- Маленькая дрянь.
- Зато какая!...

ГЛАВА I

1. Имя, прозвище, фамилия, титул персонажа.
Знакомьтесь - Вивьенэлль Нуар Д’Арбьерт. Коротко Вивьен. Произнесите медленно – Ви-вьен. Верхние зубы едва уловимо касаются нижней губы. Чувствуете, остается на губах привкус чего-то такого мягкого? Но не раз вам будет это имя эхом отзываться в самых ваших порочных снах. Ищите в нищих районах, в грязных закоулках, скрытых под сенью всех человеческих грехов; найдете ее ночной бабочкой заснувшей под псевдонимом-прозвищем Флер-де-Лис, за мягкость черничных ночей в ее объятиях проведенных. 

2. Возраст, дата и место рождения.
40 лет и 9 месяцев, родилась 1083 года месяца сеченя числа 29 в городе Эссер’лате, под покровом ночи, в императорском дворце.

3. Раса персонажа.
Асканка

4. Внешность персонажа.
                                                                                                                                                             Her touch would be tender
Her lips would be warm
But when we're together
I'm always alone.

Вечерком заглядывайте на порочные улицы города, около красных фонарей, звучным окликом просите вельветовую девочку, северную Кармен. Из душных, прокуренных залов кабаре, а быть может какой таверны, к вам выйдет она – закинутая в эту дыру беспросветного, людского б…… сукой-судьбой, заботливой рукой подачек бога. Оглянувшись, коротко махнув рукой, верно сутенеру своему, что трахает ее забесплатно на заднем дворе, серыми глазами стрельнет, длинными ресницами взмахнув пару раз. Вы, верно, подумаете, что слишком юна она, но за слоем краски не видно уж настоящего ее лица. Красные губки, смазливое личико, но в темноте особо и не разглядишь ее, да дело не за этим стоит, ведь самое главное вам, чтобы хорошо она давала. Вы коротко кивнете головой, она потащит вас на съемную комнатку, ведь так это все бывает.
Она чуть выше вас, а может быть чуть ниже, росту в ней не больше ста семидесяти, но это все на глаз, ведь локоны ее, что она сейчас распустила, опускаются аж до самого края ее поясницы. Скинет свое платье дешевое, продажное, дабы выглядеть в нем помпезно и вульгарно, обнажит свое тело. Еще раз оцените – пройдетесь пару раз сальными ладонями по мягкой коже еще ребенка, но класть вам на все принципы морали, ведь главное сейчас всадить ей пару раз, избавить свое тело от истошного груза.
И вся грязь ваших фраз в одно мгновение обернется для вас мукой сердца, ибо в глазах ее северных, ледяных как звездная пыль, стоит презренная усмешка горделивой особы. Вам станет неуютно под этим взглядом, развернете ее к себе спиной, чтобы наклонив, прижать своим жирным брюхом.
Тонконогая лань, подстреленная охотниками за девицами, чье тело можно зажать в человеческой конуре за медяк, с изящным изгибом в двадцать-двадцать пятых позвонках и нанесенным рисунком на белоснежную кожу спины в виде неких узоров, чей смысл давно был утерян в летах. И вроде бы издалека уже вся из себя женщина, но что-то детское струится в чертах – то ли плечи еще через чур худощавы, с этими впадинами ключиц около шеи, а может быть еще детская грудь, которую ни смять, ни сжать – едва ли можно собрать. Что тут говорить, о девочке-девушке, что на панели стоит в своем порванном кружеве и лоснящихся перчатках, дабы не касаться этих всех клиентов голыми руками – тонкие, чувствительные пальцы просто не перенесут такого издевательства, итак уже много накопилось за годы странствий.
Страстные уста, что целовались другими не раз, но ни разу не целовали другого, чуть приоткрыты, изредка пошловато жемчужные зубки прикусывают нижнюю губу. Она так легка в этих всех уловках маленьких развратниц – где-то как бы невзначай чулок высокий поправить, где-то рассмеяться, запрокинув голову, дав полюбоваться лебедем изогнутой шеей, а еще, бывает, взгляды бросает, что совсем уж редко бывает.
Осознает ли, чертовка, что своим детским, непорочным взглядом и откровенно б…..ким нарядом тысячи мужских душ свела она с ума? Не думаю, ведь она как всегда одна, просыпается с утра в койке, с оставленными на прикроватном столике деньгами за сделанную работу ночью. Был бы душ, она бы оттуда не вылезала, стараясь смыть с себя тот третьеклятый запах очередного мужика, но зато теперь мы видим ее истинное выражение лица.
Чуть острые черты, на вытянутом овале, с приятно скошенной линией подбородка, вино в бокале отражает серебристо сверкающую поверхность ее матовой кожи, а легкий пух, покрывший ее руки, почти не виден и мягок на ощупь. Серо-синие глаза ее теперь скрывают великую печаль, печатью скованную в прошлом, как всегда бывает с такими дамами на обочине дороги-судьбы; едва курносый нос, надменно вздернутый кверху, как будто бы напоминает черту членов императорского дома, но никто не рискнет об этом заявить открыто.
Свои длинные локоны смоляного оттенка она закалывает в высокую прическу, или заплетает косу, вплетая самые простые ленты, ведь люди и на это ведутся. Вечно взбитые сливками, пышные, чуть волнистые, с концами в кольца завитые, они такие красивые, особенно когда разметаны по простыни венами.
Ее дневные наряды просты до скромности, но всегда педантично чисты, ведь не ребенок уже, а няньки вот уже как сорок лет нет, слава богу, что не знает об этом. Она любит красивые холсты, масляной краской исписанные, ибо там отражаются ее мечты по плану драгоценностей. Она, верно, хотела бы жить во дворце и одеваться подобно принцессе, но не таков ее путь на этой горькой поверхности.
И не стоит и говорить, что движениями она пленяла не раз, изящно качнув бедрами, пусть и узкими, но это движение возбуждало сотни игривых фраз на устах у всех ее знакомых. Плавный шаг ее, чуть торопливый иногда, не выдает ее вечернего занятия, иначе бы не ходить ей по этим улицам и не крутить изредка любовные романы с кавалерами, что точно так же желают ее купить, но чуть подороже.
Вы, верно, не поймете, всей моей любви к ее непорочно-дерзкой красоте, что кроется у нее внутри, но будьте уверены, что встретив ее хоть один раз, надолго зависните на ней. И будет уже абсолютно плевать, что она раздвигала ноги не перед одним десятком мужчин и что в глубине ее души огромный колодец невысказанных обид на весь мир.

ГЛАВА II
5. Профессия, род деятельности, причастность к гильдиям, бандам, организациям.
Жрица любви, проститутка, шлюха. Грязь ли? Извольте, вы все проституцией занимаетесь. Только она эта делает легально. И это только ночью. Днем же – уличная танцовщица.
Бастард, но не знать ей пока об этом. 
6. Характер персонажа.
И маленькой девочке не стоит лить слезы, подбирая остатки прошлых долгов, ведь с каждым бывало, у каждого было, когда разбивали внутри все на квартет. У нашей чертовки лишь четверть из этого и все остальное осталось за шторой, там, где бесконечные небеса ее бесконечных миров уходят ввысь голубых облаков.
Страдалица дерзкая с чувствами выжженными, томным взглядом из-под сизых ресниц, истеричностью вспыльчивой берет практически всех своих мудаков. Не бывает, вы скажите, что б тленные девы так умело обводили всех этих псов, но вот вам пример, ярчайшими красками нарисованный в поспешности мною. Из огня в холод, так хорошо освежает в тусклости всех этих нарядов, фальшивого жеманства и лживых песен о любви, что на уши ложатся, подобно назойливым мухам. Она так хорошо вводит в ступор внезапностью своих желаний, в опровержение теории прямолинейности характера падших существ. А падшая ли она, готовы ли вы взять на себя всю тяжесть доказательств, что крылья ей обломали еще в году эдак за -цать? Готовы ли вы рискнуть поспорить, что борьба проиграна была, искомое так никогда и не будет найдено в ней?
Покайтесь! Вы вступили на путь дьявола, несущего свой грешный крест вопреки всем присущим законам. А может так и надо, никто никогда не поймет этого до конца той витой дороги. А если и поймет, то окажется лжецом, в морщинах зла заложившего все курьезы, серьезно.
И вы не встречали, я обещаю, более серьезного взгляда ребенка, который с темной гнильцой гложет ваши кости по ночам, в услугу отвечая вам за все совершенное две ночи тому назад. Она, может быть, и была бы миленькой девчонкой, но гасит бит свечу в закоулке под красным огоньком, в смятении пожирая ее хриплый стон. Ее настроение лишь погоде подвластно, богам всех небес, что обещали никогда ни в кого не влюбляться, но ошибались они, увидев ее очередную истерику, под сводом высокого храма в тот самый день, когда она решила больше никогда не сдаваться.
Отдаваясь на последних сидениях в церковных хорах, она часто думала о святейших существах, что видели порок лишь через призму граненых чувств тех набожных фанатиков, предающих свой народ. Ее святая улыбка, с кротко потупленным взглядом, свела с ума однажды самого императора, который, желая узреть свое детище, призвал к себе этот западный ветер.
Не к спеху рассказывать о том, что бывало на разных полюсах этого мира, запретим мы говорить о развращенных формах насилия над детскими душами, усопшими в стужу.
Но той холодной весной ее впервые назвали нимфоманкой, за страстное чувство желания быть любимой всегда. Ее не поняли, как многих здесь не понимают, в искушении богатств не замечая хилых призраков душ, и это недопонимание родило то, что нынче вас мучает в кровати. А может быть и на полу, у стены или в зачахших садах эдемского сада. А рай здесь причем? Ведь мы же о дьяволах, чье искушение подарил их змеиный прародитель.
Но в этой стране все смешалось, и нет разделения между светлым и черным – тенями сук, мотылями порхающими, и властными силуэтами рыцарей первых домов.
А она, та Кармен, мною так названная в силу того, что любит она играть в актрису – ее мечтам здесь никогда не сбыться. На широкой сцене, под аплодисменты светлых голов она никогда не ступит своею ногой на сверкающие доски полов. Ломая руки в экстазе нового чувства, она сидела бы на героине, а может быть и на коксе, втирая себе его между десен. Но так бы было, коли время было другое, так что нечего раскладываться тут на соплях. Пора кончать с этим нудным вздором, поподробнее описать эту истеричную сволочь, однажды ночью поймавшую меня в сети своего звонкого голоса, нотами дождя перекатывающегося у нее в горле. Ранимая птица пела песню о желчи, и можно было подумать, что она только что сошла с рельсов поднебесья, но все оказалось проще, решив сложную задачу ее покорять. Она сдалась за золото, оставшись все же зверьком, забитым до комы в свой пыльный уголок - не сразу удалось мне ее решить, как я порою решал высшую математику снов.   
Детский голосок ее сознания все же тлел углем в белой ее груди, периодически напоминая о себе тем, что заставлял ее совершать глупые поступки.
Она уже проснется сейчас, часа через два, задаст как всегда вопрос, спал ли я, хотя ее это, конечно же, в реальной жизни мало волнует. Наивностью речей она не раз свергала наповал всех тех пузатых гордецов, что укрытия ищут своих комплексов в женских продажных телах. И вроде бы заботиться, и видимость влюбленности создает, но никогда она к холодным рукам не ластиться брошенной собакой. В ее асканских глазах видна та горделивая черта, что бродùт еще в венах, дозревая до нужного градуса в характере. Она, когда подрастет, станет редкостной сукой, я это знаю, а пока что еще она величаво называет себя княжной, думая, что с небес однажды упадет ее билет золотой. Она так истерично рыдает, с размазанной краской для губ и ресниц превращается в поломанную куклу у моих ног - подобрать ее так многие желали, но никто так и не смог вылечить язву ее души – дыру ночных кошмаров и вечных страхов. Страхов утробных, звучно зовущих ее по ночам, коли она оказалась в одиночестве гордом. И такое бывает – сходит, порой, с ума, ногти кусает и расцарапывает себе шею, дабы лишить себя толи жизни, толи моральной боли. Мазохистка. Кто-то когда-то сумел ее найти в таком состоянии, да и потом так и оставил на благостное свое развлечение, дабы тешить свою развращенную натуру. А бедный цветок, Флер-де-Лис, так страдает ночными приступами безумства, паранойи, желая поскорее умереть и отойти в мир иной, не имея на самостоятельную покупку билета туда сил.  Все-таки, это тяжело, нет правда, смотрю на то, как она спит, котенком свернувшись под простыней – ребенок, совсем еще юна, но так жарко иногда на базаре она отстаивает свою правоту.
Лжецом сочтете меня, если я открою тот ящик Пандоры, рассказав о той самой настоящей душе – трепетно живущей в ожидании нового рассвета на законных основаниях на чердаке под крышей. Искрами окружена она, будто магнитом вас будет тянуть туда, где она, такая вся из себя, сражается за каждую подачку у своей конуры. Собака ли? Нет, нисколько. Собаки преданные, а она ветряная, подобная перекати-полю – зацепить ее крючком еще никому не удавалось, неудачливые рыбаки лишь лески все разорвали.
Горючая смесь из стервозности и мягкости истинной леди. Не поверите! – она начитана, но жаль, что не с кем ей обсудить те темы, которые она находит воистину захватывающими. Молчалива она лишь из-за этого, ведь легче кокетливостью скрыть истинное лицо, чем прослыть той, что трепет языком.
Мечтательница, из детских снов еще не до конца выросла, хотя хлебнула горькую чарку сна. 
Но лучшая панацея от всех ее болезней есть танец души, тела, которым заставляет преклонить перед ней колено – до будоражащей злости, алчного желания алкать ее ненасытную натуру днями рождают движения ее тела. Пиковая дама! Дьяволом одержимая она сама того не замечая, будто огонек для всех нас – теней этого мира, что призваны бесшумно клубиться вокруг светлейших персон.
Но как же она лжет, сама того не понимая. Мастер обмана, не иначе научил ее таким образом мешать карты, путать следы и не давать найти ответные ходы. Сказала ли она хотя бы слово правды за всю свою уличную жизнь?
Плутовка, хитрая, но в тоже время и бесстрастная – плевать кого дурачить. И шантаж, покушение на ее жизнь все равно, что для нас всех обычный чих – ведь тайно она как раз таки этого желает. Нет для нее ни плохого ни хорошего, желаний, стремлений – что это, всего лишь гулкий отголосок ее счастливого эхо, которое было когда-то, но теперь его нету. В темных лабиринтах сознания найдете лишь перестук ваших шагов, что будет забивать вашу голову не хуже опилок, ну как у Винни-Пуха. Не даст она вам разгадать самую последнюю ее тайну, что тайно влюблена она, но в кого – не гадайте! Откройте шкафы, выбросите вещи, съезжайте с квартиры, перебирайтесь с места на место, пока не достигнете края земли – и что вы найдете? Бездонную пропасть пропавших без вести, как и все они. Они – погибшие в пламени разума, игрой завлеченные, паранойей созданные – типичные глюки на вашем слэнговском наречии, для нее же диагноз, что красит свечи в вечер.
Здорова она? Здорова, но хрупок ее душевный покой. Попробуй, разбей – уже все разбито, и прорваны в неразумные щели всех холодных дней. На честном слове держится девочка, все так же порхает длинными ресницами, а серо-голубые глаза бросают едва заметный болезненный взгляд туда, где начинается дорога в ад – ведь там ее родина, раскаленных разломов земля ее мать.
А что же она делает, когда дождь идет за окном, прорубленным узкой чертой в дереве, дабы было откуда на небо смотреть ей?
Углем рисует на стенах, порой поразительные вещи и изредка вслух вспоминает отрывки того, что услышит на улице у местных поэтов, слагая рифму куда лучше этой. Вы не сердитесь, это все не специально, по-другому не выходит о ней долгие строки слагать, ведь, как уже говорил, она далеко не здешняя, неземная. Пришедшая в далеких годах, на гнедой лошади, что по-прежнему носится с ней заодно, моя нимфетка сидит в седле и кажется, что это ее свобода – не хватает только крыльев за спиной, хотя откуда они у нее?
И если бы она была бы не такой, то было бы все скучно и не стоило бы вообще начинать о ней говорить, но эта девочка, рожденная в крутом симбиозе ночного алкоголизма в сумме с кислотой, была слишком желанной для подробного изучения в свете лунных фонарей. 

7. Биография персонажа.
И коли администрация жаждет ее истории, - вперед! Отвращением и стыдом вас обдаст за все то, на что способен разум и похотливая страсть, в надежде постичь истинно райское наслаждение. Перебесившиеся мелким бесом персоны, ищущие чем бы себя потешить и – история Вивьен, моего Флер-де-Лиса, начинается более сорока лет назад, когда жаждущий император отыскал себе любовницу, фаворитку из числа придворных дам – кто уж теперь вспомнит ее имя, когда за семи печатями хранится то, что должно составлять информацию о всех внебрачных детях императора, т.е. бастардов – изгнанников, которые никогда не взойдут на трон на полных основаниях титулов своих законнорожденных братьев и сестер. Вечно в тени, вечно за кулисами, ах!
Но, иногда особенных счастливцев отправляют в раннем возрасте подальше от двора. В деревни, селения, дабы воспитать их на лоне природы, в далекой глуши в незнанье одной важной персоны. И так получилось, что little Вивьен была сослана куда-то уж очень далеко от главного города, а мать ее как бы невзначай приказали убрать – а то мало ли, вдруг кому-нибудь тайну раскроет о происхождении девочки, малютки Вивьен, что образом вышла уж слишком удачным, но вредным для трона и вообще императорского семейства. И нельзя исключить вероятность того, что сподвижником была королева-мать, желающая от лишних отпрысков избавить наследие. Но как бы ни был священ этот край, и в бесконечной белой пустыни малютка Вивьен неслась заботливыми руками, подальше от интриг и всех этих придворных переворотов, измен, а попала в те места, о которых обычно прямым текстом не говорят. Но это уже некоторое время спустя. А пока малышка оказалась там, где она могла впитать все соки своей асканской крови, на воле, подчиненная лишь самой себе в поместье дворянского семейства фамилии Нуар Д’Арбьерта из дома Северного Ветра, которое и должно было дать кров ребенку и создать видимость того, что ребенок родился в этой семье.
Но как резко отличалась Вивьен от всех отпрысков главы семейства – синеглазая, с кожей белоснежной, без примесей других оттенков – удивительно мягкий и нежный цвет – цвет аристократического происхождения, выдержанный в дубовых бочках на протяжении столетий.
А как она ездила верхом!
Ее первые стихи и альбомы для рисования!
Мою нимфетку воспитывали для будущего полного роскоши и богатства, для высших целей, ибо в ее чертах читалось очарование и непомерная красота – не поверите, господи, честное слово, но не было прекрасней нее ребенка – с этими ямочками на щеках, кудрями темных волос и распахнутыми глазами пронзительного цвета свинцового неба. А губки ее – сложенные, чуть приоткрытые, так к себе манящие нас, посмевших опорочить эту красоту своей грязной лапой сознания. Отвращение к себе питаю все эти строки диктуя вслух и осознавая, что за ужас пишу я.
И росла эта Кармелита, северным лебедем в стане чужих ей существ, что приняли ее отчуждено, с приторной добротой, желая сковать лишь предмет их желаний, дабы возыметь на нее влияние, когда она приблизится к императору. Тем не менее, семейство должно было крепко хранить тайну происхождения этого ребенка, дабы никогда, никто ни единым духом не прознал, что это дочь императора.
А пока, пока возраст не достиг той точки, когда дочерей своих выставляют на подиум показа, желчно продавая из-за почести – везде находят изощренные умы, даже в банальных инстинктах вожделения – Вивьен резвилась в полях снежных, ни сном ни духом не зная, что ей предстоит пережить дальше.
Готовьтесь, любезные дамы и господа! Я медленно подвожу к самому омерзительно-пошлому отрывку из биографии моей чертовки, отрывку, что сродни некоторым произведениям де Сада.
А все ведь начиналось так невинно – и был в этом семействе отпрыск мужеского полу, который был старше моей Лолиты на добрые пятнадцать лет, и хоть и оставался юнцом, был вовсе не зеленым. И отыскав однажды Вивьен в конюшнях – о, боги милостивые, он овладел чертовкой, хотя ей было всего восемнадцать (по человеческим меркам всего лишь 9). Извращение совершенное гнусным умыслом, на сене, зажимая рот, собирая с щек соленые слезы, насильник ловил свою дурь в искушениях дьяволами рожденными. А после, погладил малютку по головке, сказал, чтобы эту тайну теперь под сердцем у себя хранила – и с тех самых пор, в течение двух лет, моральный урод имел счастье обладать Вивьен каждый раз, когда ему этого хотелось.  А она терпела, принимала все это за игру и, конечно же, никому об этом не рассказывала.
А в двадцать два ко двору ее призвал император, ибо уж больно хотелось взглянуть на свое детище. И взглянув – он пленился ею, оставив при себе. С трудом я себя сдерживаю от наплывающих чувств, скрывая то, как маленькую нимфетку подготавливали к восхождению на императорское ложе – как будто думали, что лилия еще не распустилась, а вышло все иначе.
Согрешив, возымев, взяв свое, император в ужасе очнулся – опьяняющие чары его дочери спали – и, поняв, что за ужас он совершил, тот час же отослал всю семью обратно от двора, по следу пустив своих людей, дабы вырезать сей род, смыть, изгладить то, что было совершенно.
И той знаменательной  ночью, 20 сенокоса 1102 года, поместье было разорено пожаром, слуги вырезаны, подобно свиньям, а господа убиты мучительной смертью. На этом рассказ и закончился бы, и можно было бы его вообще не начинать, но получилось так, что исковерканная душа не давала спать той ночью и, начавшийся пожар, был вовремя замечен Вивьен, что выскользнула из дома и на гнедом своем скакуне помчалась прочь, не особо понимая, зачем она это делает.
И умчавшись оттуда, чертовка Вивьен была подобрана кочующим народом, который я бы обрек названием цыгане – они приютили на время маленького ребенка, но вот подрастающую душу они не хотели кормить за свой счет – отправив Вивьен по следам своих же детей, они превратили асканку в чумазого ребенка, воришкой бегающего по базарам и рынкам. Светлое будущее, шикарные перспективы!
Но потом, когда личико моей нимфетки вытянулось, а талия на детском теле наметилась, цыгане решили наварить денег на купле-продаже. Они выставили все еще ребенка на продажу, кинули ее на базар в качестве товара, хорошего такого товара.
Заметьте, еще с самого младенчества Вивьен пытаются продать, перепродать, заставить повлиять на собственные дела, возыметь ее в своих целях, как вещь. А ведь детская душа чрезвычайно ранима, наиважнейшие базы будущего характера закладываются в этом нежном, бархатном возрасте. А если нанести в этот промежуток времени психологическую травму – ее затем ничем не исправить, не вылечить и не вытеснить из сознания. Навсегда этот пунктик, эта болезнь, развитая первопричиным нарушением человеческих норм поведения, въестся в ткани мозга.
Вивьен купили. Купил, на секундочку заметим, эльф. Он сразу понял, что это вам не обычный цыганский ребенок, а несчастное существо, потерявшее путь своего назначения, дорогу, которую нам определила судьба. Единственный во истину светлый момент в биографии моей любимицы – этот эльф оказался чистейшей души, с благими намерениями и хоть он брал Вивьен как рабыню, он приблизил ее к себе, и будучи бездетным, привязался к ней. Обучал ее, старался понять, и спасти несчастную от тех мук, которые она испытывала порой, ведь становилась старше и постепенно осознавала в каком же дерьме она варится.
Дабы забить юную головку, этот господин нанял ей учителей по истории, языкознанию, философии, географии и т.д., а сам же обучал стрельбе из лука. И вроде бы девочка делала успехи, но не было в ее взгляде пыла увлечения. И чем больше с ней проводил эльф времени, тем больше осознавал, насколько несчастна должна быть душа ребенка, потерявшего свой кров и оказавшегося в руках цыган. Ох, если бы он знал все то, что было до этих псевдо цыган!
И чем больше он сострадал ей, тем больше он залипал на ее глубоких серо-синих глазах, толстой косе, опускающейся ниже лопаток…
Северьян, а именно так было имя того эльфа, понимал, что несмотря на все свои принципы эта девочка становится его грезой, ибо не было ничего прекрасней ее изящного подъема стопы и тонкой круглой косточки, выпирающей чуть выше сбоку, слабой, едва заметной улыбки краем губ, кариадного запаха ее тела.
Но вопреки всему, он держался поодаль, аккуратно стараясь не выходить за черты, лично им нарисованные. И все то, что он ей дал, было величайшим подарком судьбы. Он думал, хотел надеяться на то, что она еще чуть-чуть подрастет и тогда, тогда уже можно будет дать себе волю, он думал о том, как она станет его женой, как родит ему детей…Боги, о чем он только не думал, этот мужчина, посмевший сердцу неровно биться при виде тонконогой, по-детски еще сложенной Вивьен.
Но господа присяжные…однажды, проснувшись у себя в кровати Сверьян обнаружил рядом с собой этого маленького дьявола, а уже через пятнадцать минут, ровно в шесть:пятнадцать утра, Вивьен стала его любовницей в прямом смысле этого слова. Причем соблазненным оказался он, а не она.
До 1113 года они были вместе. И за эти несколько лет, что по поспешности я пропускаю, не желая утомлять вас описанием жизни бытовой, не раз эльф предлагал и руку, и сердце, а еще жизнь, поместья и целые планеты. Но злость Вивьен за все то, что было совершенно, вылилась на этого первого доброго с ней разумного существа. Она истязала его, издевалась, дразня и заставляя ревновать, ведь чем старше она становилась, тем больше свободы ей давалось.
Ее звала уличная жизнь. Искочевряженное сознание шептало ей, что именно там ей будет безопасней, а не в этой полу роскоши, где за спиной вьется назойливая муха, желающая к себе прижать поскорее тонкий стан. Желчная и отравленная сарказмом, эта маленькая сука была неотразимой в глазах эльфа, но слишком сильно было чувство отвращения ко всему тому, что связывало ее с годом 1102.
Она сбежала. Ранним утром она оседлала лошадь, сложила в быстром темпе все свои пожитки, «одолжила» немного денег и драгоценностей и унеслась прочь.
Ей нравилось стрелять дичь. Когда за спиной стоял Северьян, Вивьен это делала ради забавы, но покинув этот теплый дом, она вынуждена была это делать ради того, чтобы себя прокормить. Ей часто говорили, что людские города – самые роскошные и густо заселенные. Неудивительно, что она затем направилась именно туда, осознавая прекрасно, что только там, она сможет себя прокормить и начать новую жизнь.
Но начать новую жизнь так и не удалось. Ей не удалось выбраться из нижних слоев, как она ни пыталась, горько проливая слезы над каждым месяцем, все дальше уводящим ее жизнь в глубины дна.
По началу, ей удалось несколько лет продержаться на месте прислуги, но ее выгнали, уличив в краже. Затем она была любовницей какого-то офицера, но быстро от него ушла, в надежде на генерала, но генерал не захотел ее брать.
Все ниже, ниже, ниже…
Выступала в каком-то заведении, танцами промышляла. И однажды совсем перешла на улицу. С тех пор, стоит только людям заслышать звон бубенцов и тонкий цокот покрашенных в золото копыт, как все сразу же волнуются, собираются в толпы – красавица Вивьен, вельветовая девочка, вышагивает в ярком платье, кружит головы изгибами и чуть затуманенным взглядом. А конь, что следует за чертовкой, изящен, тонок и мал ростом, но кажется, умнее его нет ни одной лошади на свете. Как будто бы вместе с Вивьен танцует, под звуки бубна.
Но и этого вскоре перестало хватать. И собравшись с духом, два года назад Вивьен переступила через порог заведения, которое вынуло из нее всю душу, всю свободу, крылья обломало, хотя они и без того были сломаны. И в сумерках постукивая каблучком, моя Кармен периодически стоит около различных кабаков и кабаре, в равнодушном желании найти себе клиента. Но самое главное, как она это скрывает. Кстати, татуировка у нее на спине появилась как раз после того, как к ней приставили сутенера, как будто бы клеймо, навеки вечные.
Но…
Любила ли моя нимфетка, души моей холодеющий экстаз, кого-нибудь?...

8. Способности и навыки:
✖ Бытовые: Читает, пишет, рисует, отлично ездит верхом, поет, танцует, злословит, острит, обольщает, удовлетворяет.
✖ Магические: Отсутствуют
✖ Боевые: Стрельба из лука

9. Инвентарь:
✖ Оружие: Маленький кинжал с лезвием 9тисантиметровой длины.
✖ Артефакты: Не имеет таковых
✖ Деньги:
Прейскурант:
Час - 40 м.г.
Ночь - 250 м.г.
Отклонения от традиционного доставления удовольствий – + 15 м.г. за каждую услугу.
Эскорт – по договоренности.
✖ Зелья: Контрацепционное и приворотное.
✖ Предметы обихода: Хорошего качества нижнее белье, расчески, краска для лица ( читай - помада, тушь, румяна), отдушки, заколки, яркие платья, бубен, простой браслет из меди на левой руке.
✖ Недвижимость: Чердак под крышей

10. Животные персонажа.
Конь Вереск. Гнедой масти. Вивьен не видит своей жизни без хорошего скакуна.

ГЛАВА III

11. Планы на ближайшее будущее.
Ну обработать пару тройку добрых молодцев, а потом уже и трон асканский можно)

12. Связь с Вами.
Скайп satoru_chain

13. Как вы о нас узнали?
ХА-ХА-ХА

Отредактировано Вивьен Нуар (05-06-2013 15:32:43)