки поздний, и не столь долго осталось ждать рассвета – а они всё ещё не спят. Поиск Тиса – это, конечно, важно, но стоит признать: сон тоже необходим. Чем они помогут потерявшемуся лайсару, если на ходу сами будут терять сознание от усталости и недосыпа? Поэтому и впрямь стоит умерить своё любопытство и подождать завтрашнего дня. А пока что…. Спать.

И как обычно, Совелу проснулась до него. Руфио, недовольно урча, потянулся, пытаясь найти тёплое тело своей возлюбленной где-то рядом, но встречая раз за разом лишь плотные шерстяные одеяла. Спросонья в голове мелькнула мысль, что таким образом асканка пытается отыграться за тот случай в самом начале их совместного путешествия, когда она заснула на посту и проснулась уже после мужчины, но, сколь забавной эта догадка не была, навряд ли она имела под собой какое-то основание. Впрочем, зельевар всё равно весело фыркнул себе под нос, поднимаясь с постели и нашаривая свою одежду на скамейке. Бррр… Холодное утро, и это они ещё в хорошо натопленном доме. И зима лишь началась… Ладно, ничего такого, к чему нельзя привыкнуть. Как гласит известная пословица – северянин не тот, кто хорошо переносит холод, но кто тепло одет. Или кто  родился в семье аскан, конечно же… Но это точно не его случай. Значит, придётся привыкать быть северянином. Эх, а как же тепло было в постели… Руфио протянул руку, схватив со стола кружку, полную тёплого, душистого отвара и с интересом принюхался. Болезнь осталась позади, и лишь неокрепшие ещё после ранения мышцы раненой руки доставляли мужчине неприятности, но Совелу продолжала поить его по несколько раз в день каким-то странным зельем. Часть его компонентов зельевар мог определить без особого труда, но вкусы и запахи остальных смешивались друг с другом, маскировали друг друга, образовывали невероятный коктейль… Так или иначе, человек знал точно: в своей практике ни с чем подобным он ранее не сталкивался. Наверное, стоит расспросить асканку – но потом, когда они найдут Тиса.
Словно отозвавшись на его мысли, в комнату вернулась Совелу, уже одетая, умывшаяся и готовая ко всему. Такая свежая и красивая… Руфио тепло улыбнулся ей, откровенно любуясь на её красоту. Минута спокойствия и гармонии перед очередным нелёгким днём…
– И тебе доброе утро, любимая. Взяла за привычку вставать раньше меня?  Или это я такой соня?
Человек весело фыркнул, но затем вновь посерьёзнел, глядя на свою возлюбленную. Восток и Юг – это хорошо, это даже замечательно. Если Совиные Когти развивались как перевалочная база для пиратских операций, то эльфийские острова мало того, что отличались приятным климатом, так ещё и заселялись куда более… Мирными поселенцами. Бывшая каторга, незадолго до расцвета чумы начавшая превращаться в весьма процветающую эльфийскую провинцию – Тримские острова. Обиталище магов – острова Атреновы. И Лазурный архипелаг… Родина зельевара, на которую ему так и не удалось вернуться, чтобы хоть раз навестить своих родителей…
– Насчёт островов надо подумать. Но… Позже. Когда будет поспокойнее. А что касается трав…
Лёгкий завтрак, неспешная беседа – и пришло время вновь отправляться в город. Одеваясь сам и помогая одеваться асканке, мужчина продолжал разговор, начавшийся ещё до еды. Сейчас наконец-то у него могла появиться возможность сделать что-то полезное в их предприятии и перестать чувствовать себя бесполезным балластом на попечении женщины.
– Нам стоит немного разделиться, мне кажется. Ты привыкла работать с травами, я тоже – если мы вдвоём будем шариться по одним и тем же лавкам, много толку от этого не будет. Скажи мне, какие растения тебе нужны – и я найду тебе их. А если не выйдет – то хотя бы что-то, близкое по свойствам. Пока я буду говорить с одним торговцем, ты разведаешь обстановку у других… Что скажешь?

Если Совелу предполагала, что Руфио смутит список ингредиентов – то она изрядно недооценивала своего возлюбленного. Всё-таки, почти двадцать лет практики, двадцать лет изучения науки и попыток что-то в неё привнести, помноженные на отчаянные (пусть и не увенчавшиеся успехом) усилия в краткие сроки создать эффективное лекарство против чумы, что-то, да значат. И пускай шаманы в своих зельях использую несколько иной подход к раскрытию свойств ингредиентов, человек немного понимал и в подобном для него экзотическом способе приготовления эликсиров. Отчасти благодаря выработанному годами практики интуитивного ощущению «правильности» сочетания компонентов, отчасти благодаря некоторому обмену знаниями с шаманами во время их знаменательного исхода на север. Конечно, его учениками были всего лишь дети… Но дети, которым приходилось достаточно быстро взрослеть – и даже опытному зельевару было чему у них научиться.
Травы одни, травы другие, шерсть шамахарра в качестве заменителя… Ступая по улице и чуть вздрагивая от холода, что запускал свои призрачные пальцы даже под тёплые одежды, Руфио вспоминал и раздумывал над списком, прикидывая, что же собралась делать Совелу. Некоторые растения совершенно выпадали из общей картины, и, скрепя сердце, человек решил временно про них забыть. Наверняка и впрямь, какое-что чисто шаманское взаимодействие, основанное на магической сути самих компонентов, ведущее к столь необходимой в этом ремесле игре со связью тела с душой. Странные, опасные игры… Способные стоить непосвящённому жизни. Пускай на улице и стоял лютый мороз, зельевар на миг ощутил, словно наяву, жар горящей деревни и утекающие вместе с кровью жизненные силы – быстро, неправдоподобно быстро, словно из перебитой артерии. Б-р-р-р… Хотелось бы надеяться, что Совелу знает, что делает. Стоило себе признаться: он боится потерять асканку. Панически боится.
Ладно… Сейчас стоит думать совсем не об этом, а о тех травах, что хоть как-то сочетались друг с другом. Некоторые из них ужасно редкие, другие распространённые почти повсеместно, по отдельности они образовывали пары, может, тройки комбинаций, которые подходили для создания зелий… Хм, абрь стоит рассматривать как усилитель общего положительного воздействия. Шолалла… Трьянна… Можно получить несколько типов зелий, способных исцелить раны, вернуть силы, увеличить остроту чувств… Но что, если рассматривать их в целом? Если предположить, что цель – не несколько простых зелий, а одно сложное, многокомпонентное? Арфия и мина…
Руфио достал из кармана лист с заметками асканки и очень пристально в него вгляделся, словно пытаясь прочитать там нечто, скрытое между строк, зашифрованное настолько очевидно, что непосвящённый бы и не заподозрил ничего дурного. Что-то ему это сочетание ингредиентов напоминало. Что-то, отзывающееся затаённой болью и отзвуками панического страха. Чего здесь не хватает? Крови единорога? Чешуи дракона? Чего-то очень, очень редкого и опасного, что связывало бы всё воедино, в одну гремучую смесь, способную если не воскресить мёртвого, то исцелить смертельно больного.
Смертельно б…
– Эй, гляди, куда прёшь!
Зельевар покачнулся, отпрянув. Перед ним стоял весьма крепкого вида мужчина с не слишком довольным взглядом. Надо же… Задумался, и так сильно.
– Прошу прощения. Я… Отвлёкся.
Лицо человека чуть разгладилось, и, к удивлению Руфио, на нём даже появилась улыбка. Незнакомец хохотнул и взглянул на своего собеседника чуть более тепло, являя собой живое подтверждение тому, что в суровом климате не всегда обитают суровые люди.
– Что, недавно здесь? То-то тебя раньше тут не видел. С тех пор как сюда начали ходить корабли с юга, на улицах всё больше новых лиц. Ты сам-то откуда будешь?
– С Лазурного Архипелага – решил пойти ва-банк зельевар. К его удивлению, незнакомец лишь рассмеялся.
– Шутишь, человече! Оттуда дальше чем до Аттреновых не ходят. А чтобы специально в эту мёрзлую жопу плыть, надо быть совсем отбитым.
Тут Руфио был согласен с человеком. В самом деле, на холодные и неприветливые Совиные Когти могла завести лишь дурная прихоть… Или крайняя нужда. Как это случилось с ними. Но уже одна весть о том, что политика полной изоляции, принятая его сородичами во времена чумы, была как минимум частично отменена, грела его сердце.
– Ладно, не хочешь говорить – твоё право… Хотя то, что ты южанин, у тебя на лице написано. Я Грег, местный кузнец. Ищи меня на северной окраине города, коль нужен буду.
– Руфио. Зельевар…
Знакомство было скреплено рукопожатием, после которого зельевар усомнился в том, что в его кисти осталась хоть одна целая кость – хотя на отсутствие силы сам он никогда не жаловался. Видно, и впрямь стареет. Мило попрощавшись, новые знакомые расстались: кузнец направился к себе, а Руфио – в лавку. Первую лавку на его пути.

Уже вскоре мужчина покинул небольшую, весьма уютного вида лавочку, что содержала сравнительно юная семейная пара. В глазах девушки-травницы так и сверкал энтузиазм, когда она рассказывала зельевару о своём излюбленном ремесле, и лишь одно омрачало её радость: в этих суровых, неприветливых краях почти нет пригодных для целебных смесей трав, не говоря уже о животных. Большая часть ассортимента завозилась сюда на кораблях с южных островов и с материка, а потому о тех растениях, что сохраняли свои свойства лишь свежесобранными, можно было забыть. Да и о ингредиентах вроде крови, желчи и прочей скоропортящейся органики тоже можно было и не мечтать. Поболтав о том, о сём, Руфио обменял примерно половину содержимого кошелька на большую часть компонентов из списка, человек покинул лавку и пошёл в сторону второй.
Как вдруг…
Тихое, странное шипение привлекло внимание мужчины. Зельевар принялся крутить головой, пытаясь обнаружить источник звука, когда шипение раздалось вновь. И… Как же удивился Руфио, когда в тёмной, засыпанной почти доверху щелью меж домов, обнаружил узкую, тощую мордашку лайсара!
Человек оглянулся по сторонам, стремясь убедиться, что больше никто сюда не смотрит. С чего это он вдруг решил показаться на поверхности средь бела дня? С тем, как к ним тут относятся – это плохая идея. Наверное, ему что-то надо… И надо от него.
– Тихо, дружок. Что случилось?
Осторожно, стараясь не пугать лайсара, он подошёл к тощему зверьку и присел на корточки. То лишь смешно дёрнул ушами да что-то недовольно прострекотал в ответ, скрывшись в снегу. Зельевар разочарованно вздохнул. Вот и поговорили… Пора идти к другой лавке. Хотя стоп… Он возвращается? И вновь стрекочет? Выходец из вольных лесов недовольно шипел и клекотал, и всячески пытался донести до него свою мысль. О Соутелль, неужто он зовёт за собой?
– Ладно, малыш. Раз ты так хочешь…
Глупо? Разумеется. Рискованно? Само собой. Но это был шанс, тот самый шанс, которого они с Совелу никак не могли дождаться – и он сам плыл ему в руки. У Руфио не оставалось иного выхода, как пойти за лайсаром. Оставив на снегу одинокую веточку инниса – знак для любимой, если та начнёт его искать – зельевар принялся пробираться вслед за пушистым знакомым, расширяя снежный тоннель перед собой. Хотелось бы верить, что под землю ему удастся войти столь же легко.