Лютый

Мы строили, как говорится.... Предупреждаю о возможных пропущенных запятых и очепятках.

1. Имя, прозвище, фамилия, титул персонажа. Лютый, конечно, он и есть Лютый, но по рождению все-таки имя было дано. Свейн Индарис, имеет также несметное количество псевдонимов и прозвищ, но вот вам истина была приведена. Он же Изрит Бонавир – надо было создать себе абсолютно незвучный псевдоним.
2. Возраст, дата и место рождения. 289 лет. Родился пятого Травеня 834 года. Ронесс
3. Раса персонажа.. Асканец
4. Профессия, род деятельности, причастность к гильдиям, бандам, организациям. Вор-легенда, некогда охотник на магических существ, некогда тренер по искусству акробатики и ведению ближнего боя. Отошел некогда от воровских дел, теперь старается влиться обратно – почтить своим присутствием гильдию воров.
5. Внешность персонажа.
-Нет никакого Лютого, здесь уж точно! – громогласно объявляет женщина, больше похожая на очеловеченную саламандру, впрочем, только огромными глазами и подходящими по цвету волосами. Сколько это происходит? Год – два, ей попросту не дают покоя. Ее муж скоро вернется с охоты, а она так и не успела приготовить ему обед. А Свейн любит хорошо поесть, хотя, по нему того не скажешь: среднего роста (пять футов и восемь дюймов), поджарый, он до сих пор не утратил несколько моложавой пластики, стоит лишь раз взглянуть, как он двигается. Это кажется даже странным в такие года. По людским меркам он с лихвой бы прожил лет сорок или больше, но никак не до того момента, когда его можно было назвать стариком – немощным и слабым. Жизнь, будто бы крепко держится в этой закаленной туше. И передвигается он чрезвычайно легко и ловко для своего возраста. Вот он снова развлекается на охоте, авось – принесет кроликов или даже какую-нибудь птицу, если взял лук, конечно же.
Женщина вздохнула, прикрыв глаза, собрала над затылком тяжелые кудри рыжих волос. Надо было нарезать овощи, к чему прелестница и приступила, краем уха потом, когда руки уже покрылись грязным налетом от картошки, уловив скрип двери.
И вот, постукивая сапогами о крыльцо, он зашел, ее добытчик. Свейн не выражал даже усталости, а ведь она присутствовала – целый день работы, потом еще и охота. Хотя, стоит сказать, по нему всегда было видно, что чем-то жизнь его утомила, еще бы, о том могли поведать и многочисленные шрамы, которые с «редкостным старанием» были раскиданы по всему телу. И не все были похожи на легкие белесенькие рубцы, которых у самой хозяйки дома было предостаточно. Нет, тут речь шла о потемневших со временем широких и кривых полосах, некоторые из них зашиты далеко не лучшим образом, другие просто от серьезных ранений. Как тот укус на плече. Сколько бы рыжеволосая не расспрашивала мужа – тот молчал, он вообще редко рассказывал о своей прошлой жизни, но они были счастливы в этой. Итак, он зашел, отчаянно вытерев ноги и сбросив с плеча веревку с добычей – четырьмя небольшими кроликами. Этого бы хватило даже на завтра. Он быстро оглянулся на женщину, показав лицо. Такое трудно было бы забыть ей, но, для любого другого оно было самым наиобычнейшим, не то, чтобы красивым, но и не отталкивающим, таким – грубым, будто бы из какого-то камня вырезанным. Резкие черты лица, несколько необычные для простолюдина, тем более, простолюдина-человека. В этом существе можно было уловить аристократическую кровь, которая отлично вымывалась песком времени, но до конца – никак, пристала, зараза, как чернильное пятно на белой рубахе. Кожа, кстати, точно бледная, даже слишком. Но, благодаря некогда кочевому образу жизни – приобрела она все-таки порядочную желтоватость, огрубела, покрылась мимическими и уж, наверное, возрастными морщинами. Руки рвано бросили колчан со стрелами, похлопали друг о друга широкие ладони, изрезанные на тыльной стороне синеющими венами, последние уходили еще далеко за закатанные на три четверти рукава рубашки. Пальцы тоже нельзя обойти вниманием: длинные, заскорузлые, но, видно – цепкие и ловкие, с четко выделенными фалангами. При всей кажущейся недостаточной силе, Лютый не обделен довольно сильными плечами, широкой спиной, вследствие – грудной клеткой; ну и ногами, быстро бегает, подлец, ничего не скажешь.
Он резко заморгал, поймав недовольно лучик света из окна. А что с глазами: постоянно прищуренные, миндалевидной, вытянутой формы, наделены они какими-то необычно-светлыми ресницами, весьма короткими и редкими. Звериные зенки какие-то, но хозяйку дома это никогда не пугало, подумаешь – зрачок перевернут, чернеется четко на желтовато-бежевом фоне с более темным, а оттого более четким ободком. Белок слегка покрасневший, а потому хорошо видно лопнувшие сосудики. От глаз вниз к скулам отходит некое перекрестие, точнее нижняя его часть. Нахмурились тоже довольно светлые брови, идущие резким изломом. С таким же зиг-загом рот, четко виднеющийся какой-то темной трещиной на бледном фоне лица. Снова охотничек чем-то недоволен, а когда так кривится, на лице больше морщин вылезает.
Стоит напомнить ему, что пора побриться, а то вступающий и острый подбородок уж пятидневной щетиной покрылся, беленькой такой. Как и волосы, собственно – те тоже обладают каким-то неестественным белым цветом, который так характерен для старых людей, ну, все это, конечно возможно, если только предположить, что избранник рыжеволосой слишком рано поседел.
Волосы же прямыми такими и весьма жесткими на ощупь прядями спадают до плеч, а то и чуть ниже, никто за их ровностью как-то не следил, и очень часто их хозяин, вместо того, чтобы стричь или еще что-то делать с ними – забирает оные в хвост, иногда все, иногда только часть.
А, ну и конечно, просто нельзя не выделить этот «аристократический» Его Высочества внушительный нос, которым впору вскрывать двери. В общем, замечательный рубильник, который иначе как орлиный не назовешь: как по длине клювика, так и по его горбатости. И все это еще прекрасно преподносится, с задранным подбородком и надменным взглядом, при прищуренных глазах и должной осанке. О, как смешно он парадирует всю эту чопорную аристократию, а может быть, уже отучился ее показывать взаправду.
Мужчина зашел на кухню, кивнув указующе в сторону кроликов. Говорить, по всей видимости, не изволил. А говорит, как придется, эдаким баритоном, который от природы ли, от частого курения ли отдает восхитительной такой хрипотцой. Зато мужчина резко повернулся, демонстрируя один из самых своих шикарных шрамов – прямо через левую сторону лица кривой, широкой и темной полосой, от высокого лба к одной из впалых щек.
Наконец он уселся за стол, вытянув ноги, расслаблено сложив ладони на столе; сразу хорошо стали видны червячки-рубцы на костянистых запястьях, когда-то его крепко связали, стоит сказать, тут беловолосый резко заулыбался, несколько рассеяно, показав краешки еще крепких зубов. Зато сразу стали видны довольно острые клыки, которые на общем фоне почти правильного прикуса выделялись, растягивая некрасиво, но в то же время очень мило, обветренные губы. А она вот знала, что пяти зубов у ее суженого не было, при выдирании пятого она сама присутствовала, сопровождалось это феерическими воплями.
Итак, она еще раз оглядела порядком заскучавшего Свейна, отметив пару лишних пятен на его и без того потемневшей от времени рубашке. Да, любил он такие – чтобы простенькие с шнуровкой на груди, не из шелка там какого-то, лен – и все тут. Рукава частенько закатывает, рук своих вовсе не стесняется. В общем, на одежду особенно растрачиваться не приходится, хватает на что-то простое, но удобное. Хотя, у него вроде бы есть некая сборная солянка из наручей, поножей и какого-то недоделанного панциря, все из затертой давно кожи нейтрального уже цвета.
А оголодавший добытчик уже начал постукивать будто бы звериными коготками по деревянной крышке стола, требуя так нервирующе похвалы за особые старания.

6. Характер персонажа.
Ну, что же. Лютого без труда можно определить как сангвиника, он с легкостью переносит разнообразные взлеты и падения, эмоциональные перепады встречаются у него крайне редко. Безусловно, первое впечатление – это отдельная тема, но…. Великое. Но! «ДОЛЖОН БЫТЬ!».
Изначально сей уважаемый господин может показаться чрез меры угрюмым, каким-то задеревенелым, будто бы увлеченным только какими-то личными переживаниями, либо крепко сидящим на какой-то дури. Такой вот имеется взгляд, что ли, пространственный, то ли частое игнорирование вопросов и предложений со стороны. В общем, первое впечатление хромает, так как и сам уважаемый герой не слишком-то и сговорчив при первой встрече. Другое дело, если встреченный им необходим для какого-то дела, тогда ситуация меняется в сторону крайней «бараности» и впертости, что, по сути, одно и то же. При необходимости Свейн даже с незнакомцами берет темп стремительный, ловкий (в том плане, что свое общение старается строить не кое-как, а четко, с толком, с расстановкой). Ему не присуща особенная актерская игра, показушное вранье или что-то в этом роде, Свейн, хоть и не без грешка – но привык говорить «более-менее правду», правда, частенько умалчивая те или иные факты (как правило, самые важные). Существо скрытное, но в меру, не будет открещиваться от каждого собеседника «тебя это не касается», ну или что-то там обычно говорят в таких случаях. Свейн, как правило, точно расчерчивает для себя тот контингент, с кем можно было бы завести худо-бедно беседу, а с кем- нет, последняя категория касается откровенно буржуйских типов с характерным отсутствием мозгов, такта и хоть какой-то минимальной логики, так же это имеет место быть у слишком уж загрубелых удальцах, с коими вообще надо быть крайне осторожным. Хоть инстинкт самосохранения у этого существа развит весьма хорошо, частенько кажется, будто бы уважаемый товарищ о нем забывает вовсе, особенно когда выпьет. О, да, глотнуть лишнего он мастак, но, честно говоря, редко доводит себя до состояния- настояния, помня прекрасные наказы бывшей жены.
Асканец , который учится от опыта ,а не от теории, на большинство книг этот товарищ клал с… к-хм, в общем, не дружит он с вместилищами знаний, особенно с художественной литературой. Как вор-одиночка Индарис не может получать информацию с чьих-то непроверенных рук, а потому с информативными такими носителями ему дело иметь приходиться, и делает мужчина это без лишнего нытья. Его вообще трудно обвинить в жалобах, все свое держу в себе, как говорится. Но, даже, если вы хорошо знаете этого асканца ( а вот это совсем уж вряд ли), не стоит надеяться на то, что в душе это существо может оказаться ранимым агнецом, коего волнуют до потери белой башки проблемы судеб мира и всего прочего. Лютый попросту эгосит, как и любое разумное существо – крайне убежден в том, что его жизнь протекает по его правилам, ну, а коли с этим не согласны-то это их проблемы, свои же он не афиширует. Эгоизм так же выражается в том, что сей уважаемый господин никогда не подает беднякам за прост так, например, существует особенные бедняжки, которым надо регулярно подносить несколько медяков, чтобы те в нужный момент могли сказать положительный отзыв стражникам, если уж те спросят, но более ничего, иным – шиш с маслом.
Можно сказать, что Индарис еще и очень территориальное существо, его дом – это святое, незнакомец или чужак в нем, в любом случае будет воспринят с прохладой, собственно, в чужих домах вор себя чувствует точно так же: всегда на стреме, всегда, как на иголках. Как и любое нормальное создание, испытывает иногда тягу побыть одному, но, в остальных же случаях –город, это то безликое и всеохватывающее существо, в котором можно очень быстро и тщательно спрятаться. Города асканец не боится, и, несмотря на довольно запоминающуюся внешность, мастак скрыться из виду даже того, кто секунду назад стукнулся плечом о его плечо.
Вывести из равновесия вора трудно, в том плане, что неизвестно что вообще надо сделать чтобы запугать Лютого, ну сами посудите – сколько он видел и сколько ,например, тот ,кому лет от силы сто, а то и того меньше. Тут необходим человек хитрый, знающий таких же вот матерых вожаков. Да, кстати, несмотря а кажущуюся угрюмость и прочие недостатки, создающие зримый облик типичного мизантропа, Свейн может проявить незаурядную, немного странноватую, но все-таки довольно устоявшиеся ораторские способности. Выражает свои мысли этот асканец очень хорошо, пускай, иногда и грубовато, с такими чернушными, красочными сравнениями. Лидерские задатки определенно есть, тогда уж держись люд и нелюд, ибо вожак из этого вора какой-то уж больно тираничный, предложения-то он выслушает, а вот возражения будут восприняты в какие-никакие, но весьма обозначенные на словах штыки.
Кстати, большинство возражений, по мнению вора, как и прочих безумностей приходит от женщин. Ох, милые дамы, уважаемый товарищ Свейн, мало того что мизантроп, еще и грязный шовинист, который искренне уверен в том, что дамы несколько отличаются от мужчин, не только физически, но и умственно, да и вообще, у большинства из этой дивной касты есть только одна обязанность связанная непосредственно с первоначальными физическими различиями. Вот так вот все просто.
Но, перейдем плавно к некоторым страхам и прочим отрицательным качествам нашего героя (а вы думали сексизм – это плохо? То ли еще будет! Бугагашеньки!)
На Лютого сильно повлияли некоторые жизненные события, кои заставляли его резко менять место жительства, образ жизни, ну и все такое прочее. Частенько все события возвращаются в виде кучки таких вот замечательных картинок, которые вызывают чуть ли не головокружение, во всяком случае – резкий переход с любого настроения на эдакую депрессию. При этом трудно обвинить асканца в излишней какой-то меланхолии и чем-то подобном, как мы уже знаем, он не то, чтобы хорошо себя сдерживает – по природе существо спокойное и уравновешенное, хотя и жесткое, и даже жестокое.
Лютый, как уже было сказано, соображает довольно быстро, но выбирает пути те, что полегче, то бишь некоторые из них грозят окружению, а не ему самому. Мы же говорим о воре: не о аферисте и мелком разнорабочем, а о том, чье имя стало известно повсюду, которому стараются подражать, под которым имеют честь умирать другие люди. Все это определенно говорит о человеке стойком, сильном, так оно и есть, собственно, чтобы довести вора до белого каления – необходимо запастись феерическим таким терпением и энтузиазмом, потому что на поиздеваться над недругами у самого Свейна энтузиазма хоть отбавляй. Может это черта уже совершенно другого типажа, но, зачем же просто так сносить оскорбления или какие-то мелкие подколки. Ко всему прочему, добавим, что

7. Биография персонажа.
Началось все это в студеную зимнюю пору, как и предполагалось. Аскана – суровые земли, и существа там живут с таким же нравом, но вот - некое проявление любви и ласки двух эдаких существ произвело на свет ребенка. Сие не было неожиданностью, скорее обязанностью женщины стать матерью, ну, а мужчины, соответственно – отцом.
- Я знаю, что у меня будет сын, на это не нужно никаких иных доказательств. Я назову его, как звали моего отца.
-Плохая примета.
-Не важно, так и будет, проклятье – как он пихается. Не удивлюсь, если звереныш вылезет на свет раньше срока.
-Он еще не родился, а ты уже так говоришь о своем ребенке, Лейна.
- Тебе не придется вынашивать дите, так что, будь любезен, закуси язык и иди по своим делам.
Женщина в черном недовольно повернулась, шурша тяжелыми складками платья, так, что очень четко стали видны очертания ее живота, без особого трепета положила на натянувшуюся ткань свою бледную руку. Сколько надежд она возлагала на сына, будущего своего наследника? Возможно немного, о, куда больше, нежели ее муж – командир одного из приграничных постов.
Лейна всегда была сильнее его, всегда выражала всем своим видом решительность и редкостную для женщины выносливость. Ей бы в пору быть воительницей, но судьба распорядилась иначе, облачив ее в пост старшей дочери одного из не самых уж и легендарных родов.
Итак, в один из праздников на свет объявился нерадивый плод, который вовсе испортил женщине -асканке все веселье. Само собой, мужа ее в тот день лишь оповестили, он, как всегда, был занят управленческой деятельностью.
- Сдается мне, Карим, тебе нет дела до собственного же сына. – Сообщила как-то Лейна мужу, заботливо держа на руках сверток в теплом покрывале.
- С чего ты вязла? Я просто пытаюсь прокормить нас, после моего деда дела идут не так хорошо, как нам бы хотелось. Дом уже не тот, как ты и без того прекрасно знаешь.
И, тем не менее, можно с уверенностью сказать, что детство новорожденного Свейна прошло весьма и весьма благополучно. Под строгим надзором матери, ну и, изредка, отца. Он ведь был первенцем, а значит сохранность этого наследника, фактически – была высшей обязанностью и отца, и матери. Но, для Лейны этого было мало, хоть ничего сверхъестественного она от своего чада не ожидала, чувство это не мешало ей мучить сына каждодневными занятиями, порицание же приходило быстро, стоило сорванцу что-то перепутать. Но, если же ничего не предвещало беды – любила, как кто-то особенно религиозный своего бога. Кариму было все равно, он был занят делами, ну, как обычно, даже если на границе ничего не происходило – все внимание этого асканца было привлечено к морским пределам и хребту с другой стороны. Однако каждый его приезд домой был направлен на достижения сына, а следовательно – семьи, первенец же.
Эх, море, самое прекрасное, что мог асканец, да и вообще любой в мире увидеть за всю свою жизнь. У моря нет предела, который так отчаянно искал Карим, чтобы обязательно не пропустить врагов. Параноик.
-Почему отец все время смотрит на воду?
- Спроси сам, я не знаю его в последнее время, сдается мне , что он сам не знает, чего хочет. Но, довольно – продолжаем урок, под диктовку, быстро…
Так прошло еще какое-то время, в постоянных россказнях отца о неведомой угрозе и уроках матери. Да, стоит заметить, Лейна была чрезвычайна умна для женщины и, будь ее воля, запросто бы управляла целым Домом, да, кто бы ей позволил?
-Преподаватель по фехтованию скоро прибудет. Ты снова читаешь? Правильно.
- Мать, мы когда-нибудь выберемся из Приграничья?
-Что это за вопросы? Это наша родина, мы должны быть благодарны Эльхиоре, что она дала нам эти великие земли. А ты…Ты говоришь об этом, как о темнице.
- Я так и считаю, – произнес младший Индарис, лукаво глядя на свою родительницу из-под неаккуратных прядок волос.
- Гоблинова жена! Чтобы я такого больше не слышала, Свейн… Готовься к занятиям, не ударь своего отца в лицом в грязь, уважение семьи – это почти все, что у нас осталось. – Она удалилась, недовольно и нервно сжимая в руках подол чернильного платья, ох уж этот черно-белый мир, если бы не солнце на Востоке – все было бы совсем однообразно: утро, короткая тренировка, завтрак, занятия по грамматике, истории, счету и прочее, и прочее. Можно сказать, Свейн получил образцовое воспитание и образование, до поры до времени ему казалось, что так пройдет жизнь. Но, что же он понимал под гнетом матери, вдали даже от столицы Приграничья.
Карим же Индарис, в скором времени отправился в Эссер’ лат по каким-то поручениям, сколько было негодования от него по этому поводу. У стойкой и весьма закаленной Лейны даже мигрень началась от постоянного нытья мужа. Весьма простой год выдался у Свейна, более-менее спокойный, так как мать управлялась в доме, ее внимание было переключено на дела бытовые. Тогда юный наследник успел познакомиться с первыми друзьями, ну, знаете - дворовые гуляния, всяческие игры и прочее, что должно быть, по идее, у детей любого возраста. Однако времени суровой Лейны хватало, чтобы контролировать исправную посещаемость занятий сына.
Через год вернулся Карим, да не один. ..
В тот день была метель, но хорошо можно было заметить, что второе неизвестное лицо – женщина, причем, куда более молодая, нежели мать. И волосы, выглядывающие из-под дорогого отделанного белым мехом капюшона, были цвета чернильного, как любимые платья Лейны Индарис, носящей теперь титул « первая жена». Некалисс , она не имела при рождении какого-то великого происхождения, но красота и манеры сделали свое – асканка сразу приглянулась командиру, и ,так как ничего оному не мешало –он избрал ее, «назначив второй женой». Сколько лучей ненависти было направлено в сторону новоприбывшей от белогривой « главы дома», не сосчитать. И, что самое интересное – ни одного со стороны Свейна, ему мачеха показалась весьма милой. Ну, еще бы – такие си…синие глаза.
- Молодец, еще немного и я подумаю, что у тебя талант. – Произнесла Некалисс, помогая сухопарому детенку в мешковатых одеждах перебирать струны. Не то, чтобы нерадивый детеныш когда-то любил музыку, но, увидав за музицированием вторую жену отца, мальчишка решил присоединиться. Она была куда милее матери, не только по лицу, но и по характеру – женщине была свойственна некая кошачья мягкость, такое странное тепло, так нехарактерное для жительниц Приграничья, к тому же, в отличие от Лейны, Некалисс не заставляла парнишку делать какие-либо уроки. Стоит ли говорить, как плохо к этому относилась мать? Ну, еще бы. И выражалось это не только в недовольстве сыном, но и в гонении оного. Как же так, подвел родную матушку, избрав воспитательницей ту, которая пришла позже. Непорядок.
- Ты хочешь, чтобы Эльхиора прокляла тебя, так сын? Как же твое обучение, думаешь, все время будешь прохлаждаться с арфой?
-Я же все делаю, к чему это, мать?
-Я тебе дам, мать, что за неуважение, ты к этой мерзавке больше радости выказываешь.
-Она учит меня играть, только и всего.
- Девчачье занятие.…
-А ты, по-твоему, кто?
В сторону еще по-детски округлой мордашки прилетел смачный шлепок, Свейн почувствовал щекой нестерпимый жар, как будто бы полоснули факелом. Но, то была лишь материнская обида, вымещенная с помощью когтистой руки. Итак, нерушимая связь «сын-мать» стала хрупка ,как прежде икогда не была. Сын старался впредь избегать родительницу, учился все также, но пытался не встречаться с ней глазами, не обедать с ней и не общаться. Отец же, переживший влюбленность в Некалисс – вернулся к своей вечной любовнице - работе. Жизнь же единственного ребенка в семье Индарис продолжалась, со всеми ее неудачами и радостями, последних, почему-то, было не так много. Вскоре из неоформившегося ребятенка асканец превратился в подростка со всеми оттуда вытекающими, включая полную смену круга интересов. Игры с детишками его теперь не очень волновали, как и музыка, он уже окончательно понял, чем его так абсолютно точно привлекала мачеха. Но, стоит ли говорить о том, как опасна может быть лишенная внимания мужчины женщина. Никто до сего момента истинной натуры весьма вежливой Некалисс не ведал. Кто бы мог подумать, что черноволосая красавица может оказаться той еще пройдохой? Что стоило распрекрасной асканке соблазнить какого-то тщедушного юнца, который попросту еще не определился в этом мире. Собственно, сие было лишь игрой, дабы привлечь внимание мужа и показать, как же плохо первая жена воспитала детеныша своего.
Так и получилось, даже, в некотором роде, неожиданно для очумевшего от таких дел юноши. Его фактически провели милой мордашкой и сногсшибательным телом. И ведь то просто мачеха? Так какая разница. Но, кто ж знал, что «милашка-мачеха» сможет «намекнуть» на сие безобразие отцу, который, как это не прискорбно обратил все свое недовольство, выражено сперва в недоумевающем кряхтении в сторону юнца-развратника. Ведь как сын мог так обесчестить свой род? Поставить под сомнение высокую нравственность отца и матери, но все было куда хитрее, ведь Некалисс сама обвинила парнишку в том, что он ее совратил или что-то в этом роде. Фонтаны слез, униженное пасынком женское достоинство. В общем, целая куча всяческих сказок, затуманивших разум Карима. Началась неразбериха, в ходе которой отец семейства решил представить сына суду. Тогда-то вновь вмешалась Лейна, решившая не бросать своего единственного ребенка. Да, дела рода тоже были ей крайне интересны, но долю материнского инстинкта никто не отменял. Лейна снарядила сына в дорогу, вывела его за пределы дома, да и отпустила подальше.
- Ну, будем считать, что ты будешь относится к другим существам лучше, нежели к своей матери.
-Я не хотел, это не я!
-Знаю, Свейн, но отец твой думает иначе, а род, Дом …. Эх, для него – самое важное в жизни. Убегай отсюда, ты ведь давно хотел выбраться.
-Да, что же ты за мать, если так просто меня отпускаешь?! - можно сказать, даже завопил на свою родительницу асканец, сжав от бессилья кулачонки.
- Я бы ни за что так не сделала, но, поверь, ты мне сам скажешь спасибо. А теперь давай, вон! – голос ее казался крайне спокойным, а лицо весьма решительным, будто бы Лейна всегда знала, как закончится беззаботное детство ее сына. Нет, внезапной любовницы она не предусмотрела, но тем не менее – исход был один и тот же.
Море уже не казалось чем-то интересным, а Приграничье – чем-то однообразным. Пришлось тяжело, отец ведь ни за что бы не бросил свое напакостившее детище вот так вот. Погоня-погоня. Ну, какая-то хлипенькая, скрыться было возможно даже несмышленому юнцу. Благо, Свейн исправно посещал занятия, а потому определить, куда именно двигаться – особого труда не составило. Но, сколько же литров депрессивного киселя было выплеснуто вьюношей, подростковый максимализм, знаете ли – прямо таки распирает от чувства собственного достоинства, при котором все, что происходит вокруг –так не справедливо. Бида-бида. Ну, тема побега аристократических выродочков из семей – это не новость, но, все ли из них настолько незнакомы с внешним миром? Ронесс, знаете ли, настолько далеко от общего мира, что можно подумать, будто бы он один на всем свете.
864 г.
- Не могу я это есть, она же черствая.
-А ты чего хотел, дорогуша? думал, тебе за добрую душу дадут рябчиков с трюфелями? Ишь, нахлебник. – Вещала дородная баба, обтирая недовольно свои полные пальцы о фартук, двигаясь неспешно, по-утиному, в сторону кипящих своих котлов. Но, стоит сказать, что эта представительница рода людского выглядела не как обычная домохозяйка, что-то в ней было настолько боевое, что этим не мог похвастаться даже ее сын, уже потертый в драках мужчина лет тридцати, который так насмешливо глядел на молодого асканца.
-Ешь пока, что дают, захочешь что-то сделать - будет тебе и похлебка, может быть.
-У!
-Поукай мне тут! Ва-а-аще вылетишь! – гаркнула баба, погрозив в сторону гостя дымящимся, только что из супа, половником.
-Оставайся, поможешь мне по дому, может быть, чем еще пригодишься, Урц тебя знает, постелю тебе в сенях.

Так пошла жизнь совершенно другая, в заливных лугах Талерских земель, ну, то бишь, Людских. Сей климат пришелся жителю почти вечных зимних пустошей в пору, как-то даже не особо приходилось скучать по безжизненным камням и ущельям. Только, разве что, море. Моря тут не было, но это замещала работа, практически беспрерывная и так несвойственная асканину – тяжелая. Точнее асканину - аристократу, детищу Великого Дома. Сколько было нехороших слов тогда излито на хозяйку небольшой таверны, а то и на ее сына, а то и на весь человеческих род. Пьяные завсегдатаи, стоит сказать, к этому не всегда относились с иронией – большинство имели честь дать парнишке под его тощий зад суровым таким сапогом, отчего садиться потом не хотелось вовсе. Он не для этого бежал, мать что-то говорила о великом « спасибо», а тут сплошное унижение. Но последние длилось не очень-то и долго, стоило матушке – Бернисс (а именно так звали ту самую «добрую» женщину) в конец поверить в «добрые помыслы» своего работничка. Точнее, хоть раз увидеть, как тот со всех ног забрался на крутой такой столб сосны, лишь бы отвязаться от разгневанного дворового пса. К тому же, субтильный парнишка мог бы быть точно полезен еще тем, что мог пролезть, благодаря комплекции в довольно-таки мелкие расщелины и дыры в зданиях. Наверное, стоит сказать, что матушка-Бернисс была далеко не обычной хозяйкой захудалой пивнушки, но еще и некогда искусной воровкой, которая ныне держала под собой целый выводок таких же вот воров-воспитанников. Взять в долю такого вот юнца было бы не особо трудно, особенно для разнообразных – помогите добрый господин, злые люди сказали, что зарежут мою сестру, если я не принесу им денег! Ах, вот и он, не смотрите в его сторону, но умоляю – помогите!», ну и прочие подобные штучки, ко всему прочему – обрезание кошелей в тавернах и кабаках, святое же дело. А асканцу, а что ем, ему такой ход дел даже нравился – было похоже на веселую игру, да и кормить его стали значительно лучше за такие вылазки.
865 г.
-Они открыли их уже лет как двадцать.
-Больше!
_Во, даже больше, там уже все гильдийцы побывали, стоит ли вообе соваться в рудники, и почему мы не охотились там раньше, когда ажиотажа не было такого?
-Не твое дело. – Отрезала Бернисс, поправляя пояс передника на своей необъятной талии, в складках платья у нее был спрятан стальной кинжал, все об этом знали, а потому и связываться никто не хотел. К тому же, с высоты своего опыта, она, даже имя столь аппетитную комплекцию, умела двигаться как-то по-кошачьи легко. Так легко она прошлась по комнате, окинув всех присутствующих своим цепким взглядом.
-Мы все равно пойдем туда и выясним, хорошо ли местные стерегут свое серебришко.
-Да, матушка, так и будет….
Их в комнате было, в общем счете – пятеро: она, Ралл (ее сын), акробатка- Мари, известный мастер взлома в Талере - Ричард, ну и наш уважаемый герой. Матушку ослушаться не мог никто, хотя идея, определенно, не казалась хорошей. Они стали собираться, сколько планов были испробовано, ведь это вам не хухры-мухры, а серебряные захоронения. Сколько сноровки требовалось для этого. Но, в последний момент, когда воры были же на подходе – все полетело к Эльхиоре. Нашелся среди этой компании лишний. Кто им точно оказался, выяснять не стали, но поимка удальцов городской стражей – уже дело неприятное. Даже малявку Свейна приговорили к темнице, а потом и к телесным наказаниям. Удары плетью, ну первые же, мальчонка не забудет никогда. Море народу вокруг, воодушевленные вопли городских зевак и пафосно зачитанный глашатаем приговор. Жальче всего было Мари – хрупкую на вид девушку полуэльфийку, которая пытки не вынесла, оказалось, у нее что-то вроде гемофилии, потому воровка довольно быстро скончалась. Тогда Свейн понял, что Королям Ночи, кем бы они ни были – надо думать и об ответственности. И этот урок, наверное, был самым значимым в жизни молодого асканца. Может быть, именно это повлияло на то, что после дела Индариса стали куда более осторожными, хитрыми и сложными, в особенности, для понимания стражи.
890-е г.г.
- Я не могу больше оставаться в Талере, Ралл, с кончиной Матушки все идет на убыль, мне тут не место, стражники повсюду ищут меня, благо, никто лица не видел, то я давно бы уж болтался в петле за те камешки. – уже возмужавший асканец повернулся к своему старому другу. Ралл сильно постарел, неудивительно, он же человек, прямо вслед за Бернисс, стоит вспомнить ее похороны – сколько было народу – все воры, если бы кто знал о месте встречи, мог бы брать живьем каждого за крупненькую сумму. Кто бы мог предположить, что Матушка являлась Черной крысой?
-Двину в гильдию, куда-нибудь в центр.
Мужчина с окладистой бородой так ничего и не произнес, он уже давно плохо слышал, но молчал скорее от разочарования – жизнь его была так коротка, а асканское детище к своим пятидесяти с хвостиком годам только начинало цвести и пахнуть. Итак, Свейн двинулся, прихватив щедро одолженную Раллом чалую кобылу. Путь беловолосого закончился в Анхеле, денег уже почти не осталось, а там еще никто не знал об аккуратном воришке с связкой отмычек. Дела не то, чтобы шли в гору, но Свейн был доволен и таким раскладом – поймать его никто не мог, так как ночные домушные вылазки проходили, в основном, тихо. Необходимо было показать себя с хорошей стороны, а потому кражи стали совершаться чаще, но все также осторожно. К середине девяностых годов на счету молодой серой крысы было свыше двадцати краж «на дому», он исправно служил гильдии, а потому заслужил ранг черной крысы. Хотя нет ,все было связано с одним внеплановым дельцем, которое погнало его из Анхелы в Эльфийские земли за какой-то чудной эбонитовой броней известного тогда кузнеца. Много ли воров преследовали ту же цель? Да не счесть. Но, кто же выиграл главный приз? Наш несравненный выходец ветреного Приграничья, вот и получил повышение, от которого не стремился пока избавляться. Стабильный доход и небольшой домик за городом – все, что было нужно, большинство обычных горожан знало Свейна как ростовщика, чья небольшая лавочка ломилась от всяческих «трофеев».
962 г.
В темном помещении снова заседали люди, было их семеро, как помнится. Рожа каждого была несколько кислой. Вообще настроение было весьма странным, никто не хотел особенно двигаться с родных земель куда-то на Готланд.
-Золото, господа, упустить нельзя, вам разве не нужны деньги.
-По мне, так лучше свистнуть сундук какого-нибудь буржуя! – произнесла томно, но с нарочитой холодностью Шанель, довольно статная и серьезная эльфийка, волосы которой распрекрасно играли на тусклом свете такой богатой позолотой.
-Разговорчики!
-Мы вообще-то воры, дружище.
-Ребят, ну давайте не будем ругаться, дело стоит свеч, осталось выбрать, кто туда поедет. Нужна группа!
-Ну, Шанель, без вопросов…
-С чего это?
- Кто же будет играть распрекрасную роль приезжей?
-Да кто угодно, только не я, укачивает меня, вонючие вы мулы!
-Да ладно тебе, Шанель – дадим Свейна в подарок, вы и без того не раз хорошо работали.
Так и было, за последние года, как то ни странно, асканец и эльфийка чудно поладили, будто бы были братом и сестрой, большинство сложных дел выполняли вдвоем. Стоит вспомнить их вылазку в резиденцию герцога и вытащенные оттуда книжонки и мешочки с золотом. Сколько лучей злобы было направлено, наверное, в сторону воришек. Но, ехать, так ехать, может быть, оно и к лучшему. Остров же – это не большая земля, там все совершенно иначе. Море, Свейн снова увидел то, с чего, будто бы, все начиналось. Итак, что же преследовали воры на острове, где не так давно был подписан мерный договор между людьми и эрфинами. К этому виду эльфов Индарис относился неоднозначно, с одной стороны – распрекрасные дамочки с романтичными фигурками, с другой стороны – такие же мужики, как бы не спутать. Обустроились кой-как в таверне, стоит заметить, что город еще не цвел и не пах, как по Свейну, так все и должно было происходить, но эльфийка с упорством, так ей свойственным, пела песни о несправедливости белой крысы к подчиненным.
В чем же заключалась работка парочки воров? Да, собственно в малом. На постройку местного городской площади были выделены грандиозные средства, в частности – и от людской стороны (ну как подарок доброй воли во имя мира во всем мире) кое-какое количество шеров, ну и оригинальные чертежи некоего архитектора-умельца. Так уж вышло, что идея была выкрадена, конечно, не ворами, но завистниками. Итак, мастер пожелал, чтобы его доброе имя было отомщен, а чертежи возвращены, про золото никто не говорил. Но, сундук в шатре людского дипломата.… Ох, этот сундук. Вскрывать его было истинным удовольствием. В общем, дело шло гладко. Но, как и в большинстве случаев – загвоздки все-таки происходят, особенного тогда, когда на выезде с Готланда поставили замечательнейший отряд стражников, в основном тех, что охраняли того самого посланца доброй человеческой воли. Сколько мата пролилось в адрес людей от эльфийки и асканца, ведь они теперь не могли вернуться и доложиться о добыче. Золото пришлось закопать, чтобы не пришлось перед кем-то объясняться. А вот с чертежами надо было срочно что-то решать, чтобы гильдия более никого не посылала. Урцев архитектор, насолил же.
Стоит сказать, что денег без добычи у воров почти е осталось, они рассчитывали на скорый побег с Готланда, а вот людскую такую скорую реакцию не предвидели. Пришлось в итоге раскапывать украденное. Но, знаете ли, даже лучшими друзьями иногда овладевают не особо-то и радужные мыслишки. Что Шанель, что Свейн – оба стали думать о том, как бы смыться от второго, прихватив как можно больше деньжат.
Молодой асканин спалился первым. Под покровом ночи, как это и делается по всеми известным штампам, легкой поступью через темные силуэты деревьев. Осторожно, даже бережно, Индарис стал раскапывать заветный холмик недалеко от засохшего ствола, до которого людские лесорубы пока не добрались.
-Что я вижу, скромняшка наша вернулась к асканской традиции – тырить все, что плохо лежит своими загребущими когтями. В землице никак вымазались, Ваше Высочество, давайте-ка я вам пальчики укорочу, чтоб приятнее было. - В руках миниатюрной фигурки сверкнул нож, Свейн без лишних сомнений мог определить по голосу – то злилась Шанель. Изогнулась вся, будто бы действительно хотела напасть. Асканин в это не верил.
-Шен, ты чего, подруга, я же только проверить, хрень какая же, ты думаешь – я мог бы тебя кинуть? Не пори чепухи, спрячь ножичек, на дай Урц нас услышат.
Но эльфийка уж настроилась на скорую битву, все-таки ее действительно хотели обмануть, а асканин уже давно вышел из возраста, когда только начинаешь осознавать, что такое хорошо ,а что такое плохо. Но и сама девушка была не без греха - раз оказалась тут, да еще и в такое время, не погулять же она пошла в час-то ночи? Едва парнишка успел вытащить нож - бывшая подруга стремительно ринулась к нему, вытягивая в холеной ручке нож. Баталия их тихая длилась недолго, но закончилась очень внезапно, неожиданно даже для самого Свейна. Шанель споткнулась, после короткой перебежки она просто наткнулась животом на железку, что изображала оружие асканца. И вот – тишина. Индарис еще долго приходил в себя, глядя ошалело на захлебывающееся кровью тело эльфийки. Ужасное зрелище, ровно как и истекающая кровью Мари, тогда, еще в давние годы. Разочарование не смело длиться долго, кто-то мог прибежать на истошный крик от боли и проигрыша. Уже мертвое тело пришлось самолично закапывать… Вместе с проклятущим золотом. Шок не проходил, руки перманентно тряслись, а парня перманентно подташнивало, стоило хоть раз вспомнить окровавленное личико Шанель.
Письмо в гильдию так и не пришло, тогдашнее руководство думала, что посланные воры были мертвы, к тому же - тело воровки после нашли, посчитав, что сие месть стражи, гильдийцы прекратили поиски, остались в итоге без золота и чертежей, но ни о каком асканском воришке более не слышали (кто-то потом даже говорил о похищении стражей мальчонки, о его повешении и захоронении где-то в новенькой Лавинии Рутэ).
Но, не все так гладко. В окрестностях Кетавеля вскоре творилось что-то невообразимое – безобразные кражи, одна за другой. К тому же, никто даже и не мог подумать, кто именно может оказаться вором, даже среди крыс начались странные сплетни. Несмотря на усилия стражи, на старания наемных воинов и охранников богатых особняков – кто-то все-таки проникал в дома и выносил оттуда героические суммы. Нельзя точно сказать, были ли то чьи-то заказы, либо просто воровская прихоть, но, со временем – деньги сменились ценными вещами, документами, зельями и артефактами, броней и оружием. Тогда произошел расцвет некоего неизвестного, коего за глаза прозвали Лютый, скорее с иронией – за такую-то частоту грабежей.
Где-то в Кетавеле, ближе к началу нового тысячелетия, объявился еще один наемный работничек, который отчаянно хотел получить денежки за охоту на каких-либо диковинных зверюшек. Некто Извир, моложавый асканец довольно угрюмой наружности также обучал некоторых желающих владению кинжалами. По рассказам завсегдатаев Кетавельских тавернах, этот некто отлично натренировался в вольных лесах, где и родился и был рано брошен родителями, в общем, следопыт он знатный и охотник, а волки чуть ли не его лучшие товарищи. Ну да, кто бы мог подумать, что из когда-то запуганного смертью близкого парнишки вырастет это, что периодически выносили как почти неживую тушку из кабаков и трактиров. Что же, жизнь в новом тысячелетии была тухлой. Вот и наш уважаемый герой, прервав череду удачных краж, обосновавшись где-то за городом, жил себе жизнью обычного наемника, выбираясь изредка в другие города, да и то на весьма короткий срок. Жизнь казалась Свейну скучной до невозможности, хотя, не сказать, чтобы лет ему для асканца было слишком уж много, он довольно много познал, много где побывал, но все как-то не то. Что же было нужно? Величайшее ограбление? Пожалуй… Но никакой информации и чем-то ценном так и не приходило, уже Извир продолжал заниматься рутиной, получая совершенно серенькие деньжата.
Но, стоит, наверное, упомянуть, что одним из своих грандиозных шрамов – укус на левом плече – Индарис получил именно в те времена. Посланный некогда за артефактом в предгорье северных земель наш герой нос к морде столкнулся с воздушным крокодилом. То ли хищник уже выл ран, то ли нездоров, в общем - общение наемника и твари не задалось, оттого последняя оставила внушительный след на теле непутевого приключенца. Что делать раненному в чертовых горах, когда вокруг ни души. Точно ничего хорошего. Но, наш уважаемый вор выжил, да еще как, заслужив радушие некоего северного жителя, по всей видимости, тоже асканца, который, так вот оказалось, был не только охотником, но и весьма смышленым существом, раз у него хватило мозгов, чтобы обработать рану внезапного своего гостя.
- Что-то давненько никто не лез в ущелье, там у этих крокодилов вроде как гнездо.
-Ну, я не знал. – Свейн недовольно потирал белую повязку на плече, рана чрезвычайно чесалась. Дом, казалось, никогда не видывал женских рук, чтобы те привели его в соответствие. Так и было, как оказалось, новый знакомый, который представился Карлом – был изгнанником, почти таким же, как и сам блудный сын Индарис. Только вот Карл убил человека… Конечно, об этом не говорилось, да и сам убийца вел себя крайне спокойно и даже дружелюбно, странно.
В итоге все закончилось совсем плохо, уважаемый и некогда пышущий добротой изгнанник оказался обезумевшим, чуть ли не сварил своего гостя в котле. Да-с, приятное знакомство. Логику, коей пользовался Карл не удалось, но вот скрыться от этого придурка с топором было нелегко. В ходе «битвы», что Свейн, что Карл получили все-таки парочку ранений, и, если бы не быстрые ноги первого – вряд ли бы все закончилось так быстро и благополучно. И снова все по изначальному сюжету: вот один асканец плетется, роняя кровь. Благо, укус драга уже не так кровоточил. На своих двоих Индарис добрался в Рённу.
Там, уже в родном Приграничье, неудачливый приключенец залег на дно, зализывая раны, думая о предстоящих делах и о то, куда же вновь понесет его нелегкая.
1088 г.
Война, во всем ее великолепии. Как бы вор был рад оказаться сейчас в эльфийских землях, стоило бы заранее об этом позаботиться, теперь было поздно. Люди были куда агрессивнее, нежели раньше. Дурацкие смертные, вечно им что-то там неймется. Но, как бы там ни было, быть призванным в асканское войско или хоть как-то участвовать в войне. Вот он и двинул к эльфам, посмотреть эти замечательные долы, да леса с городами, другая культура же, должно было быть так интересно. Войны там не было, а потому о каких-то заботах, кроме, конечно, материальных, можно было забыть.
1090е-1100е гг.
Позже уже дело пошло на прибыль. Снова появился сам Лютый, на этот раз в Эльфийских землях. Но, как ни странно, ветерану-вору так и не удалось ухватить кусок от Ларца. О да, ажиотаж был знатный. Все же – не что-то там, а рукопись, повествующая о некоторых сочненьких сказочках, среди которых информация о Ларце Гиневры. Кто как не живая легенда должна была явиться на это дело? Но нет, вышло так, что в тот момент Свейн занимался совершенно другими делами. Даже не воровскими, хотя, о событиях в эльфийской библиотеке асканец знал, но не придавал этому значения, так как особенно ему это и не было нужно. Ему вполне хватало мелочишка, типа домушных дел, Ну, изредка что-то, что можно было связать с эльфийской наивеличайшей государственностью. Всякие там нужные документы, которые требовали уже заказчики. Да, начав активную деятельность в Саммане, Лютый приобрел себе новое полчище псевдонимов, которые использовал ради заказчиков – кто же захочет палиться? К тому же, чтобы не подавать лишнего повода для беспокойства тамошней стражи – почти дал себя поймать. Игрался, так сказать.
Еще и мерзкая эпидемия, Эльхиора, сколько жизней унесла эта алая лента – не сосчитать, сколько тел в выгребных ямах успел пронаблюдать асканец, сколько дней боялся выйти куда-то из дому, думая ,что болезнь его не тронет, исходом тал переезд на север, ближе к родимому хребту. А потом…
Время-то снова было грустное и печальное. Стоило броситься искать украденную рукопись? Возможно. Вот, можно сказать, чем занимался вор в конце первого столетия нового тысячелетия (стихи писать впору). Но, что-то притормозило нашего уважаемого беглеца. То, как это и полагается, была женщина.
1137- 1160 гг.
Рыжая-рыжая. Сьюзен была некогда мастером меча, хотя, ее возраст обязывал заниматься чисто женскими делами, но нет – распрекрасный характер этой мадам заставлял ее искать приключения по всем Людским землям. Как это ни странно, но у Сью тоже был заказчик, эльф, поведавший женщине о Ларце. И она какую-то ниточку, ведущую к артефакту, упускать не собиралась. Само собой, сначала эти двое не поладили, но, некоторое время почти общего пути, в ходе которого требовалось выяснить больше об артефакте, пара «задушевных» встреч под покровом ночи – и вот, вот они уже вместе смеются над всеми этими делами в одной из таверн где-то в Плавни. Дело решили продолжить вместе, почему-то, Свейн решил, что Сьюзен можно доверять, и он был прав, она сама так считала и не собиралась предавать едва-едва найденного друга. Бывает такое, может из-за похожих характеров, может из-за великого фатума, а может это боги так распорядились.
В итоге, погоня за Ларцом прервалась во всем том же Кетавеле. Все, какой там ларец, даже несмотря на то, что асканцу и человеку быть в месте несколько напряженно из-за невозможности продолжать род, все шло хорошо. Индарис бросил былые попрыгушки за золотом и артефактами, теперь ему хотелось тихой, обычной такой жизни с любимой женщиной.
Сьюзен, похоже, такая затея нравилась. Нет, они не обручились, потому что подобные обряды вызывали нескрываемое ехидство у рыжеволосой, но за глаза называли друг друга «женушка» и «муженек». Индарис стал обучать детишечек своей нехитрой профессии, не воровской конечно, а так, по пустякам - как правильно оружие в руках держать, да ножички метать, к примеру. Основным заработком была, конечно, охота, в основном кролики, чьи шкурки можно было продавать. Шли, таким образом, годы, которые для человека были крайне заметны, но, стоит сказать, к своим сорока Сьюз сохранилась хорошо. У Свейна уже были постоянные ученики, некоторые даже ходили с ним на работу, сформировался круг знакомых из родителей этих самых детишек. Но вот один воспитанник стал для Лютого чем-то большим. Так скажем, парнишка семьи не имел, побирался на улице, такой вот кадр, благо Эльхиоре не подхватил чахотку или еще чего, не канул, был бережно подобран добрым дядей, когда несмышленыш старался активно срезать у того же дяди кошель. Жертва тогда была слегка пьяна, просаживала заработок в таверне, а потому на попытку кражи отреагировала как-то уж больно тепло. Забрал ребетенка под свое воровское крылышко, надеясь воспитать приемника. Кайлинг, так претенциозно звали мальчишку, оказался на редкость пронырливым и хитрым товарищем, еще бы – его воспитала улица. А Свейн – он старался передать ребенку все, что мог, но, сами ведь мы понимаем, что виной всему начало внезапного проявления отцовского инстинкта, только вот у рыжей возлюбленной материнский никак не выразился. Она махнула рукой на мальчонку, но должной заботы матушки не выражала, хотя и ухаживала за найденышем, несомненно.
Время шло стремительно с этими, почти семейными заботами, вор даже начал привыкать к этому, но, случилась беда – Сьюзен серьезно заболела. Чахотка. Что бы ни говорил приглашенный лекарь, асканец оставался безутешен, как же так – как болезнь могла начать забирать то, что и так весьма краткосрочно. Женщина умерла, не сразу, конечно, но что-то превратило ее кашель в жар, галлюцинации, бред, а потом и смерть. Размеренная жизнь закончилась, Индарис остался один со своим приемышем, но оставаться на этой проклятущей земле больше не хотел, ноги сами тянул куда-то далеко от Кетавеля.
1175 г
-В-Видывали времена и получше. Год непростой знаете ли, сын уже совсем вырос, не видно – не слышно. – Беловолосый мужчина снова резко приподнял немаленькую такую кружку браги.
- Сын, а сколько ему?
-Тридцать…тридцать..три.
-Не человек?
-Он?
-Вы?
-Не помню… плесни мне еще чуток, братец!
Так и вышло, Кайлинг очень скоро тоже покинул своего бывшего наставника, только, не так как приемная мать. Возмужав, парень двинулся на поиски счастья, получив благословление у «отца». Некоторое время бывший вор скитался один, ничего не зная о своем приемыше, о том, чего же он пропустил, когда слонялся, слегка пошатываясь, по кабакам и тавернам. Мир тогда совсем не менялся, как вы могли догадаться, но, пришло время отвергнуть то, что зачерняло жизнь водкой, то, что жить нормально никак не давало. Отвергнув пафосно все то, что считал безобразием - Свейн двинулся почему-то обратно в эльфийские земли, в великолепные тамошние леса. Какое-то время там Индарис восстанавливался, обратно возвращал себе потерянные годы, в основном на поимке кое-каких существ или собирании особенно редких трав, после стал уже выбираться в города, по делам, так сказать.
1200-е гг. по наше время.
Вор вышел благополучно из запоя, заглянув для пущей уверенности в свой дом в Кетавеле. Оттуда вор забрал свое старое снаряжение. Лютому, тот, что настоящий, конечно, тот, что решил вернуться во всем своем великолепии, стало известно, что имя его уже порядочно попачкано, ну и, так же о том, что «настоящего» Лютого уже раз двадцать за последние черти сколько лет повесили, да где только этого не сделали. Все-таки, мир не забыл делишек вора, а этим можно было бы прекрасно воспользоваться. К тому же, появилось то, чем можно было как следует заняться. И для этого пришлось даже исколесить полмира, на архипелаг, разве что, Свейн не заглянул, однако, при таком же темпе событий, точно вернется туда, с эрфиночками поплавать. Но, пока следует разобраться с делами насущными – как вернуть себе доброе имя после продолжительного запоя?

8. Способности и навыки:
8.1. Бытовые.
Как воспитанник асканского Дома, Свейн довольно неплохо обучен грамоте, двум языкам (своему и всеобщему), истории, географии, ну и кое-каким стратегическим, военным штучкам. Стоит упомянуть, что подобные знания (особенно история) быстро выветриваются, особенно в таком-то серьезном возрасте. Да, никто не запретит Индарису правильно писать, читать и весьма ловко считать, но какими-то сверхъестественными навыками не наделен. Некогда Свейн учился играть на арфе, собственно, по некоторому стечению обстоятельств – идея пошла на убыль, а желание музицировать отпало. Но чего не отнять, так это то, что асканец довольно умелый следопыт и охотник, имеет понятие о целом спектре разнообразных ловушек, чтении следов и прочих занимательных деталей. Жить все-таки этим приходилось, что уж говорить. Вор, как вор, просто обязан отличаться хорошей памятью и наблюдательностью, все это присутствует, рисовать бы при таком раскладе - но как-то руки не доходят даже начать. Помимо прочего (разнообразных знаний о парочке «целебны и ядовитых» растений, о том, как их прикладывать) прекрасно приспособлен к кочевой жизни, то бишь: сможет себе и уху сготовить, если надо будет, и костерок для нее разжечь, палатку поставить, ну и все такое прочее. «Лошадь водит», хотя оные его не любят, стоит признать, приходится держаться на них крепко-накрепко.
8.2. Магические.
не имеется.
8.3. Боевые.
Довольно гибкий и ловкий тип, несмотря на свои годы прекрасно управляется с собственным телом, прежде всего, чему способствуют многие годы тренировок, которые и по сей день продолжаются. Само собой, увернуться и ускакать от противника в неизвестном направлении – только волю дай. С оружием тоже все весьма здорово: Свейн отлично владеет парными коротким клинками, такими специальными, изогнутыми как серп, точнее – сие и есть серп, оным можно и хорошо орудовать и цепляться за всяческие выпуклости в пространстве. Чуть похуже идет управление кинжалом. Зато вот хороший такой асканский глазомер и сильные руки хорошо управляются с длинным луком.

9. Инвентарь:
9.1. Оружие.
на поясе по двум сторонам облюбованные клинки-серпы. В сапоге старый стальной кинжал. Ростовой лук из ясеня , колчан со стрелами ( 14 штук)
9.2. Артефакты.
не имеется.
9.3. Деньги.
300 медных монет ( с собой, дай бог 50)
9.4. Зелья.
в небольшой склянке густой такой раствор из сапонарии .
9.5. Предметы обихода.
Лютый теперь у нас асканец кочевой, в его распоряжении целая лошадь, к которой отлично крепится вместительная такая сумка, то бишь две, но они соединены между собой кожаным ремнем и перекидываются по двум сторонам лошадки – так и путешествуем. В сумках плотно уложена сменная одежда, плед, плащ с капюшоном, если уж приключится ненастье; имеется парочка карт, охотничий нож, перец, соль (для походно-полевой кухни), оловянная ложка и кружка ( не доверяет наш товарищ чужим, видите ли), несколько камешков для разжигания костра. Ну и, само собой, фляга с элем. Само собой, если судьба вдруг вынудит оставить лошадь, часть вещей перекочует в торбу.
9.6. Недвижимость.
дом неподалеку от Кетавели. Весьма шаткое двухэтажное строение из дерева, к нему небольшой двор с одной такой могилкой.
10. Животные персонажа.
Недавно купленная молодая кобыла Вьюжка, которая откликается на свист. Рыжая такая лошадка с характерным белым пятнышком на морде и грустными, как и у всех лошадей, зенками. Довольно крепкая и быстрая, однако, не предназначена для перевозки более двух (с натяжкой) человек.
11. Планы на ближайшее будущее. Добраться до клятого ларца, дело чести почти что, вернуться в гильдии, ну и заработать немного деньжат, как это ни банально.
12. Связь с Вами. у админства имеется