ГЛАВА I

1. Имя, прозвище, фамилия, титул персонажа.
— При рождении нарекли Эссильмерой, домашние коротко называли Эссиль, Силь, Эсмерой и чуть серьезнее: Эс-ра, Силь-ра. Полное имя же — Эссильмера Хатор-ра.
— В замужестве имя стало звучать как Эссильмера Ла`Арнит, сокращения, соответственно, остались те же, вышли из употребления только те, что были с фамильным постфиксом.
— После смерти мужа от фамилии отказалась вовсе, сохранив только свое имя.
— Ныне ее чаще окликают Таволгой, памятуя о том, что родом эльфийка из далеких степей, и именные сокращения сохранились, как были, а полную форму имени люди считают слишком длинным, потому произносят раз в сто лет, да и то на цирковой арене.

2. Возраст, дата и место рождения.
78 полных лет, родилась 18 Кёлльтера 1045 года от А.С. Местом рождения стал северо-восток степи Золотого вереска.

3. Раса персонажа.
Степная эльфийка из джанда-хар.

4. Внешность персонажа.

— На сколько лет выглядит персонаж. 25-26 по человеческим меркам, но это весьма условно.
— Рост, телосложение. Высокая, иной раз и на мужчин сверху вниз смотрит, особенно на человеческих. Нечто среднее между эктоморфом и мезоморфом с преобладанием признаков первого типа в фигуре. Длинные ноги, руки и шея, чуть вытянутое туловище и такое же лицо, бедра и плечи не то нормальные, не то узковаты. При том мышечная ткань развита, живот нельзя назвать впалым: скорее плоский, а кости отнюдь не хрупкие, ломала их всего раз при падении с лошади, но все благополучно срослось. Стройная и достаточно гибкая, своим непропорциональным телом управлять умеет — ни одно цирковое представление не обходится без ее вольтижировки.
— Цвет кожи, глаз, волос. Кожа смугловатая с оливковым оттенком, царственной бледности эльфов-аристократов в степи взяться неоткуда. Волосы, как положено, густые, прямые, угольно-черные, последние лет пять Эссиль контролирует их длину, обрезая на уровне плеч. Цвет радужки можно отнести к карему только с большой натяжкой: слишком светлые, прозрачные, медово-янтарного оттенка глаза, обрамленные пушистыми ресницами, в сочетании с характерной для джанда-хар формой век роднят ее в глазах многих с представителями семейства кошачьих.
— Прическа, украшения. В выборе прически непритязательна: перед выходом на цирковую арену непременно распускает волосы, справедливо полагая, что зрителям это нравится, и иногда вплетает в них кости и звенящие монисты, безыскусно пародирующие золото. Во время тренировок заплетает волосы в косу или собирает их на затылке в некоем подобии пучка, чтобы не мешались. В остальных случаях выбор прически падает на простые, непритязательные варианты. Иногда подвязывает волосы кожаным ремешком, особо любит вплетать в волосы перья. С украшениями сложнее. У Эссиль имеется богатый арсенал всевозможных украшений как то: серьги, браслеты, кулоны, кольца, брошки, бусы, венки, булавки, каффы, сакты, пояса (без пояса вообще считает свой вид чуть ли не неприличным), и все они из самых разных материалов от дешевых металлов, кожи, кости и дерева до золота, драгоценных камней и некоторых редких минералов. Преобладают все же украшения из сырья по людским меркам дешевого.
— Особые приметы. Эльфийские длинные уши, левое проколото. Привыкла подводить сажей глаза, любит разрисовывать зеленой или кадминовой краской лицо, у зрителей такая диковинка пользуется популярностью. У основания правого плеча татуировка, которая должна была изображать птицу, но на деле она настолько стилизована, что уж кого-кого, а птицу в ней распознать точно невозможно. На предплечьях то появляются, то исчезают царапины как следы близкого общения с животными.
— Стиль одежды, покрой, фасон, цвет. Эссильмера никогда не наденет юбку или платье: непрактично, неудобно, непривычно. По улицам и в лесу бродит исключительно в штанах, и если раньше, еще во время жизни в степи она носила штаны свободного покроя, то в людских землях надевает узкие, те, которые легко можно заправить в высокие кожаные сапоги. Сверху одевает свободные рубахи, заправляя их в штаны, иногда носит еще и кожаный жилет. Патологически не любит открывать плечи и уж тем более грудь. Зимой ей доставляет удовольствие щеголять в меховых накидках, самостоятельно сшитых из ею же наловленных зверьков, иногда теплые вещи и другим цирковым обитателям шьет. Цвета выбирает неброские: черный, коричневый, серый, охровый, зеленый. Всегда подпоясанная, без этого никак. Перед цирковым номером перевоплощается в своего рода национальный костюм джанда-хар: безрукавка да штаны (все же плотно облегающие ноги для удобства) из грубых некрашеных тканей, к этому можно присовокупить многочисленные украшения.

ГЛАВА II
5. Профессия, род деятельности, причастность к гильдиям, бандам, организациям.
Дрессировщица в бродячем цирке «Блуждающие огоньки».

6. Характер персонажа.
Существо более сдержанное и строгое к себе найти сложно: Эссиль всегда держит себя под контролем, дисциплинирована, обладает недюжинной выдержкой. Кто скажет, что когда-то эта невозмутимая девушка рассекала степь на своем жеребце, громко хохоча и поднимаясь в стременах? Кто подтвердит, что ее любимым занятием была ловля змей и разорение гнезд? Сердце маленькой разбойницы с вечно спутанной копной черных волос зачерствело, закалилось, она много видела и много знает, и свою детскую беспечность давно растеряла. Осталась мечтательность и поэтичность, рождаемые образами природы в ее стройно сложенных мыслях. Осталась тщательно сдерживаемая доброта, в которой она боится, что ее уличат, но которая ни для кого не является секретом.
Эссильмера, воспитанная не в эльфийских роскошных дворцах, но среди бесконечных просторов степей, знает, какую цену приходится платить за жизнь, и эту жизнь во всем ценит от растений до ее любимых зверей и людей. Она прекрасно знает, что обладает широкой душой без конца и края, способной и на глубокую любовь, и на жгучую ненависть, и искусственно свои эмоциональные порывы сдерживает. Сложно сходится с людьми, циркачи стали единственным исключением.
В общении обычно выглядит немного отстраненной: вот она отвечает ровно и гладко, безукоризненно слушает собеседника, улыбается уголками губ, опускает глаза, и тогда они вдруг становятся плоскими и стеклянными, и на лице застывает какая-то невыразительная маска, как будто ей уже дела нет до всего, что происходит вокруг, как будто она внутри себя переживает страшную трагедию. В ее жизни на деле всего две трагедии: отрыв от племени и потеря супруга. Легко раздражается. Почти не умеет шутить. Любит уединение в равной степени с общением. Ее сон поверхностен, она может в любой момент вскочить с постели и, как ни в чем не бывало, прыгнуть в седло, только слово скажи.
«Как же так, Силь? Почему ты в седле сидишь так, будто в нем родилась, а кнут выглядит продолжением твоей руки, но боишься при этом высоты и воды?» Ее всегда смущает этот факт. Впрочем, плавать она умеет хорошо, но на судне чувствует себя не комфортно, страдая от жесточайшей формы морской болезни.
Легко приходит к логическим умозаключениям, два и два сложить может, но боится принимать поспешные решения: ей нужно обязательно все взвесить, вынести вопрос на внутренний суд, и только тогда вынести вердикт.
Ее можно счесть страшной аккуратисткой: львиную доли свободного времени она либо вычищает лошадей, либо убирает цирковой бардак, но это только оттого, что она не привыкла сидеть без дела, и ей нечем себя занять. На деле же ей все равно, насколько чистым будет помещение.

7. Биография персонажа.
1045 год. Повитуха, раскрасневшаяся, замученная, с темными кругами под глазами, выглянула из шатра, бросила взгляд на новоиспеченного отца и коротко отрезала:
— Девочка, здоровая. Слышал, кричала? — и снова скрылась за пологом.
Больше двенадцати часов она принимала роды, и ей уже не было дела до того, что отец озадаченно нахмурился: как же так, ведь он хотел, чтобы первенцем был мальчик, он хотел присутствовать на его первой охоте, учить сражаться и стрелять, а получается… Сколько же теперь ему ждать сына?
1053 год. Девочка ускользнула из-под бдительного маминого присмотра. Быстро семенит ножками, отступая в тень, невидимая вне ореола света костра, и вдруг налетает на группу подростков верхом на быстрых жеребцах. «Красивые, взрослые, ах, как бы я хотела тоже быть взрослой,» — мелькает в мыслях, и неясно, о юношах она сейчас думает или о конях. Силь-ра потянулась и дернула одного из парней за ногу, настойчиво требуя, чтобы он слез. Мать разрешала дружить только со сверстниками.
— Спустись, дай посмотреть, какой ты высокий, — умоляюще просила она.
— В чем дело, Эвандар, откуда у тебя взялась маленькая подружка? — весело засмеялся один из всадников. Тот, к кому приставала девочка, явно смутился, но спешился, удерживая поводья в руке.
— Да пусть смотрит: быстрее отпустит нас.
Эвандар был выше своих сверстников, красивый, сильный, с выразительными и правильными чертами лица. Маленькому ребенку все было интересно, а тем более этот эльф — будущий воин, прекрасный наездник с длиннопалыми, мягкими руками и глубоким голосом.
— Тебя зовут Эвандар? — пискнула Силь, такая маленькая по сравнению с ним, едва достающая ему до пояса.
— Да, малышка, Эвандар, — ответил он своим грудным голосом, уже переставшим ломаться.
Она протянула руку и дернула его за ремешок пояса, завороженно любуясь.
— Ну же, поехали! Или ты передумал? — эльф ловко вскочил в седло, и вся компания тронулась.
1062 год. Силь стала маленьким преданным хвостиком Эвандара. Пока остальные дети копались в земле и кормили друг друга горькими травами, а их матери с воплями вытаскивали растения прямо из раскрытых ртов, девочка следила за тренировками своего старшего друга, но иногда, справедливости ради стоит заметить, присоединялась к другим маленьким эльфам с упоением существа беззаботного и свободного. Он же не выказывал ей своего расположения при друзьях, но наедине вел себя более непринужденно.
— Я хочу тоже уметь обращаться с хопешем, — потянув Эвандара за рукав рубашки, попросила она.
— Хопешем? Да он же тебя раздавит, малышка, — расхохотался остроухий.
— Тебя-то не давит, дай и мне попробовать! И не малышка я, не малышка!
— Конечно, маленькая, ну, попробуй его поднять, только не отруби кому-нибудь ногу, — он протянул ей свой клинок, и Эс-ра охнула: ей не удавалось оторвать его от земли, могла только приподнять под острым углом.
— Ты что-то с ним сделал, в твоих руках он легкий!
Дар снова рассмеялся, расправляя плечи, и с непринужденной грацией закинул хопеш себе на плечо.
— И что же я с ним сделал, по-твоему?
— Не знаю, но что-то точно было!
— Потому-то женщины и не носят оружие: вы такие слабенькие.
— Вот и нет! Тогда дай мне свой лук!
Лук Эссиль смогла удержать и даже уговорила степняка поучить ее стрельбе.
1062 год, спустя полгода. Заря только занималась. Родители, как и все племя, спали. Два остроухих эльфа стояли перед мишенью.
— Откуда у тебя руки растут, малышка? Видишь, твои стрелы все время падают ниже цели, — беззлобно пожурил Силь Эван, вытаскивая заточенные стрелы из плотного волокна.
— А я не виновата, что эта дурацкая мишень все время скачет! — расстроенно ответила девочка.
Позади них раздался кашель. Оба подскочили на месте от неожиданности и обернулись. За их спинами стоял отец Эвандара, по совместительству — его наставник.
— Ты что, не видишь, что твой лук огромен для ее маленьких ручек? — как ни в чем не бывало, произнес мужчина, забрал лук Эвана и удалился в ближайший шатер. Силь и Эвандар переглянулись, ничего толком не понимая. Через минуту джанда-хар возвратился, в его руках был простой и легкий лук светлого дерева, который мальчики использовали для тренировок. На смуглой от загара коже Дара проступил румянец. — Ну-ка, возьми этот, — Эс-ра попробовала натянуть тетиву, и впервые ей не пришлось для этого рвать себе сухожилия. — Так ведь лучше, — довольно пробормотал Джерант. — Видно, придется мне вас обоих взять под крыло, не то еще какую-нибудь глупость придумаете, — Эвандар покраснел еще гуще.
Теперь они оба тренировались под руководством Джеранта. Сначала она смотрелась с оружием смешно и управляла полетом стрелы с большим трудом, потом привыкла. Двадцать лет спустя стала упражняться и с кнутом.
1093 год. Сложный день, наполненный всяческой работой: пошивом одежды, приготовлением пищи, чисткой шкур от пыли и тому подобного, завершен. Сытое солнце медленно клонится к горизонту, красное, как раскаленный металл, щедро осыпанный роем жидких огненных искр. Небо приобретает малиново-рубиновые оттенки, и травы жадно выхватывают себе эти напоенные теплом светлые цвета, хищно ими упиваются, и вот уже бело-зеленые метелки ковылей играют медом и песком, золотятся в свете неверного знойного солнца. Следом спешат окунуться в сияние мятлик, типчак, можжевельник и таволга, и степь вдруг совсем преображается.
— О чем задумалась, Силь? — громко спрашивает спешившийся всадник, легкой танцующей походкой приближаясь к тонкой фигуре девушки-эльфийки, вольготно расположившейся на колышущемся ковре степного разнотравья.
Девушка прищурилась, вытащила изо рта сухую травинку и повела вокруг себя рукой.
— Посмотри, как мы богаты. Перед нами, насколько хватает глаз, золотые моря — только собирай этот свет горстями. Позади нас пластами стелется янтарная роскошь — сиди да откалывай себе по кусочку. И эти запасы неиссякаемы, и мы сами — точно отлитые из солнечного света статуи в шафранных садах, — она мечтательно смотрела на заходящее солнце, и в голове, повинуясь внезапному порыву вдохновения, рождались картины в высшей степени поэтичные. — А наши ночи! Серебряные и хрустальные, затуманенные алмазом луны, степные дали не охватить взглядом, седая постель, разбросанные по шатру мягкие белые шкуры под иссиня-черным куполом неба с лазуритовыми вкраплениями звезд. И мы, мы — короли и повелители, хозяева этого шатра. Зори же бросают нас в открытое море. Ведь море зеленое? Наше — глубоко изумрудное, с белыми пенящимися гребешками волн, оно подхватывает нас, и уносит, и бросает в самую пучину. Оно смелое и беззаботное, оно вызывает нас на поединок: кто сдастся, кто победит? И мы — отважные моряки, укротители нефритовых вод. А весной мы бродим среди коралловых рифов, и они колышутся, как колыхались бы в глубине океана, мы украшаем себя и свои подводные дворцы шапками рубеллитовых пионов. И мы сами — дети земли, и весь мир — у наших ног, и нет ни прошлого, ни будущего, только ветер, свобода и травы.
1098 год. Никто не был удивлен, когда Эвандар женился на Эсмере. Она совсем изменилась: исчезла та ребячливость, появилось внутреннее спокойствие и целеустремленность, но она все еще любила смеяться и до сих пор наслаждалась жизнью. Семейная жизнь сделала ее свободнее. Они давно знали друг друга, а соплеменники уже лет десять, а то и двадцать назад напророчили, что так оно и сложится.
— Ведь ты совсем молодая, даже неприлично выходить замуж чуть ли не сразу после совершеннолетия, — говорила мать при каждом удобном случае. Она была единственной противницей этого брака.
— Но я люблю его. И папа совсем не против породниться с Джерантом Ла`Арнит.
На том и порешили, и буквально спустя несколько месяцев сыграли свадьбу. В день свадьбы к табуну племени прибился травневый поджигатель, а в следующем году джанда-хар с трудом удалось потушить охваченные огнем шатры.
1120 год. Солнце клонится к горизонту, разливая на небесном куполе свои кроваво-винные отсветы. День прошел спокойно: паства цела и невредима, только два керца попытались напасть на отделившуюся кобылу, но после того, как каждый получил по стреле в глаз, они навсегда успокоились. Сегодня соплеменники Эссиль принимали гостей из соседнего племени: торговали и пили. Она же, далекая от социальной жизни, вызвалась пасти своих ненаглядных лошадей. Обычно присутствовало два степняка на случай нападения керцев, но Силь успешно справлялась с ними и в одиночку.
— Как успехи? — девушка обернулась, сидя в седле, и оглядела подъезжающего эльфа. «Из гостей,» — мелькнуло в голове, и она снова отвернулась, потеряв к нему интерес.
— Все как всегда.
— До меня донеслась весть, что ты недавно вышла замуж, — протянул мужчина.
— Если двадцать лет назад — это недавно, то да.
— Эльфы… Что такое время для нас? — рассмеялся он.
Повисла неловкая пауза. Эссиль молчала, потому что хотела намекнуть ему, что неплохо бы оставить ее в одиночестве, тем более, что он стоял непозволительно близко по меркам эльфов и неудобно близко для лошадей под ними. Гость молчал, потому что не хотел уходить, но не знал, что сказать.
— И что же, твой муж, он?..
— Он мой муж, — перебила его Эссильмера, начиная злиться.
— А он тебя объезжает? — каков нахал, еще и руки потянул, куда не следует! Эсмера не чувствовала явственного запаха хмеля, она ударила коня по бокам и отъехала на несколько метров и достала кнут. Гость расхохотался лающим смехом, явно собираясь повернуть за ней. — Вижу, что нет, ишь, какая дикая!
Кожа со свистом рассекла воздух, по-своему ласково коснувшись обнаженных плеч мужчины. Он взвыл, собираясь приблизиться, совершенно уверенный, что эльфийке не удастся удерживать его на расстоянии. Но ей это удавалось с вызывающе невозмутимым выражением лица. Поверженный и злой, весь в крови, на исходившем кровью коне, громко ржущем от боли, мужчина возвратился к веселью пира.
1120 год, этой ночью. Эвандар ласково коснулся губами изгиба плеча девушки и расслабленно упал на постель из шкур.
— Представляешь, сегодня посреди празднества откуда-то прибежал сын их вождя, Джедидия. Пьяный, грязный, в кровавых лохмотьях, сыпал угрозами, обещал, что он «это так просто не оставит» и клялся, что у нас худшие женщины во всей округе. Интересно, что это с ним такое? — беспечно произнес Эван. — Хей, малышка, почему ты такая молчаливая?
Эссиль заметно напряглась.
— Сын вождя, говоришь? — тихо спросила она, побледнев.
— Да.
— Это… — она набрала в грудь побольше воздуха и неожиданно ясно, четко сказала. — Я отходила его кнутом.
— Что?
— Да, я. Он сомневался в твоей мужественности, он… — теперь настала очередь Дара бледнеть от гнева и злости.
Позднее. На следующий день Эвандар вызвал Джедидию на суд Богов: целитель излечил его раны, и теперь тот был готов биться. Был бы готов, вернее, если бы не страдал от похмелья, в котором ему было стыдно признаться. Он поднял Эвандара на смех, сказал, что если его жена выбрала оружием кнут, то и он должен бы. Гости из соседнего племени шумным гулом выразили свое одобрение, а вождь Эвандара решил не усугублять ситуацию своим вмешательством. Так и вышло, что у супруга Эссиль был кнут, а у Джедидии — хопеш, что не помешало первому снести драгоценному сыну вождя голову.
Когда торговцы с таким позором привезли своему преклонных лет полубезумному вождю-вдовцу голову его единственного ребенка, тот, не отличавшийся спокойствием нрава, рассвирепел и потребовал взамен жизни Эссиль и Эвана, не то грозился напасть на их людей, а воинов у него была уж побольше.
Целитель и вождь помогли супругам бежать. Смысля кое-что в пространственной магии, маг двум деревянным поленьям придал форму голов эльфов и их отправил взбешенному вождю. Под покровом ночи некоторые молодцы заодно перерезали чуть ли не четверти вражеских коней сухожилия, чтобы мыслей о набеге у тех не возникло.
Эссиль и Эвандар скакали всю ночь в сторону людских земель. Под утро позволили себе заснуть, а когда проснулись к полудню, обнаружили, что их нагнала молоденькая одомашненная самка кретхена, которую они держали в своем шатре. Через неделю, когда оба эльфа уже были в Трисской топи, самка отложила яйца, пришлось задержаться до вылупления детенышей. Они уже подросли, стали способны самостоятельно передвигаться, и Эвандар собирался продолжить путь, но исчез однажды ночью. Не обученный жить в лесу, он был введен в транс старой лешицей.
Две недели Силь искала его в округе, но безуспешно. С выводком кретхенов, своей кобылой и конем мужа она двинулась дальше, и в Анхеле случайно наткнулась на бродячих циркачей. Те захотели приобрести диковинных зверей, а пока договаривались о цене, Эссильмера заметила, что у них есть лошади. Разговорились, узнав о ее близком знакомстве с последними, попросили о временной дрессировке. Время шло, она так и осталась в цирке вместе со своими степными лошадьми и кретхенами, тайно надеясь, что если Эван жив и когда-нибудь окажется рядом, то услышит о выступлении и найдет ее. У людей время бежит скорее: она и не заметила, как цирк стал ее семьей, а с его обитателями она стала близка, как некогда с соплеменниками. Теперь Эссиль с трудом представляет свою жизнь вне цирковой арены, но смутно ощущаемая тоска постоянно подтачивает душевное спокойствие.

8. Способности и навыки:
— Бытовые. Верховая езда, вольтижировка, дрессура животных, охота, владение эльфийским (на странный лад джанда-хар) и всеобщим, пошив и починка одежды, дубление кожи, приготовление пищи, выпас скота, изготовление простеньких украшений, создание деталей одежды из кожи, создание красок для тела.
— Магические. Не имеет.
— Боевые. Стреляет из лука, владеет кнутом как оружием, хуже обращается с хопешем: слишком тяжел.
9. Инвентарь:
— Оружие: кнут (3,7 м) с деревянной рукоятью, обернутой кожей; оставленный мужем хопеш; колчан, туго набитый стрелами со стальными наконечниками.
— Артефакты:

— Деньги: пара серебряных вольг.
— Зелья: «глаз филина», «касание Велиссы».
— Предметы обихода: мешочки на поясе с кусочками мяса для кретхенов и с подсоленными сухарями и резаными яблоками для лошадей.
— Недвижимость: нет.
10. Животные персонажа.
— лошади из степей: саврасая кобыла Росинка восьми лет, буланый жеребец Керц девяти лет;
— самка кретхена Скалли пяти лет с тремя трехлетними потомками: двое женского пола (Злата, Рысь), один мужского (Травень).
Из приобретенных после присоединения к цирковой труппе:
— тигр Пурш;
Из тех, что были до начала работы Таволги:
— бурый медведь шести лет (Миша);
— три лошади: вороной (мускулистый, высокий, массивный Князь) и две кобылы: гнедая (Яра), светло-серая (Облачко) приблизительно одной комплекции: высокие, тонкие, сухопарые.

ГЛАВА III
11. Планы на ближайшее будущее.
Побегать по лесам, сыграться с циркачами, плотно заняться поисками потерянного или убитого мужа.
12. Связь с Вами.
Есть.
13. Как вы о нас узнали?
Второй персонаж.

Отредактировано Эссиль (24-07-2013 18:25:05)